Безвременье - Виктор Колупаев

— Помни: солнце должно быть все время справа.

Придавая нам сил и уверенности, бодро зарокотал мотор. Уходя глубоко в лес, петляла чуть заметная тропинка, и мы пустились по ней с тревожным замиранием сердца о нашей дальнейшей судьбе. Километра через два тропа вышла на дорогу, а вернее, полосу чернозема, истоптанную конскими копытами и продавленную ободьями телег, с бесконечной грядой ухабов и ям, подбрасывающих мотоцикл так, что приходилось ехать, пружиня на полусогнутых ногах. Особенно доставалось Прову на заднем сидении, но он стоически молчал. Пользуясь только первой и второй передачами, я уже прикидывал, на сколько километров нас хватит и пройдем ли мы эти 52 хотя бы к вечеру. Мало-помалу мы, что называется, "вошли во вкус" и уже не ждали ничего лучшего, когда лес поредел, дорога пошла мягко стелиться под колеса через ровные поляны и луга, покрытые изумрудной зеленью травы, и мы покатили уже на третьей, легко и вольготно, к чернеющему на горизонте бору. Простор и встречный теплый воздух наполняли восторгом грудь, и было странное ощущение повторности этого пути.

— Пора бы и пообедать, — сказал Пров.

Мы остановились в небольшом перелеске, уселись на ствол поваленной ветром березы и взглянули друг на друга с одинаковой, как мне показалось, мыслью: на таком празднике природы и жевать синтетику... Конечно, Орбитуралу планетарной службы безопасности следовало позаботиться о соответствующем провианте хотя бы для конспирации, но, думай — не думай, а с голодным брюхом ничего другого не придумаешь. Я принялся откупоривать банки с консервами БВК.

— Стожок сена вон там, у леса, видишь? — показал Пров. — Здесь были покосы, значит, деревня близко. Скорее всего  за тем бором.

— Да и по спидометру осталось восемнадцать километров.

В траве под ногой у меня что-то звякнуло. Я протянул руку и нашарил две бутылки с замысловато исполненной славянской вязью надписями на этикетках: "Кагор", — увы, пустые. Однако задумчивый блеск зеленоватого стекла вдохновил меня на дальнейшие поиски. И вот еще одна, закатившаяся под самый ствол и, главное, — полная! — явилась пред наши очи.

— И после этого ты скажешь, что Бога нет?! — воскликнул я.

— Повременю с таким утверждением, — расплылся в улыбке Пров.

Я сломал сургучную пробку и отпил немного прямо из горлышка. В груди и животе разлилась терпковато-сладкая, благоуханная волна волшебного тепла, словно влилась в меня утренняя, умытая жемчугом цветочной росы, свежесть.

— Как?

— О-о-о... — только и мог я вымолвить, протягивая ему бутылку.

— И бысть знамение рыжебрадатому некто, возжелавшему стать первым христианином нашего общества человеко-тварей! — торжественно-шутливо провозгласил Пров и пригубил. — Воистину крещенская благость.

— Вообще-то с крещением мне, право, как-то не по себе. Может, развернуться обратно и делу конец, а? Не хочу фальши.

Пров даже не удостоил меня взглядом.

— Ты сам понимаешь, что сказал пустые слова. Впрочем, мое согласие и не требуется. Датчики контроля у нас на руках. Галактион тебя похвалит, все будет прекрасно.

— Это я так... в порядке размышления, что ли... Хотя и то, что мы видим — уже огромное счастье.

— Верно. А счастье так просто не дается.

— И неужели мы, действительно, первые пришельцы оттуда?

— Да нет, я думаю, кое-какие контакты на техническом уровне есть. Мы же тратим свои ресурсы на поддержание их статус-кво. Они отвергают нашу цивилизацию, но что-то дают взамен, а что — это загадка. Ты ловко нашел лазейку, но, полагаю, ее скоро прикроют. После нашего возвращения.

— Кстати, на что намекал Галактион, говоря о встрече с твоей персоной?

— Я разгласил служебную тайну тебе и буду наказан, но хватит об этом. Еще по глотку и поедем.

Вино приятно и легко кружило голову. Перелесок как бы приобрел иное освещение. В чистой, багряной листве осинника — веселая солнечная кутерьма. Тысячи маленьких солнц, радостно вспыхивая, перебегают с листка на листок, обрываются вниз, гаснут, вспыхивают снова, опять карабкаются наверх по зыбким желтым ладошкам. Вся рощица полна улыбчивого движения. Но из созерцательного состояния меня опять выводит Пров, и мы отправляемся дальше.

