Песнь о Сиде - Рагим Эльдар-оглы Джафаров

мы хотя бы уже знаем! А вы, может, еще хуже!

– Да она его сообщница! Все тут понятно!

– Тогда надо выдвинуть свою кандидатуру, – заметил кто-то, – и не дать его сообщнице выиграть!

– Так он тогда разозлится!

– А может, и вы сообщник!

– Ну по сути-то, эль капитан никому ничего плохого не сделал!

– Может, просто подождем, и обойдется? Может, нас спасут?

Тору понял, что вот-вот вспыхнет драка. Он прикинул возможные последствия, но тут же остановил себя. Когда самолетом рулит псих, нет смысла пытаться что-то предсказать. Но в этот момент он увидел, что по салону идет Вероника.

Девушка проигнорировала протянутую ей записку с кандидатурой и направилась прямо к нему. Села на соседнее место и быстрым шепотом сообщила:

– Он знает, что вы на борту. Я не говорила, честное слово, но он знает. Если дверь откроется не по его команде, он убьет пилотов.

– Спокойно, – остановил ее Тору. – Что происходит внутри кабины?

– Один пилот связан, лежит на полу, прямо у двери…

– Он жив? Не ранен?

– Да, просто связан. Второй постоянно на прицеле. Эль капитан сидит на месте второго пилота, периодически подводит итоги голосования, травит какие-то байки и пьет текилу! Он безумен, он абсолютно безумен!

– Тише, спокойнее. Все будет хорошо. Насколько он пьян?

– Думаю, очень пьян, да, очень!

– Про выборы он серьезно говорил?

– Ну… Не знаю, можно ли серьезно относиться к его словам.

– Победитель должен будет войти в кабину, так?

– Ну… Думаю, да…

– В кабине слышно, что происходит в салоне?

– Нет.

– Ладно, можно кое-что сделать.

– Но он же знает про вас! Если вы выиграете выборы и войдете в кабину, он вас убьет!

– Это моя забота. Все, идите в нос, проводите выборы и ни о чем не думайте.

– А…

– Все будет хорошо.

Вероника кивнула, встала и ушла в носовую часть самолета. Тору быстро написал записку со своей кандидатурой, указал другое место и передал со стюардессой. Хотел было пойти в туалет в хвосте, но вспомнил, что там лежит настоящий маршал. Да еще и под охраной стюардессы. Придется действовать решительно. Он прошелся вперед-назад по салону, нашел несколько пустых мест, которые не просматриваются ближайшими соседями. Долго изучал расположение, – нельзя срезаться на мелочах.

Тем временем прозвучало новое объявление. На этот раз не от эль капитана. Вероника зачитала список кандидатур. Их оказалось довольно много. Но Тору интересовала только одна. Его собственная. Она числилась под номером три.

Он наконец определился с укромным местом, сел и достал из внутреннего кармана зеркальце. Дотронулся до амулета и принял новый облик. Теперь он стал одутловатым, пухлогубым нытиком почти без подбородка. То, что надо. Выглядит совершенно безопасным.

– Процедура голосования вам известна, прошу поторопиться, мы вот-вот начнем снижение, – закончила свою речь Вероника.

Тору встал и громко щелкнул затвором. Досланный ранее патрон выскочил и громко звякнул обо что-то.

– Самолет захвачен, никому не дергаться! – заявил он.

На него ошарашенно уставились пассажиры. Два захвата в один день – это слишком много. Тору неторопливо пошел к носу между рядами.

– Всем голосовать за кандидатуру номер три или я перестреляю вас к чертовой матери, понятно?

Все торопливо закивали.

– Ты, – он указал на стюардессу, – быстро собирай бюллетени. Вы, да, вы трое, в том ряду, проголосуйте за первый номер, вы за второй, ты за четвертый. Быстрее.

Тору шел к носу, раздавая указания по голосованию. Чтобы все не выглядело слишком подозрительно, часть голосов распределил по другим кандидатам. Следом шла стюардесса и собирала бланки. Скоро они добрались до носа. Тору остановился у первого ряда и стал ждать, что будет дальше. Стюардесса собрала все бланки и доложила эль капитану.

Какое-то время ничего не происходило. Наконец открылась дверь и из кабины вышла Вероника. Она, кажется, уже утратила способность пугаться или удивляться, без какого-либо выражения посмотрела на пистолет-пулемет, взяла бланки и вошла обратно.

Еще несколько минут Тору перетаптывался на месте, ловя на себе испуганные взгляды пассажиров. Наконец из кабины снова появилась Вероника.

– Он ждет.

