Таблетки от пуль (сборник) - Сергей Трищенко

Для того он и приходил в парк, а не просто посидеть, отдохнуть и погреться на солнце. В его возрасте солнце могло быть вредно: излучение ускоряло процессы фотосинтеза в регенерируемых растениях.

«Может, и вправду меньше есть? — с тоской подумал Уут. — Следить за собой, во всём отказывать… А-а, да ну его! Один раз живём, будь что будет!»

Уут тяжело оторвался от скамейки, и побрел к выходу из парка, слегка подволакивая ногу: козья полутуша, оказавшаяся сегодня в левой ноге, плохо двигалась.

«Надо будет поесть козлятины до восполнения, — подумал Уут. — Станет полной козой, пошустрее будет. Вот так порой получается: ешь для себя, а получается — для других!»

С высоты своего огромного роста продуктовой горы, скапливающейся на протяжении пятидесяти лет, он лениво озирал проходящих: таких же громадин-стариков, как он, а то и ещё более старших жителей города, юркую малышню, у которых за душой, то есть над душой, ничего не было — кроме нескольких десятков котлет, изюминками украшающих ком манной каши, да разбросанными по ней искорками карамелек и блямбами сотен порций мороженого.

«Когда-то и я был таким», — с грустью подумал Уут. Но теперь конфеты и мороженое остались погребёнными под толстым слоем — в три-четыре наката — копчёных колбас, утиных и гусиных ножек, постепенно превращающихся в кур и гусей… ну и всем прочим, что может позволить себе солидный состоятельный мужчина.

И вдруг Уут замер. Двигающийся навстречу человек — настоящий гигант, раза в полтора выше Уута, которого почти сплошь покрывали живые шевелящиеся утки, куры, индейки, кролики, коровы, бараны и свиньи, внезапно остановился, всплеснул руками, и медленно-медленно начал рассыпаться на составные части.

Захлопали крыльями и стали разлетаться птицы. Закудахтали куры, запели петухи, закрякали утки. Замычали быки и коровы, помахивая хвостами и удаляясь в разные стороны, не пытаясь сбиться в стадо, что делали в естественных условиях.

«Наверное, надоели друг другу до чертиков», — мелькнула в голове Уута крамольная мысль.

Живая гора расползалась на глазах.

Кролики прыскали белыми и серыми брызгами, перепрыгивая через блеющих овец и не обращая никакого внимания на скользящую мимо них морковку и катящиеся головы капусты.

Рыбы бились на асфальте. Лишь немногим экземплярам удалось ускользнуть в ливнёвую канализацию вместе со струящейся из тела водой.

Прохожие, на мгновение замерев от неожиданности, бросились к бесформенной горе и принялись растаскивать то, что не могло удалиться своим ходом. Некоторые проглатывали схваченное тут же, некоторые уносили с собой, набивали сумки, как будто специально ждали этого момента. А что ж, может, и ждали, ходили по пятам. Недоедают, что поделаешь. Нищие…

«Такова традиция, и никто не вправе её нарушать, — печально подумал Уут. — А потом приедут государственные служащие, подберут то, что осталось, увезут на склад, рассортируют: сосиски к сосискам, морковку к морковкам, огурцы к огурцам, капусту к капусте… Поймают разбежавшихся животных, отправят на соответствующие фермы, а затем — на бойни. Приготовят всякие вкусные вещи и развезут по магазинам. Вековечный круговорот пищи в природе. Да, будет у служителей культа работы! Гора-то вон какая… Но таков наш мир и другого нам не дано».

Прохожие, расхватав кому что понравилось, двинулись по своим делам.

Помедлив, двинулся и Уут. Он ничего не взял, нарушив традицию, но и это было в его праве.

Он продолжал размышлять — о бренности бытия, о том, что не далее как на прошлой неделе ему пришлось стать свидетелем такого же печального зрелища, о неизвестности собственного срока.

И лишь изредка ему почему-то становилось жаль покоящуюся где-то в середине его огромного разбухшего тела маленькую белую капельку… 

Детские игрушки

— Патроны есть? — крикнул Петька, отчаянно работая насосом. Нагнетаемый в камеру автомата воздух непонятным образом превращался в порох и пули. Петьке повезло, он мог не думать о патронах. Но, как настоящий командир, не мог не заботиться о своих бойцах. А вот у Славика дела обстояли хуже: ему достался крупнокалиберный пулемёт из красной пластмассы — вернее, он сам его выбрал — работающий на песке, и теперь Славик доскребал последние остатки из песочницы. Но малыши понимали серьёзность ситуации и не плакали, видя, как разрушается их среда обитания.

Агрессоры из соседнего двора не сдавались. Они подкатили откуда-то два танка, броня которых была сплетена из растущих у них деревьев и кустов, но настолько модифицировалась в процессе изготовления, что и кумулятивные снаряды от неё отскакивали. Двор за их спинами зиял белизной обломанных и обескоренных стволов. Потому они и напали на Петькин двор, что теперь не могут лазить по деревьям.

Девчонки, судорожно переползая под вражеским огнём, собирали разбросанные по двору остатки разбитых укреплений: щепки, бумажки и спичечные коробки, чтобы прессовать из них новые снаряды для единственного оставшегося целым орудия. Орудие обслуживала Верка — боевая девчонка, которая немного нравилась Петьке. Девчонки давно уже раскопали все свои «секретики» и отлили из них первые пули.

«А всё этот, зеленёнький, на трёх ногах! — с тоской подумал Петька, ловя на мушку вражеских соседей. — Это он подсунул нам оружие, да ещё сказал, что на соседнем дворе поселились агрессоры. Ну, дрались мы с ними иногда, но ведь не стреляли же? Эх, и зачем мы его послушались!»

Но теперь отступать было поздно, оставалось победить или погибнуть.

Вскрикнув, упал навзничь Славик, покинувший песочницу в поисках рабочего материала для игрушечного пулемёта. На его тонкой рубашонке быстро расплывалось алое пятно.

Кровь была настоящая. 

Получишь вдвойне

— Алло! Это страховая компания?

— Да. Вы хотите застраховаться?

— Нет, я давно застрахован.

— У нас?

— Да.

— Мы рады приветствовать нашего клиента!

— Спасибо… Вот об этом я как раз и хотел поговорить.

— Что-нибудь не так?

— Да как сказать…

— А по какому тарифу вы застрахованы?

— По тарифу «Получишь вдвойне».

— О! Это самый популярный и выгодный тариф.

— Да уж…

— Вы не согласны с условиями?.. Подождите… Вам уже приходилось совершать страховые случаи?

— Именно об этом я и хотел с вами поговорить.

— Говорите. Я вас внимательно слушаю.

— У меня угнали машину…

— Мы вернём вам две!

— Я знаю. Я рассказываю то, что со мной случилось. Наверное, я не так начал.