Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев

— Будем много общаться и много времени проводить вместе, — весело тряхнула волосами красноволосая. — И это, чемпион, ты не подумай. Так-то, ты мне тоже нравишься! Но и деньги нужны… Плюс репутация. В некоторых кругах. Нарабатывается по кирпичику.

— А ты не боишься, что такое раннее сотрудничество с ними, — Сора кивнула в мою сторону, — твоей репутации рейтингов не прибавит, а только убавит?

— Из Информационной Академии ушла. Карьеру буду делать не на Государство. Об организации его отца, — кивок в мою сторону, — слышала до того, как оказалась у вас. Работа нормальная, а все приложения от МО у меня всё равно ещё долго будут активны. Их за две недели не поотключаешь.

* * *

Там же. Через десять минут.

— Что-то есть в этом неправильное, — продолжаю ворчать я по инерции, пока мы приканчиваем второй шоколадный торт.

На сегодня — последний кондитерский шедевр, потому что больше двух местная столовка не держит. Продукт дорогой, покупают редко, хранится недолго.

— Что именно неправильно? — мгновенно вскидывается красноволосая. — Что не так?

— Чувствую себя вещью и использованным предметом одновременно. Да и отец раньше так никогда себя не вёл.

— Ну, возможно, у него есть какие-то неизвестные тебе основания для такой позиции, — скругляет углы Цубаса.

А мой концентратор добросовестно выдаёт:

Достоверность информации собеседника-цы ……… 70 %. Дельта: недосказанность контекста.

Достоверность транслируемых эмоций собеседника-цы ……… 85%. Дельта: параллельные мыслительные процессы.

Интересно, что бы это всё ещё значило.

В принципе, мне не нужна местная техника, чтоб с высоты опыта увидеть: девочка просто недоговаривает.

Да, относится ко мне доброжелательно, не юлит, ведёт себя искренне.

Просто не говорит всего, что знает.

А с другой стороны, не мне на эту тему предъявлять.

— Сама идея мне нравится. — Решаю подвести краткий итог, потому что мы тут и так засиделись. — Находиться в таком обществе — это только позитив. — Обвожу взглядом четырёх почти моделей, как на мой вкус. — Но меня терзают смутные сомнения на тему того, как ты собираешься выполнять свой договор с моим отцом. Тебе нужно, как минимум, моё содействие, нет? А об этом речь вообще не шла.

— Хорошо бы, — мгновенно озадачивается Цубаса. — А что, по этому пункту у нас проблемы?

Она вскакивает со стула и вертится вокруг своей оси.

— Я приятная, внимательная, неглупая, ненавязчивая…

В этом месте три её подруги фыркают и давятся кто чаем, кто тортом.

— Почти. — Спокойно завершает мысль красноволосая. — А с языками и литературой у меня вообще нет проблем. Я ж из ИА! — как будто мне это о чём-то говорит… — Переведусь к тебе в класс за день, завтра буду с тобой за соседней партой.

— Вот так, бывало, раньше и жениться приходилось, — вздыхаю, поднимаясь из-за стола. — Стремительно, незапланированно и надолго.

— Она хорошая! Ты не пожалеешь! — отчего-то вскидываются её спутницы.

Достоверность информации собеседников ……… 99 %. Дельта: отсутствует.

Достоверность транслируемых эмоций собеседников ……… 99, 94939 %.

— Самое смешное, что я собирался поднять вопрос о своём переводе на ваше отделение. — Продолжаю уже стоя. — Плюс сегодня заведующий гуманитарной частью масла в огонь подлил. Вот как раз собирался поесть, обдумать и двинуться переводиться.

— Да ну?!

— Когда?

— Зачем?

— Правда?!

Всё-таки, женщины есть женщины. С красноволосой в момент слетает её чопорность и деловитость, а сама она начинает излучать неподдельное любопытство.

— На гуманитарном из функционального для моей будущей карьеры есть только языки, — отвечаю честно, удерживая в уме возможность работы техники и с их стороны. — Но английский я знаю и так, без Тамагава. Причём, знаю его хорошо… Кроме английского, свободно говорю ещё на одном языке, и почти свободно — на втором. Если загибать пальцы на тему моего функционала: английский — аналитический язык. Тот, который у меня второй свободно — полисинтетический. Третий, почти свободный — агглютинативный, как и японский. Вот теперь вы мне скажите: есть ли мне что делать на гуманитарном?

Я уже чуть разобрался в приоритетных целях местного образовательного процесса, потому добавляю:

— Я же больше не генерирую никаких новых нейронных связей в Тамагава. Ну, потенциал хорошо если процентов на десять прирастает, по мелочи… Только простаиваю и эксплуатирую существующие. Не развиваюсь и не расту, потому что история и прочая лабуда на нашем отделении — это на самом деле политика и искусство, а не история и не наука. То есть, сиюминутный инструмент в руках тех… — не оканчиваю фразы, поскольку глаза двух из четырёх собеседниц широко раскрываются.

А Цубаса вообще кладёт руку мне на плечо:

— Тс-с-с-с…

— А чего ты тогда там оказался изначально? — в искреннем недоумении выдаёт Икару. — И правда, нелогично же.

— Ну, когда я только шёл сюда, у нас была одна ситуация в семье. А сейчас она чуть переменилась.

* * *

Асада категорически не хотел оставлять Мивако одну. Даже в своём кабинете, даже на время.

Поэтому он махнув рукой на условности, поговорил с сыном прямо с рабочего места секретарши.

Если они муниципальные выборы выиграют, прочее не будет иметь значения. И то, что разговор пришлось вести при каких-то трёх левых подругах, тоже будет не важно.

Главное, что исполнительница, найденная девочкой, была вполне на уровне — Асада-старший в людях разбирался. В том числе, по роду работы.

Ватару весело и с нежностью посмотрел на сопящую на диване девушку.

А если же и в этот раз выиграть выборы не удастся, то разговоры этих трёх пигалиц о его беседе с красноволосой будет самым меньшим злом.

Главное, что как отец он сделал всё.

Получив контакты Цубасы Кимишимы, он тут же связался лично с её родителями:

— Здравствуйте. Ваша дочь согласилась приглядеть в школе за моим сыном…

* * *

— Ты точно переводиться надумал? — требовательные глаза Цубасы сейчас напоминают прицелы.

— Да. Зачем мне тебя обманывать, — пожимаю плечами. — Ладно бы я сказал, что мне двадцать три и что я миллионер…

— Пха-ха-ха… Мы с вами. — Трое подруг вслед за нами тоже начинают выбираться из-за стола.

— Если у тебя будут поручители из нового отделения, перевод превращается в формальность, — как о чём-то само собой разумеющемся, уверенно заявляет Канако. — Тем более, я лично общаюсь с председателем