Небесная птаха - Диана Рейно

— Вот и прекрасно. — Мирабель вздохнула, закрыла глаза и прижалась к теплой груди Дика. — Теперь я могу быть спокойна…

— А я рад, что тебе спокойнее, — засмеялся Дик. — Ну что, пойдем домой?

— Давай еще чуточку побудем здесь.

— Тебе здесь нравится? На этом поле?

— Да. Раньше я все время приходила сюда, когда мне было особенно тоскливо. Если не шел дождь, если не дул сильный ветер, если было сухо, я садилась на траву и смотрела…

— Куда?

— На траву, на птиц, на облака. На землю. На цветы, которые растут из нее. Чаще всего я смотрела на небо… Оно такое красивое. Такое… воздушное. А теперь на этом поле что-то изменилось, оно словно стало еще уютнее.

— Да? Только не говори, что это из-за моего самолета.

— Почему ты думаешь, что нет?

— Груда металла и краски, стекло, мотор, горючее… Разве он может сделать это поле уютнее?

— Ты и впрямь так воспринимаешь собственный самолет? — Мирабель оторвалась от груди Дика и с удивлением посмотрела на него.

— Я воспринимаю его иначе, — улыбнулся он.

— Как?

— Как друга.

— Странно… У меня было такое же чувство. Словно… Словно это не просто машина. Словно это товарищ, который понимает то, что ты сейчас чувствуешь. И мысленно поддерживает тебя. Он как будто говорит: «Все будет хорошо! Эй, смотри, отсюда эти проблемы кажутся совсем маленькими, незаметными! Полетели вместе!»

— Очень может быть, что именно так он и говорит. Однако не всегда полезно сбегать от проблем.

— А я и не сбегаю. Просто хотела побыть одна.

— Ты и так была одна, Мирабель.

— В доме я наверняка начала бы плакать, напилась бы или даже разбила бы что-нибудь из посуды. А придя сюда, я успокоилась…

— Но теперь-то мы можем пойти домой?

— А ты не хочешь полетать?

— Нет, Мирабель, сегодня нет. День был тяжелый и неприятный. Может, на днях…

— Дик… — Она приподнялась на цыпочки и коснулась губами его губ.

— Что?

— А почему у него нет названия?

— Названия? У чего? У самолета? — удивился он.

— Ну да.

— Знаешь, это как-то не приходило мне в голову.

— Жаль… Я слышала, что некоторые дают имена своим машинам, даже как-то ухитряются различать их пол. Либо мальчик, либо девочка. А своему самолету, если бы он у меня был, я бы обязательно дала какое-нибудь красивое имя.

— Например?

— Ну я не знаю…

— Если бы это был твой самолет, то как бы ты его назвала?

— А ты?

— У него уже есть название. Он называется биплан.

— Скучно и неинтересно, — разочарованно протянула Мирабель. — Бипланов сотни, а твой — один-единственный. Он обязательно должен как-то выделяться…

— И как бы ты назвала свой самолет?

— Ну… подобрала бы что-нибудь подходящее по смыслу.

— Например?

— Знаешь, этот самолет… Он такой маленький, компактный и кажется слегка взъерошенным. Как воробушек. Не нахохлившийся, нет. Веселый, бодрый. Птаха, которая прыгает и чирикает.

— И доставляет меня туда, куда мне нужно.

— Точно. Он у тебя настоящая птаха.

Дик засмеялся:

— Да, наверное… Птаха небесная…

— Ну вот, — удовлетворенно произнесла Мирабель, — я бы назвала хотя бы так. А ты вообще не предложил ни одного варианта!

— Зато я могу предложить целых четыре варианта изысканных блюд на ужин.

— Сразу четыре?

— Четыре на выбор. И еще могу предложить четыре разных занятия на вечер…

— Например? — промурлыкала Мирабель, которая уже догадалась, куда Дик клонит:

— Просто секс, секс с клубникой, секс с шоколадом, секс с парой бокалов белого вина и французским сыром…

— Это изысканные блюда на ужин?

— Возможны любые сочетания.

— Тогда я предлагаю обсудить их по дороге домой.

— Мне эта идея нравится, — улыбнулся Дик. — Я так соскучился по тебе за целый день…

14

После легкого ужина Мирабель с Диком провели вечер на крыльце, обнимаясь и наблюдая за краснеющим на закате небом.

— А каково это — улетать в закат? — спросила Мирабель, сонно прикорнувшая на плече у Дика.

— Я не летал по вечерам, так что не знаю. Вернее не летал поздним вечером…

— Обидно, — пробормотала Мирабель. — Наверное, очень красиво, когда вокруг все словно загорается. Такая богатая палитра красок на закатном небе, это что-то… Розовый, лиловый, малиновый…

— Ага, — подхватил Дик, — а еще оранжевый, желтый, медный… Вот вместо того, чтобы сожалеть о не улетающих в закат пилотах, вернулась бы к своему делу.

— Это к какому?

— Ты вообще планируешь снова начать рисовать?

— Ну не знаю… Все это так запутано, да и вообще…

— По-моему, ты просто не хочешь этого делать, — сухо сказал Дик.

— Поживем — увидим.

Дик не был настроен на философский лад:

— Еще немного, и я вспомню про то, как кто-то зарывал свой большой талант в землю, за что уже получил от жизни щелчок по носу.

— Как, разве ты на ее стороне? — удивилась Мирабель.

— Не склонен вставать на чью бы то ни было сторону. Но согласись, что своим образом жизни и поведением ты сама создала определенные предпосылки для дикой выходки Мардж.

— Может быть, — сонно пробормотала Мирабель. — Знаешь… Давай поговорим об этом завтра. Я не хочу думать об этом сейчас. Я подумаю об этом позже…

— Мирабель, я хотел поговорить с тобой…

— О чем?

— О важных вещах.

— Боже мой, только не это… Дик, пожалуйста! В последние дни мы с тобой только и делали, что говорили о важных вещах. Сначала о моем муже, Канингеме.

— Вот о нем…

Мирабель, не слушая, продолжала:

— О больнице. О моей пневмонии. О богемном образе жизни и стипендии в Нью-Йорке. Сегодня мы уйму времени обсуждали подлый поступок моей сестры, сначала с тобой, потом с ней. Еще и она захотела «серьезно» со мной поговорить. Дик, если я пройду еще через один такой разговор, я закричу. У меня уже голова лопается. Ни о чем не хочу думать. Может быть, когда-нибудь… Через день. На следующей неделе. Через месяц. А может быть, и в следующем году… Но только не сегодня, прошу, не сегодня… У меня от умных мыслей начинает чесаться голова и дым идет из ушей. Может, хоть ты меня пожалеешь?

— Можно подумать, тебя надо жалеть, — снисходительно проворчал Дик, но решил отложить тягостные разговоры на потом.

Может, Мирабель права. Может, и впрямь стоит отложить на потом темы, которые не имеют отношения к сегодняшнему ужину, бипланам и упоительным краскам вечернего неба. Несколько дней вряд ли что-то изменят…

Наутро Мирабель, проснувшись после крепкого долгого сна и открыв глаза, ощутила рядом с собой непривычную пустоту. Еще раньше, чем она повернула голову, она коснулась рукой соседней подушки и поняла, что Дика в постели нет.