Тайники души - Элизабет Хардвик

Робин мысленно добавила к списку его недостатков отвратительную снисходительность. «Очаровательная маленькая фурия» — вы только подумайте!

— Я бы предпочел видеть вас возбужденной несколько по–другому, — негромко произнес Люк, наклоняясь к ней. Он был теперь очень близко. Гораздо ближе, чем ей бы хотелось.

— Люк… — прошептала она.

Наступила короткая пауза. Его ладони скользнули от ее кистей к плечам. Он вопросительно заглянул ей в глаза.

— Люк… — повторила она, — иди ты к черту! — И с этими словами резко оттолкнула его, воспользовавшись тем, что ее руки свободны.

К ее огромному удивлению, он залился таким искренним смехом, какого Робин не ожидала услышать от него. Темные глаза засветились мягким золотистым светом, а резкие морщины разгладились. От этого лицо его заметно помолодело и даже обрело какое–то мальчишеское выражение.

Только этого ей и не хватало! Если бы Люк продолжал грубить и издеваться над ней, Робин, пожалуй, сумела бы с этим справиться. Но противостоять этому неизвестно откуда взявшемуся обаянию было совершенно невозможно. Она даже не попыталась воспротивиться, когда он снова притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы.

— Зачем вы это сделали? — тихо спросила Робин, когда Люк снова отпустил ее.

Он все еще улыбался.

— Чтобы проверить, по–прежнему ли вас приятно целовать. Кстати, могу вас заверить, что да, и даже, пожалуй, приятнее, чем в прошлый раз.

Будь он проклят, этот Люк! Почему он всегда ведет себя с ней так, как хочется ему? Как будто ее мнение вообще ничего не значит для него? За кого он ее принимает?

Робин была гостьей в доме Люка Харрингтона, причем даже не лично его гостьей, а гостьей его любимой сестры. И это не давало ему никакого права целовать ее, когда ему вздумается!

— Не делайте этого больше, — предупредили она. — Иначе…

— Иначе — что? — издевательски поинтересовался он.

— Иначе мне придется объяснять Дотти, почему я вынуждена уехать отсюда. А мне бы очень не хотелось огорчить ее, заявив, что ее брат злоупотребляет своим правом хозяина дома.

Робин смотрела прямо в глаза Люку, чтобы он не сомневался в твердости ее намерений.

— И все же вы готовы ее огорчить, если я продолжу… как вы это назвали… «злоупотреблять правом хозяина»? Что за старомодное выражение!

— Увы, — развела руками Робин, — я сама немного старомодна. В некоторых отношениях.

— Что вы имеете в виду? — сощурился Люк.

— Полагаю, вы прекрасно понимаете, о чем речь, — отрезала Робин. — Что бы Люк ни думал по этому поводу, она не собиралась становиться для него объектом очередной интрижки. — Если вы не имеете ничего против, — сказала она, — я закончу убирать здесь и отправлюсь спать.

— Одна? — Люк саркастически изогнул бровь.

— Именно, — подтвердила Робин, снова вспыхнув не столько от смущения, сколько от гнева. — Послушайте, Люк, вам обязательно нужно, чтобы я заявила открытым текстом, что не желаю вас?

— Вовсе нет, — усмехнулся он, — тем более после того, как пару часов назад вы совершенно недвусмысленно заявляли обратное.

— Еще раз повторяю: оставьте меня в покое!

— Охотно, — Люк отвесил ей иронический поклон, — если вы, мадам, сможете поручиться за себя!

— Вы просто…

— Да? — подбодрил ее Люк, когда она умолкла, не закончив фразы.

— Неважно, — сказала Робин. — Надеюсь, в присутствии Дотти вы согласны соблюдать хотя бы видимость приличий?

— Дорогая моя, стадию приличий мы давно уже прошли, — язвительно заметил Люк. — Если она вообще когда–то имела место.

Пожалуй, нет, подумала Робин. Их отношения с Люком развивались слишком стремительно, в один миг превратившись из отчужденных в почти интимные. Совсем не то, что нужно было Робин после пережитой ею год назад эмоциональной травмы.

— В любом случае, — возразила она, — вы можете попытаться, хотя бы для Дотти. Если усилие не будет для вас чрезмерным, — ядовито добавила она.

— Я подумаю, — кивнул Люк.

Робин поймала себя на том, что настороженно следит за каждым движением Люка, готовясь отразить новое покушение. Люк тоже заметил это и откровенно наслаждался ее реакцией.

— Я заберу Гарма к себе наверх, — сказал он. — И знаете что, Робин? — Люк оперся обеими руками на спинку стула и навис над ней с неизвестно откуда взявшейся яростью. — Может быть, вы когда–то действительно оказались в удачное время в удачном месте, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — но сейчас и здесь — мое время и мое место. И если хоть капля вашей, как вы говорите, заслуженной популярности нарушит покой моего дома и моей личной жизни, — теперь Люк почти кричал, — я немедленно вышвырну вас за дверь! Вам понятно?

— Вполне, — вздернула подбородок Робин.

— Ничего–то вам не понятно, — с неожиданной горечью произнес Люк, прежде чем повернуться и, ссутулившись, выйти из кухни.

Робин с трудом перевела дыхание и почувствовала, что у нее дрожат колени. Как бы она была счастлива вообще никогда не приезжать в этот дом! И никогда — никогда! — не встречать этого человека.

Похоже, остаток ее нормандских каникул станет настоящей пыткой. И Люк даже пальцем не шевельнет, чтобы облегчить ее участь!

9

— Я понимаю, Дотти — самая близкая твоя подруга. Но это еще не значит, что ты должна приглашать такую, как она, в мой дом!

Робин проходила по галерее, собираясь спуститься в кухню, когда ее внимание привлекли тихие голоса, доносящиеся снизу, из–за приоткрытой двери в гостиную. Было около восьми часов утра, но Люк и Дотти уже поднялись.

Робин собиралась пройти мимо гостиной, оставив брата и сестру разговаривать наедине, но последние слова Люка невольно заставили ее замереть на месте.

«Такую, как она»? Что он хотел этим сказать?

Должно быть, Дотти что–то ответила, потому что Люк негромко согласился:

— Да, она говорила мне. Я готов поверить, что у нее нет дурных намерений. И все же я не желаю, чтобы Робин Уайт торчала в моем доме и задавала вопросы!

Робин тихонько ахнула, зажав рот рукой. Что должно было означать последнее замечание?

Она понимала, что ее поведение непростительно. Стоять под дверью, слушая чужие разговоры, было верхом невоспитанности, но она не могла бы заставить себя сделать хоть шаг, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

— Я понимаю, что после смерти мужа ей пришлось тяжело, — продолжал Люк, — но факт остается фактом…

— Ты не хочешь, чтобы она оставалась здесь! — с гневом подхватила Дотти.

— Да, не хочу. — Голос Люка был жестким и решительным. — И уж ты–то должна отлично понимать почему.

Робин не знала, что ей думать. Правда, их отношения с Люком никогда не были ровными, но ни разу до сих пор он не давал ей понять, что ее присутствие так неприятно ему!