Ищу мужа после развода - Арина Вильде

Господи. Я падшая женщина. Настоящая. Без тормозов. Мне стоит сейчас же собрать свои вещи и сбежать к себе.

Но накрутить себя окончательно не успеваю.

В коридор выходит Демьян в одних боксерах. Я только теперь замечаю у него на ребрах небольшое татту. Он подходит ко мне, и прежде чем я успеваю отшатнуться — тянет меня к себе. Обнимает. Прижимает к голой груди и целует в лоб.

— Не стоит так усиленно думать, — шепчет в волосы. — У тебя прям на лице написано, что у тебя сейчас активный мыслительный процесс происходит. Сделать чаю? Или… полежим немного?

Я моргаю. Его кожа тёплая, запах — сводит с ума. Мои мысли — как салюты на Новый год.

— Чай! — выкрикиваю, чуть ли не подпрыгнув на месте.

Он приподнимает бровь, хрипло смеётся и кивает:

— Будет тебе чай.

И уходит на кухню, а я всё ещё стою, глядя ему вслед, и думаю: вот и что мне с этим всем делать?

Глава 24

Я сижу на высоком табурете, обняв себя руками, в его футболке, которая на мне как платье. Уютно, но при этом невыносимо неловко. Особенно когда он все время бросает на меня откровенный взгляды. Особенно, когда он все еще с обнаженным торсом и я не могу не пялится на его красивое мужское тело. Руки так и тянутся к нему, контролировать их становится все сложнее.

— Чай с бергамотом или мятой? — спрашивает он, оборачиваясь.

— С бергамотом, — отвечаю быстро. — У меня, кстати, пирожки есть. — Смеюсь, указывая на пакеты, забытые в коридоре. — Будешь? Учти, я не каждому их предлагаю, — добавляю с игривой полуулыбкой, утыкаясь носом в кружку, чтобы спрятаться от собственного же смущения.

Он усмехается, ставит кружки с чаем на стол, открывает сахарницу.

— Ты явно серьёзная в этом вопросе. — Он кидает на меня взгляд, от которого у меня начинает припекать шею. Или это лампа такая яркая?

Я отворачиваюсь, но чувствую, как он смотрит. Ну почему он вообще не спешит надеть футболку? Я сглатываю и делаю вид, что меня больше интересует состояние кружки, чем его идеальные кубики на животе.

Мы садимся за стол. Я тянусь за пирожком — и он тоже. Наши пальцы соприкасаются. Мелочь, а я аж вздрагиваю. Чай едва не выплёскивается из чашки.

— Осторожно, — говорит он, и уголок его губ снова дергается вверх. Черт, он всё замечает.

— Всё в порядке, — бурчу, делая вид, что абсолютно контролирую ситуацию. Хотя мои пальцы слегка дрожат, и я понятия не имею, как держать себя в руках, когда он сидит вот так рядом, пахнет, как грех, и ведет себя слишком спокойно.

— Ты всё ещё краснеешь, — говорит он, откидываясь на спинку стула. Его голос низкий, с хрипотцой. Он явно наслаждается всей этой ситуацией и вообще не чувствует неловкости. Как часто у него случаются интрижки с едва знакомыми дамочками?— Это из-за горячего чая или из-за меня?

— Из-за чая, конечно. — Я закатываю глаза.

Почему я так себя веду? Словно мне семнадцать. Я прячу взгляд в чашке. И всё равно ловлю себя на том, что украдкой смотрю на него.

Он как будто всегда чувствует это. Поднимает глаза. Смотрит в упор.

— Что? — спрашивает он.

Я качаю головой, убираю волосы за ухо и, как ни странно, перевожу тему:

— Рука. — Я тянусь и касаюсь бинта на его запястье. — Как она? Заживает?

— Да. Нормально

— Не болит?

— Немного тянет. Но мне не привыкать.

Наша тишина снова наполняется чем-то странным. Будто воздух между нами становится плотнее. Я забираю руку, но он накрывает её своей. И не отпускает. Тепло от его пальцев медленно поднимается выше локтя, и я снова теряюсь в себе.

— И все же… Почему ты был в той квартире? Я уже запуталась где именно ты живешь.

Он делает глоток чая, а меня распирает любопытство. Почему-то хочется знать о нем как можно больше.

— Я тогда приехал проверить состояние квартиры. Квартиранты съехали, а бойлер барахлил. Хотел посмотреть, починить до того, как новые поселятся. Работа до ночи затянулась, поэтому остался там. — Он смотрит прямо мне в глаза. — Признаюсь, когда увидел тебя — немного ошалел. В хорошем смысле.

— А куда делась та милая бабушка? Разве не ей принадлежала квартира? — хмурюсь.

— Бабушка умерла. Лет пять назад.

— О… — сразу же жалею, что затронула эту тему. А потом у меня появляется новый вопрос. — Подожди, так она твоя бабушка? Почему тогда я никогда тебя не видала?

— Разве? — его бровь взлетает вверх, он хитро смотрит на меня. Я доедаю последний пирожок, несколько раз моргаю, ожидая объяснений. — Мы же виделись с тобой много раз во время летних каникул. Я жил в другом городе и к бабушке приезжал. Ты была старше на несколько лет. Я еще конфетами тебя угощал. Не помнишь?

Он смотрит на меня, а у меня в голове начинается активный мысленный процесс, после чего я давлюсь и начинаю громко кашлять.

Да быть этого не может!

— Эй, ты в порядке?

Демьян поднимается со своего места и начинает легко стучать мне по спине. Подает бутылку с водой.

— Да нормально я… нормально.

И снова кашляю. Будто поперхнулась не воспоминанием, а пирожком. Демьян стоит рядом, слегка наклонившись, его ладонь всё ещё лежит у меня между лопаток, и от этого жара мне становится только хуже.

Господи, точно! Внука той бабушки ведь и в самом деле звали Демьян! И как я раньше не вспомнила об этом?

— Ты... Ты тот самый Демьян? — выдыхаю я, сев ровнее. — Тот щуплый мальчишка с обрезанными шортами и чёлкой, которая всё время лезла в глаза?

Он усмехается, присаживается обратно, открывает коробку с конфетами и кивает:

— Наверное, это был я. Хотя за «щуплого» — обидно. Я был спортивным. Худощавым. Перспективным.

Я смотрю на его плечи. Да уж. Перспектива сработала на все сто.

— Тебе тогда лет... сколько было? Десять?

— Двенадцать, — хмурится он. — Спасибо, что так сильно отмотала мне возраст.

— Прости, — смеюсь. — Просто я тебя помню другим. Ниже ростом, с рюкзаком в форме медвежонка и жуткой привычкой пытаться со всеми подружиться.