Тайники души - Элизабет Хардвик

— Да, не хочу. — Голос Люка был жестким и решительным. — И уж ты–то должна отлично понимать почему.

Робин не знала, что ей думать. Правда, их отношения с Люком никогда не были ровными, но ни разу до сих пор он не давал ей понять, что ее присутствие так неприятно ему!

— Люк, уже прошло десять лет, — уговаривала его Дотти. — Тебе пора бы уже забыть…

— Забыть?! — яростно выкрикнул он, не заботясь о том, что его могут услышать. — Я–то готов забыть, но найдутся другие, которые рады будут напомнить мне!

— Ты не можешь этого знать, пока…

— И я не собираюсь ждать, пока это сделает твоя Робин, — уже тише закончил Люк.

— Но ведь она тебе понравилась, — укоризненно произнесла Дотти.

— Какое, к дьяволу, это имеет значение? — отрезал он. — Речь сейчас идет не об этом.

— Разве? — возразила ему сестра. — А у меня сложилось другое впечатление.

— Предупреждаю тебя, Дотти, — его голос звенел от сдерживаемых эмоций, — даже не намекай на возможность каких–то отношений между мной и твоей подругой. Робин — слишком заметная фигура, к тому же журналистка. — Последнее слово он произнес с особенным отвращением.

— А ты — скромный отшельник, нашедший приют в пустынных скалах Нормандии, — подхватила Дотти. — Но, Люк, ведь так было не всегда. Неужели ты не скучаешь по прошлой жизни? Разве тебе не хотелось бы…

— Нет! — отрезал он. — Мне не хотелось бы. И я вовсе не скучаю по этой чертовой прошлой жизни и не желаю даже вспоминать о ней!

Услышав приближающиеся шаги Люка, Робин словно очнулась и, не желая быть застигнутой за подслушиванием, бесшумно метнулась в сторону кухни. Она еще успела услышать скрип открывающейся двери и последнюю реплику Люка:

— К тому же она почему–то вбила себе в голову, что я твой брат! Мистер Харрингтон, ха!

Робин влетела в кухню и, не обращая внимания на вскочившего при ее появлении Гарма, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Ее мысли путались, не давая сосредоточиться.

Если Люк не брат Дотти, то кем же он ей приходится? И кто он вообще такой?

Робин вспомнила, что каждый раз, когда она называла его «мистер Харрингтон», в полной уверенности, что у Дотти и ее брата должна быть одна фамилия, Люк, поморщившись, просил звать его просто по имени. Тогда ей казалось, что это из–за отвращения к формальностям, но теперь она задумалась: а что если его фамилия вовсе не Харрингтон? И почему, в таком случае, он не спешил исправить ошибку Робин, просто представившись ей?

Она сварила себе крепкий кофе и устроилась за столом, совершенно выбитая из колеи подслушанным разговором.

Дотти всегда говорила о Люке как о своем брате, а поскольку дня не проходило, чтобы она так или иначе не упомянула о нем, Робин была совершенно уверена, что так оно и есть. И что произошло десять лет назад? Что–то, что заставило Люка расстаться с «прошлой жизнью», что бы Дотти под этим ни подразумевала.

Как раз десять лет назад Дотти впервые появилась в колледже Элеоноры Аквитанской…

— Вот ты где! — Дотти впорхнула в кухню, радостная и свежая, несмотря на утомительный вчерашний путь, в теплой клетчатой рубашке и джинсах. — А мы с Люком уже было решили, что ты проспишь сегодняшнюю прогулку с Гармом!

Она плеснула в чашку кофе и принялась намазывать рогалик джемом.

Робин мрачно смотрела на нее, потому что прекрасно знала: четверть часа назад Дотти с Люком решили нечто совсем другое. Но разговор с братом — с Люком, поправила себя Робин, — не оставил никаких следов на беззаботном личике подруги, тогда как она чувствовала себя в центре боевых действий.

Дотти перестала жевать и вгляделась в ее лицо.

— Что–то ты выглядишь немного бледной, — заметила она. — Ты хорошо спала?

— Ммм… — промычала Робин, не зная, как сказать Дотти, что, учитывая обстоятельства, ей не хочется больше оставаться здесь.

Еще несколько лет назад Робин просто потребовала бы у Дотти объяснения услышанному, в частности тому, что касается ее отношений с Люком. Может быть, еще вчера она бы так и поступила. Но после вчерашнего прерванного разговора о каких–то неизвестных Робин отношениях Дотти и Теренса она не хотела осложнять и без того непростую ситуацию выяснением еще и этого вопроса.

— Я спала хорошо, — ответила она наконец. — Но, если ты не возражаешь, я лучше побуду дома, пока вы будете гулять с Гармом. — Она улыбнулась, чтобы показать Дотти, что в ее словах нет ничего личного. — Мне нужно сделать несколько деловых звонков.

— О, Робин, — покачала головой Дотти, — мы же договорились: никакой работы, пока мы здесь!

Робин смущенно улыбнулась.

— Ты же знаешь, Дотти, я всегда думаю о работе.

— Знаю, — вздохнула подруга. — Но разве твои звонки не могут подождать немного?

Конечно, звонки могли подождать. Собственно говоря, у Робин вовсе не было необходимости куда–то звонить. Собираясь во Францию, она устроила все дела так, что в галерее прекрасно могли обойтись и без нее. Но ей нужно было некоторое время побыть одной, без Дотти и Люка, чтобы привести в порядок мысли. Может быть, она даже попозже выйдет прогуляться — одна.

— К сожалению, ничего не получится, Дотти, — сказала она. — Мне нужно обязательно поговорить с Эмили — ты ведь помнишь мою помощницу Эмили? — до полудня. Но ее трудно поймать по телефону и почти невозможно с первого раза. Особенно когда я в отъезде. И потом, вы с Люком так давно не виделись, нужно же вам побыть немного наедине…

Дотти скорчила гримасу.

— Даже получаса общения с Люком мне хватит надолго.

Робин не сомневалась в этом. И все же она не собиралась отправляться на эту прогулку. Она просто не знала бы, о чем разговаривать с Люком после того, как он совершенно ясно заявил о своем к ней отношении.

— Здесь так красиво, что ты все равно получишь удовольствие от прогулки, — заверила она Дотти.

— Ну, если ты так думаешь…

— Вы двое готовы наконец? — Люк с шумом распахнул дверь кухни и застыл на пороге. Сегодня он был чисто выбрит и одет в свежую рубашку и джинсы.

— Доброе утро, Люк, — многозначительно произнесла Робин. Пусть он не желает видеть ее в своем доме, но правила вежливости при этом никуда не деваются.

— Утро, — раздраженно буркнул он.

Дотти встала.

— Пойду надену другие ботинки, — сказала она.

— Только быстро, — поторопил ее Люк.

Робин пристально вглядывалась в обоих в тщетной попытке отыскать хоть какое–то сходство, которое подтвердило бы их родство, что бы Люк ни говорил по этому поводу.

Но волосы Дотти были ярко–рыжими и кудрявыми, а у Люка — лишь слегка волнистыми, золотисто–каштанового цвета. У Дотти были изумрудно–зеленые глаза, а у ее мнимого брата — почти черные. И в чертах лица тоже не было ничего общего. Робин помнила то странное ощущение, которое возникло, когда она впервые увидела Люка без бороды, ощущение узнавания. Тогда она решила, что виной всему семейное сходство с Дотти, но теперь видела, что это не так.