Охотница - Сьюзен Кэррол

Мартин пристально посмотрел ей в глаза. Что-то смягчилось в выражении его лица, он легонько прикоснулся кончиками пальцев к шишке на ее лбу, которая еще побаливала.

— Ей-богу, я вам верю, — пробормотал он. — Но это вряд ли уместно. Вы и суток не пробыли под моей крышей, но вызвали переполох среди моих домочадцев, не говоря уже о том, что присвоили себе мои штаны.

— Так пошлите кого-нибудь из ваших слуг в «Бойцового петуха» за моими вещами. Тогда у меня появятся мои собственные штаны.

— На самом деле я уже посылал Джема вчера вечером. — Мартин явно отвел глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом, и Кэт стало не по себе.

— И где же моя седельная сумка?

— Ваших вещей там не оказалось, — нахмурившись, признался Мартин.

— Что?! — Сердце Кэт екнуло. — Что, черт возьми, вы хотите сказать этим «не оказалось»?

— Похоже, кто-то попросту приделал им ноги.

— Там не осталось ничего?

— Боюсь что так.

— Никакой одежды? Моей куртки и штанов и... и моих башмаков? — Кэт мерила шагами комнату, ее гнев и тревога возрастали с каждым шагом. — Моя седельная сумка и все мои деньги? Все, кроме денег, которые я потратила на театр, я оставила, спрятав внутри чулка.

— Едва ли то было хорошей идеей.

— Это казалось гораздо лучше, чем носить деньги при себе и рисковать быть ограбленной разбойниками или... или карманниками.

— Безопаснее оставить деньги в «Бойцовом петухе»? — Мартин закатил глаза. — Вот уж точно не самое почтенное заведение.

— Где еще, черт побери, вы думаете, я могла остановиться? В почтенных местах не останавливаются женщины, путешествующие одни без мужа или горничной. Особенно ирландки. Мне еще повезло, что мне не пришлось расположиться на ночлег в свинарнике. — Но лучше уж я бы заночевала со свиньями, — бушевала она. — Как же я ненавижу эту проклятую страну. Здесь живут одни только негодяи и воры.

Оказавшись подле Мартина, она подкрепила свои слова свирепым жестом.

— Разве у вас в Ирландии совсем нет воров? — Он попятился назад, чтобы избежать ее кулаков.

— Есть, — резко ответила Кэт. — Проклятые англичане. Она сделала еще один разъяренный круг по комнате, прежде чем ее гнев наконец выжег сам себя, затем подавленно опустилась на деревянный табурет, сжав кулаки на коленях.

— Я вам сочувствую, — нагнувшись над молодой женщиной, мрачно и серьезно проговорил Мартин. — У вас украли что-то очень ценное для вас?

— Вовсе нет. С чего вы это взяли...

— С того, что вы не напоминаете мне тех женщин, которые плачут по украденной одежде или горсти монет.

— Вовсе я не плачу! — Но, к своему ужасу, Кэт почувствовала, как ее глаза защипало от слез. Она отвернулась от него, но Мартин поймал ее за подбородок, вынуждая встретиться с ним взглядом.

В его глазах было искреннее сочувствие. Слишком много времени прошло с тех пор, когда кто-то из мужчин смотрел на нее таким образом.

— Расскажите мне, что вы потеряли. Я добуду вам замену.

— Вы н-не сможете. — Она попыталась оттолкнуть его руку от своего лица.

Но он упорствовал, обхватив ее кулак своей рукой, обволакивая ее ласковым взглядом, теплом доброй улыбки.

— Ничего особенного. Я веду себя просто глупо, переживая потерю старой кожаной фляги, в которой держала асквибо.

— Вы печалитесь из-за пропажи виски?

— Не виски, будь оно проклято. — Кэт судорожно сглотнула. — Но фляга... она мне досталась от моего папы. Это... это все, что у меня осталось от него.

— У вас еще остались ваши воспоминания, и я могу вам только позавидовать. — Мартин сжал ее руку. — Я понятия не имею, кем был мой отец. Я всего лишь незаконный отпрыск парижской шлюхи.

— Фу, нет такого понятия, как незаконный. У нас в Ирландии. — Она печально поправилась: — По крайней мере, в Ирландии, которую я когда-то знала. По древнему уложению, все дети равны, потому что мы все рождаемся с душой. И нет никакой разницы, были ли женаты наши родители.

— Какой прекрасный и разумный закон, — отметил он задумчиво. — К сожалению, я действительно никак не смогу возместить вам потерю фляги вашего отца. Но я смогу купить вам одежду: новое платье, ботинки, чулки, корсеты, все, в чем вы нуждаетесь.

— И не вздумайте! — воскликнула Кэт, вырывая свою руку. Она и так чувствовала себя уязвленной. Она растаяла перед Мартином настолько, что чуть не расплакалась. И теперь еще терпеть унижение, принимая от него милостыню. Она подпрыгнула с табурета.

— Прошу прощения. Я не хочу показаться неблагодарной, но я никогда не унижалась до того, чтобы принимать подарки от мужчины, словно я его... его любовница.

— Моя любовница? Едва ли! — Мартин выпрямился. — Нет, считайте покупку нового платья просто любезностью для подруги Арианн. И, кроме того, — он улыбнулся. — Все-таки мне бы хотелось вернуть свои штаны назад.

— Прекрасно. Вы получите их прямо сейчас. И рубашку также. — Ее губы сложились в упрямую линию, и она начала расшнуровывать рубашку.

Мартин схватил ее за руку.

— Вы всегда такая дьявольски гордая и упрямая? — Мартин не понимал, досадовать ему или изумляться. — Ну, будьте же разумны, Кэт. Даже если бы вашу одежду и не украли, вы и тогда не смогли бы разгуливать по Лондону в мужском наряде. Это же не остров Фэр. Какой-нибудь пуританский проповедник арестует вас за непристойное поведение. Нравится вам это или нет, я обязан обеспечить вас надлежащим платьем.

— Вовсе не обязаны, — буркнула Кэт, вырываясь от него и отступая дальше. — У меня есть платье. Как только ваша прачка приведет его в порядок и отдаст его мне обратно.

— Эти жалкие обноски. Я не стал бы даже обтирать свою лошадь ими. Если вы настаиваете на том, чтобы оставаться здесь, вы окажетесь в числе моих домочадцев, и вы должны быть одеты пристойно.

— Чума на вашу респектабельность. — Кэт ткнула пальцем ему в грудь. — Позвольте мне прояснить одну вещь, Ле Луп. Я не окажусь в числе ваших домочадцев. Я здесь не у вас в услужении, а чтобы защищать Мег. И я сама буду решать, что мне надевать. Я никогда не... — Она задохнулась, поскольку он схватил ее за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал. Его губы были жарки и властны, и от поцелуя горячая волна прошла по всему ее телу.

Кэт отпрыгнула назад, как будто ее ошпарили, и какое-то время была не в силах восстановить дыхание, уж не говоря о том, чтобы слово вымолвить. Мартин тоже отскочил в сторону. Он казался ошеломленным своим же собственным порывом.

— Какого... какого дьявола! Зачем вы так? — вопрошала Кэт.

— Я... Будь я проклят, если я знаю, — взревел он. — Это вы во всем виноваты. Всегда спорите по любому поводу. Вы доводите меня до безумия. Я счел это единственным способом заставить вас закрыть рот. — Он громко выдохнул. — Кроме того, ничего особенного, просто... английская традиция. Мужчины здесь часто целуют женщин в качестве... дружеского приветствия.