Небесная птаха - Диана Рейно

— А она действительно стала?

— Разве я лгал тебе когда-нибудь, Мирабель?

— Пожалуй, нет, — удовлетворенно признала она.

— То-то и оно. А сейчас, пожалуйста, отпусти меня. А то с каждой минутой мне становится все труднее уехать отсюда.

— Ничего, я помогу тебе.

— Каким образом?

— Давай подброшу до самолета. Еще несколько минут пробудем вместе.

На это у Дика не нашлось возражений.

15

Сначала Мирабель не знала, как с толком использовать вновь свалившееся на нее одиночество.

Она съездила в банк, сняла накопившиеся за месяц проценты. Потом завернула в супермаркет и так набила тележку разными вкусностями, что еле докатила ее до автомобиля. Она хотела порадовать Дика новыми блюдами в своем исполнении. Но поскольку в изысканной кулинарии Мирабель была не слишком сильна, она заехала еще и в книжный магазинчик. Там она приобрела книжку, посвященную итальянской кухне, и книжку, где рассказывалось о приготовлении национальной японской еды — суши и роллов.

— Теперь будет чем заняться долгими утомительными вечерами, — вслух прокомментировала свои действия Мирабель и направилась к кассе.

Но с готовкой срослось как-то не сразу. Набив живот мороженым с хот-фаджем, кукурузными хлопьями и маленькими маринованными помидорчиками черри, Мирабель завалилась спать. Спать она решила по диагонали. Так она занимала в постели куда больше места, чем обычно. И не было ощущения одиночества, тихо подкрадывающегося к сердцу.

Прошел день, другой. С блокнотом и карандашом Мирабель выбралась на крышу, чтобы немного позагорать — в последнее время ей было не до загара и кожа стала совсем бледной.

Расстелив покрывало на облюбованном участке крыши, Мирабель скинула с себя все, кроме купальника. Она открыла блокнот, планируя записать туда кое-какие эпизоды из недавних событий — так, на всякий случай, чтобы не забыть. На память. Но в памяти всплыло лицо Дика.

Мирабель глубоко задумалась. А карандаш в ее руке заработал — непроизвольно, словно сам по себе. Он жил отдельной от Мирабель жизнью. Скользя по чуть шероховатой белой бумаге блокнота, он оставлял на ней темно-серые штрихи, испещрял ее следами, проводил тонкие или размашистые линии.

Когда Мирабель очнулась, она увидела перед собой на листе блокнота лицо Дика. Ощущение присутствия было полным. Сходство было нереальным.

— Когда я успела настолько детально изучить его лицо? — вслух подумала она.

Взяла ластик, выпавший с другого конца карандаша, подправила пару штрихов. Нарисованный Дик улыбался ей с бумаги ласково и уверенно. Да, пожалуй, главным в этом мужчине была его уверенность. Уверенность в завтрашнем дне, уверенность в своем штурвале, уверенность в праве действовать и принимать решения, защищать ее или не вмешиваться, давая ей проявить себя, уверенность в своих кулинарных способностях, уверенность даже в своем стареньком бритвенном приборе. Уверенность и юмор…

Интересно, был ли Дик уверен в том, какие чувства испытывает к ней, к Мирабель?

И почему она так уверена, что он должен испытывать к ней какие-то чувства?

Ей кажется или все зашло слишком далеко? Многие пары с такой отправной точки, как у них, катятся прямиком к свадьбе.

Может ли Дик расценивать их союз как мимолетное приключение, пусть и весьма романтическое?

Мирабель надеялась, что нет: все-таки он принял большое участие в ее судьбе… Для мимолетного приключения он слишком близко к сердцу принял все ее передряги.

Но он ни разу не говорил о том, что их отношения являются для него чем-то действительно серьезным.

Мирабель отогнала от себя пасмурные мысли, перевернулась на спину и посмотрела в небо, заслонившись от солнца ладонью.

Небо было чистым, сияющим, без крохотного пятнышка или облачка.

Мирабель с удовольствием увидела бы на этом небе хотя бы одно пятнышко. Ей вполне хватило бы одного… Если бы это пятно начало разрастаться, приближаться и в конце концов превратилось бы в славный серый самолетик.

Она уже начала отчаянно скучать по Дику. Он вдохнул новый смысл в ее жизнь, вернул вкус к ней, ко многим замечательным вещам, о которых она уже практически забыла. Наслаждение сном, отдыхом, поездками, новой музыкой, изысканной едой, полетами, небом, хорошим настроением, прикосновениями и ласками другого…

Карандаш продолжал скользить по страницам блокнота. Из небытия на бумаге появлялись наброски и этюды. Высокая трава, крыло биплана, летные очки, профиль Дика, очертания его фигуры, бредущей по дикому полю, крыши домов, автомобильный капот, ветровое стекло, юркий и озорной воробей, сильно смахивающий на самолет…

Чтобы не обгореть окончательно, Мирабель собрала покрывало, блокнот и карандаш, бутылку с водой и спустилась с крыши в дом. Проходя через гостиную, она вдруг заметила, насколько в ней пусто, насколько в ней безликие, безжизненные стены. Уже почти механически Мирабель подошла к той стене, возле которой было меньше всего мебели, и подняла было руку с зажатым в ней карандашом… но вовремя опомнилась:

— Нет, тут нужно что-то другое, — вслух объявила она.

Из закромов были извлечены большие малярные кисти.

— Ну, за неимением ничего другого…

Обнаружились также краски — красная (видимо оставшаяся после покраски ставен), синяя, коричневая, бежевая, зеленая и немного оранжевой.

— Так-с, — вслух произнесла Мирабель, — посмотрим, что тут можно сделать.

Прямо поверх уже имеющейся на стене краски она принялась размашистыми движениями наносить бежевую.

— Это будет основа. Как тончик набросать, — рассмеялась она.

Сколько хватило длины рук, она покрыла стену слоем бежевой краски. Сделала перерыв, напившись чаю и съев двухэтажный сандвич. Потом поверх бежевой краски стала наносить пятнами и четкими линиями другие краски.

Спустя несколько часов работы Мирабель отошла от стены подальше и внимательно осмотрела результат.

Рисунок вышел одновременно и в излюбленной для художницы графической манере, и в то же время Мирабель словно вдохнула в него что-то новое. На дерево, крепко и уверенно растущее из темной почвы, наползала нежно-зеленая дымка кудрявой листвы. Солнце будто просвечивало сквозь зелень, подмигивало и обещало радостное будущее. Это было словно сюрреалистический пейзаж, в котором одни мазки не всегда завершали или дополняли другие, но при этом манера исполнения поражала вдохновением и энергией. Мирабель и сама от себя не ожидала подобного, но факт оставался фактом — за сегодняшний день она нарисовала столько рисунков, сколько ей за целый год не довелось сделать. Определенно, этот мужчина очень положительно влиял на нее… Жаль только, что он куда-то запропастился.