Песчаная дорога в сосняке приготовила нам новые кроссовые испытания. Мотоцикл не слушается руля и норовит завалиться набок, порой приходится бежать рядом с ним, подталкивая буксующую машину. Так продолжалось, пока я не научился объезжать наиболее тяжелые участки по целине меж деревьев, и дело пошло на лад. Незаметно бор сменился на смешанный лес, и скоро мы очутились на краю огромного, заросшего высокими осинами, оврага, глубиной метров в сорок. Едва обозначенная колея уходила резко вниз, теряясь в сумраке ветвей и кустарника. Я невольно остановился, силясь рассмотреть, что нас ждет впереди. Пров соскакивает с седла и приближается к самому обрыву.

— Не угодить бы к сатане на сковородку. Пойду вниз, посмотрю, каков проезд и есть ли вообще.

Мотор после изрядной нагрузки четко похлопывал на холостых, и здесь, в полумраке я обратил внимание на горящую красную лампочку контроля зарядки. Добавил оборотов, но она не гасла, как положено. Очень скверный признак. Снизу раздался голос Прова:

— Спускайся, Мар. Все в порядке, проедем.

Поскрипывая тормозами, мотоцикл сползает в овраг. Болотистая низина забутована была рядом грубоотесаных бревен, почерневших от времени и грязи. Видно, здесь изредка волочили сено. Подпрыгивающий мотоцикл все же одолел их. Я дал газу и выскочил на противоположный, более пологий склон. При этом и на повышенных оборотах лампочка не гасла, на что я указал Прову.

— Реле не срабатывает, или щетки замаслились. Отъедем, где посветлее, и разберемся. Тут мрачно, как в преисподней.

Пока выискивали местечко для остановки, мотор начал давать перебои, а вскоре и вовсе заглох. Приехали!

— Отдыхай, я займусь, — любезно предложил Пров, доставая инструмент.

— А как же палец? — спросил я.

— Пустяки, заживет как на собаке.

Мне бы опечалиться такой задержке, а я не огорчился и даже в глубине души радовался неожиданной поломке: крещение не состоится по причинам, от меня не зависящим, и совесть моя будет чиста. С видом безучастным я наблюдал за работой Прова, надеясь все-таки, что неисправность пустяковая, но он ее не отыщет, а времени у нас останется только на возвращение (ночь не в счет), когда в последний момент я подойду и этак небрежно, почти не глядючи, устраню порчу. Плохо я подумал об инженере-электронщике, потому что уже через пять минут Пров протянул мне крышку генератора, забрызганную оловом и выдал заключение:

— Перегрев двигателя и, как следствие, выплавление проводов из коллектора. Песка настоящего БМВ не выдержал, да и чему удивляться — годов ему тысяча или миллион, а создатели еще тогда на асфальт рассчитывали.

Тут стало мне не до радости, когда такая забота свалилась на наши головы. Без мотоцикла не пройти нам силовое поле, не говоря уже о том, что опоздаем, и шуму в верхах не оберешься.

— Что же делать? Бросать этого "монстра" и топать назад пешком?

— Не паникуй, — как всегда спокойно сказал Пров. — Мы почти доехали до места. Осталось каких-то три-четыре километра, а в деревню на нем въезжать все равно нельзя. Пока ты идешь туда, знакомишься с батюшкой, распиваешь с ним бутылочку, на что тебе и деньги дадены, пока возвращаешься обратно — я чиню генератор. Согласен?

Я молчал, раздумывая. Положение наше на местности, наверняка, контролируется с точностью до метра, и если я не побываю в деревне, то не очень-то хорошо прославлюсь. К тому же Пров намекнул о необязательности обряда крещения (эти шуточки со знакомством).

— А будет ли успех с ремонтом генератора в этих-то условиях?

— Да от одной тоски, что распитие состоится без меня, исправлю и приеду, но на всякий случай запоминай дорогу.

— Ладно. Я иду.

С посерьезневшим лицом и каким-то значением во взгляде он пожал мне руку, чего раньше с ним никогда не случалось.

25.

— Где это вы были, дорогой мой виртуальный человечище? — спросил Александр Филиппович.

— Да здесь и был, — ответил я, показывая на самого себя, того, которого я здесь оставил.

— Да, — подтвердил тот Я. — Где же мне быть? С интересом слушаю вашу дискуссию.

— Нет, нет, вы, — он обратился к другому мне, — здесь оставались, чтобы передать содержание дискуссии этому вам.

— Да зачем мне передавать что-то самому себе? — искренне удивился  я тот. — Я и так все знаю.

— Странно, странно, — не поверил людо-человек и сковырнул со своего лица гидравлическую дробь. — Вот и кровь у вас на... затылке, и колбой от вас почему-то попахивает.

— Ладно, не страдайте, — сказал я и соединил того и этого Я.

— Вот я вам доверяю, — с укоризной сказал Александр Филиппович, — а вы от меня что-то скрываете. Нехорошо...