Пламенная бунтарка ледяного дракона - Наталия Журавликова

Не поняла, — прищурилась я, — вы хотите задобрить дядю новой игрушкой или наоборот подсунуть ему в виде меня неприятности?

— Просто хочу повеселиться, — хмыкнула Эдайя, — не представляешь, насколько тухлая у меня семейка.

— Возможно, стоит с себя начать, — едко сказала я, — интересной личности самой с собой скучно не бывает.

— Нечего умничать, — засопела Эдайя, — нынче вечером дядя обещал заглянуть к нам. Так что будет ему сюрприз.

Сюрприз, угнетатель!

Я крутилась перед зеркалом и чувствовала бы себя как обычно, до всех этих драматичных событий… если бы не ошейник и браслеты.

Они плохо сочетались с серебристым платьем.

Закрыв глаза, я представила себя в семейном замке.

Еще до того, как родителям приспичило выдавать меня замуж за графа болотного.

Будь я чуть сдержаннее, возможно, этого бы и не потребовалось.

Но…

Вынуждена признать, что во многом оказалась виновата сама. И вижу это только сейчас, оказавшись оторванной от родного дома.

Жизнь была такой понятной. Моей.

Все для меня, и я это считала само собой разумеющимся. Примерно как Эдайя, капризная драторинка.

Чем я лучше ее, если могла спалить в дурном настроении потолок спальни, когда папа отказал мне в моем желании податься в кругосветное путешествие?

— Это опасно, Кири, — говорил он тогда, — не весь мир рад будет принять и сберечь родственницу короля Брейла. Подозреваю, ты в него характером, дорогая.

Мой дедушка, правитель Урнари, отличался расовой нетерпимостью и был не сдержан на язык. Он ухитрялся ссориться с соседями, чудом не приводя государства в состояние войны.

После того, как папа сказал это вот про характер, я и втянулась в дружбу с Милорой. Из принципа!

Говорите, я такая же как мой дед?

Но он против полукровок, а я вот дружу с одной, что скажете?

Было нелогично, поскольку этот факт я от семьи все равно скрывала.

Такая вот мамкина бунтарка, как говорил все тот же дедушка Брейл.

С тоской вперив взгляд в свое отражение, я впервые поняла, что со всеми своими бунтами далеко-то и не ушла от того, что отрицала.

Я протестовала, когда дружила с Милорой.

Но об этом протесте никто не знал. И поэтому родители, когда спохватились и поняли, что я исчезла, понятия не имели, где меня искать и у кого наводить справки.

А если бы я отстаивала свою позицию, у них хоть был бы человек, у которого можно обо мне справиться.

— Что застыла, не нравится? — резко спросила Эдайя. Ноздри у нее раздулись, явно она не такой реакции ждала от бедненькой полукровки, которая не могла видеть в своей жизни в Урнари чего-то слишком хорошего.

— В своем захолустье ты разве могла носить такие платья? — ее вопрос звучал излишне высокомерно.

Захотелось щелкнуть эту крылатую девчонку по носу, на котором еще чешуя не проклюнулась.

— Такие фасоны у нас не в моде, — чуть улыбнулась я, — выглядит непривычно, но мило, дерри. Но в своем захолустье я могла свободно гулять по улицам.

— Вот и догулялась до рабского рынка, — заметила Эдайя.

Грау ей в прическу, она права.

В дверь постучали.

Коротко, уверенно.

Не оставалось сомнений в том, кто может так стучать. Тот, кто чувствует себя хозяином жизни в целом, неважно, что в этом дворце он гостит.

— Дядек пришел, — потерла руки Эдайя.

— Все одеты! — громко сказала она.

Дверь открылась.

— Как поживаете, девочки? — весело спросил Гараирн, входя в наши покои.

Остановился, смерил меня взглядом с головы до ног. На лице его мелькнуло удивление, которое он не сумел быстро замаскировать под равнодушие.

А у меня сердце вдруг заколотилось.

— Вижу, времени зря не теряете.

— Как тебе Кира? — стараясь изобразить невозмутимость, спросила драторинка.

— Просто… великолепно, — кажется, он приложил усилие, чтобы это сказать, — а туфли вы купили к этому наряду?

— Проклятье, — Эдайя шлепнула себя по лбу, — позор для меня как для модницы. Забыла, что у Киры только рабские калоши.

— Не такие уж и калоши, — возразил Гараирн, — что ж, мы остаемся здесь на неделю, так что успеете сходить в город еще раз. Или не раз.

— А ты попросил вольную для Киры у императора?

Я благодарно взглянула на Эдайю, которая задала вопрос, мучивший меня более всего.

— Разумеется, — кивнул герцог, — еще вчера. И предварительно он одобрил прошение.

— Предварительно? — вырвалось у меня.

— По большому счету, это формальность, — улыбнулся герцог, — но тебя должен посмотреть кто-то из магистров. И вынести решение — безопасен ли для окружающих дар, который блокируют эти браслеты.

Глава 10

Эйтон. Что есть рабство?

Я чуть не задохнулся, увидев ее.

От полукровки Киры веяло юностью, красотой и бесстыдной привлекательностью.

В этом платье она походила бы на принцессу, не будь на ней ошейника и браслетов.

Они настолько не вязались с обликом девушки, что захотелось тут же их снять. Потому что это не ее, чужеродное.

Мне захотелось подойти ближе.

Собственно, почему этого не сделать?

Странная робость, не свойственная мне.

Приблизившись к Кире, я взял ее руки в свои, чуть выше этих ужасных браслетов. Они охватывали изящные запястья, натирали их. Какая жестокость. Разве можно так издеваться над красотой? Все равно, что портрету усы пририсовывать. Но даже это не может изуродовать Киру.

Удивительно, какая нежная кожа.

Я чуть сдвинул один браслет и увидел под ним синеву.

Слишком, слишком нежная кожа.

— Тебе точно нечего мне сказать, Кира? — поинтересовался я.

— О чем, дерр? — она подняла на меня глаза. И словно нити протянулись от нее ко мне.

Тряхнув головой, Кира попыталась вырвать свои руки из моих. Но я крепко их держал.

— Не трепыхайся, милая, — я усмехнулся, — кажется, тебе есть что скрывать, не правда ли?

Это я еще ласково спросил, просто чтобы не спугнуть лишний раз.

Все в ней кричит о какой-то тайне.

Что за полукровка такая с кожей аристократки?

Магически одаренная, к тому же.

Да, наличие магии указывает косвенно на смешение кровей. У сэлонимов сила встречается очень, очень редко. А вот родство с эльфами и драторинами нередко делает и полукровок магами.

— Кто твой отец? — вопрос сорвался с губ резко, и девушка отреагировала на него, как на пощечину.