Тору кивнул, сделал глубокий вдох, вручил девушке оружие.

– Никому не отдавайте, как скажу, заходите в кабину.

– Хорошо, – кивнула она. – Он в правом кресле. Аккуратнее на входе, в ногах лежит второй пилот.

– Хорошо.

Он улыбнулся и вошел в кабину. На полу лицом вниз действительно лежал мужчина в форме. Руки его были стянуты за спиной. Но никаких травм видно не было. Тору едва не вздохнул с облегчением. Ючи не ранен, с остальным они разберутся.

Но в следующий миг он вздрогнул и задержал дыхание. На Ючи не было личины. А это значит, что с него сняли амулет. Тору поднял глаза на кресла пилотов. Спинки скрывали почти все, но того, что было видно, хватало, чтобы понять, что первый пилот спит, а во втором кресле Вероника. Настоящая.

– Чего встал, пендехо?! – спросила сзади фальшивая Вероника. – Руки вверх и подвинься-ка поближе к штурвалу.

Тору подчинился. Встал между креслами. Невольно обратил внимание на то, что настоящая стюардесса тоже спит, как и первый пилот, но, в отличие от пилота, заботливо укрыта пледом. Оба, судя по всему, мертвецки пьяны. Текила.

– Не то чтобы я постоянно ношу женскую одежду, – сказала Вероника. – Не пойми неправильно, амиго. Сначала медленно скинь пистолет.

Тору повиновался. Аккуратно достал из-за ремня пистолет и опустил его на пол.

– А теперь снимай амулет.

Почему-то только теперь Тору понял, для чего нужны были все эти идиотские голосования. Этот псих отслеживал его перемещения по салону с помощью почерка. Места меняются, люди меняются, внешность меняется, почерк – нет.

– Поворачивайся, только не смей скалиться, пендехо.

Тору повернулся и ему стоило огромного труда не засмеяться. Высокий, широкоплечий худой мужчина с неестественно широкой, как бы выпирающей за пределы лица жуткой улыбкой, щетиной и волосатыми ногами смотрелся в форме стюардессы комично.

– Еще раз говорю, я такое обычно не практикую.

– Не сомневаюсь.

– Амулет давай.

Тору протянул требуемое и невольно покосился на брата.

– Да, с него я снял амулет. Согласись, неприятно, когда против тебя применяют твое же оружие? А?

– Ну, ты нас поймал, – кивнул Тору. – Что дальше?

– Я вас поймал, – пожевал губами мужчина. – Нет, я не просто вас поймал. Я очень долго вас ловил – и поймал. Неуловимых близнецов Абэ.

– Да, хорошо, что дальше?

– Дальше? А дальше хефе открутит мне яйца за то, что будет дальше.

– М? – не понял Тору.

– Я хочу предложить вам работу.

– Мы можем отказаться?

– О, конечно, амиго! – почему-то обрадовался мужчина и жутко оскалился. – В нашей республике демократия! Я покину свой пост, а ты как новый эль капитан будешь улаживать дипломатические сложности! И я думаю, их будет много!

– Как ты его покинешь? Мы на одном самолете.

– Так же, амиго, как я попал в кабину. У меня тоже есть кое-какие волшебные штуки. Как только самолет приземлится, я прямо-таки растворюсь в воздухе! Здорово, а?!

– Ясно, – вздохнул Тору. – А что за работа?

– Ох, ты еще пожалеешь, что согласился, амиго! Лучше тюрьма!

13

Денни еще раз пробежался взглядом по бумагам, но опять не нашел никаких причин отказать. С бумагами все в порядке, но вот эти ребята…

Денни поднял глаза, снова осмотрел посетителей. Один выглядел великолепно. Настолько великолепно, что впервые за свою жизнь доктор готов был применить расхожую психологическую шутку о латентном гомосексуализме к самому себе.

Идеально сложенный мужчина, с очень тщательной, маниакально педантичной небрежностью в одежде и прическе, с ослепительной, очаровательнейшей улыбкой. Он даже в кресле сидел так, будто вокруг него фотографы, жадно ловящие каждый кадр. Причем эти кадры – самое редкое, что есть на Земле, и утрата хотя бы одного будет считаться преступлением против человечества.

Второй – полная противоположность. Смотреть на него не хотелось, от него будто исходили флюиды опасности и безумия. Особенно ужасала ненормальная, неестественно широкая улыбка. Денни вспомнил, как в детстве ночью читал про Гуинплена.

– Итак, доктор Ульссон, мы можем увидеть Хелен? – спросил Томас и обаятельно улыбнулся.

– Ну, не вижу повода отказать, – сдался Денни. – Хотя