Неправильный лекарь. Том 4 - Сергей Измайлов

течёт от периферии к центру, туго заполняя начавшее пульсировать от такого прилива ядро. Оно уже было заполнено энергией под завязку.

Несмотря на заполненные сосуды и ядро, энергия продолжала поступать, заставляя их растягиваться и увеличивать объём. Когда переполненное ядро буквально начало светиться, поток начал иссякать, пока полностью не успокоился.

— Ну что, мальчик, — ехидно поинтересовался Поджарский, глядя на меня глазами безумного учёного, наблюдающего за результатами удачного эксперимента. Он обошёл вокруг стола и стоял рядом со мной. — Испугался? В штанишки наделал?

— Ну и шуточки у вас, — только и смог я пробормотать, приходя в себя. — Нельзя было предупредить, как это происходит?

— Хотел со стороны посмотреть, — хихикнул он. — Но тебе так делать самостоятельно не советую. Я сейчас включил процедуру прокачки ядра и сосудов на среднюю мощность. Тебе рекомендую начать с минимальной, потом уже сам подберёшь. И делай это не чаще одного раза в день, а то тяжело будет отходить. Это как перетренировка в спортзале, лучше не надо.

— Мне кажется, что ядро стало более вместительным, — сказал я, всматриваясь внутренним взором в произошедшие во мне изменения.

— И проводящие энергию сосуды должны немного расшириться, присмотрись внимательнее.

— Да, вроде есть такое, — кивнул я, снимая амулет и протягивая артефактору. — Выключите пока эту штуку. Я потом разберусь в управлении и буду сам включать.

Альберт Венедиктович взял в руки амулет, немного полюбовался, потом коснулся кристаллов и сияние внутри них уменьшилось. Он протянул мне его обратно, а я всё не решался протянуть руку вперёд. Всплыли воспоминания и мои и бывшего хозяина этого тела, который ощутил на себе всю прелесть пагубного воздействия этой коварной штуковины.

— Ты мне не доверяешь что ли? — удивлённо вскинул брови Поджарский.

— Есть на то причины, — буркнул я, протянул руку и забрал амулет.

Только вместо того, чтобы надеть обратно на шею, положил в чёрный футляр и торопливо закрыл крышку. Поджарский вздохнул, покачал головой и вернулся на своё место.

— Можешь забирать свою побрякушку, — сказал он, потеряв интерес к моей персоне. — И можешь идти. Инструкцию не забудь.

— Спасибо вам огромное! — сказал я, поднимаясь со стула.

Поджарский, даже не переводя на меня взгляд, показал пальцем на обращённую ко мне щеку. Я удивлённо выпучил глаза. Пожилой учёный просит поцеловать его в щёку? Это что за бред?

Альберт Венедиктович повернулся и посмотрел мне в глаза. В его глазах плясали тысяча чертей, но не было и тени улыбки. Ещё несколько секунд ему удавалось сохранять серьёзную физиономию, потом он фыркнул и заржал в голосину.

— Хорошо, что ты этого не сделал! — сказал он сквозь смех, переходящий в гомерический хохот. — Я бы тогда умер со смеху! Иди уже, хватит на меня так смотреть!

Я покачал головой, но не стал ничего ему отвечать, а молча положил футляр с амулетом в карман сюртука и направился на выход.

После ужина я снова проигнорировал вечернее чаепитие, к чему домашние уже начали привыкать, и сразу отправился к себе в комнату, чтобы приступить наконец к изучению фармакологии. Котангенс решил составить мне компанию и важной походкой шёл рядом со мной, распушив хвост. Всем своим видом показывал, что взрослые мальчики идут заниматься взрослыми делами. Когда я уселся за стол, он некоторое время разочарованно смотрел на меня, потом развернулся и улёгся на мою кровать, занявшись очень важной вылизывательной процедурой. Вот и умничка, каждый должен заниматься своим важным делом.

В этот раз при изучении материала я решил действовать немного по-другому. Находил тот препарат, который меня интересовал, потом уже искал его замену в книге Курляндского. Так оказалось гораздо практичнее, за час работы я подобрал несколько самых часто применяемых мазей и микстур, которые больше всех нуждались в замене. Все соответствующие заметки внёс в отдельную тетрадь, чтобы потом и дальше работать с предметом системно.

Дальше пошёл по темам. Не сильно удивился, что нигде не нашёл препаратов для внутривенного капельного введения. Это, пожалуй, самый большой недочёт в системе здравоохранения. Если этими средствами снабдить для начала скорую помощь, где нет лекарей, способных мгновенно остановить кровотечение и залечить раны и переломы, уже будет существенный вклад в оказание первичной медицинской помощи в Российской империи.

Но ведь мало того, что надо создать растворы, разработать способы их стерилизации и хранения в таре, из которой можно будет сразу капать, нужны ещё и стерильные капельные системы. Куда с этим плясать, не имею ни малейшего понятия. Надо искать производителя, который может справиться с таким техническим заданием. А сначала надо хорошо расписать и оформить это техническое задание. Если я сам не знаю, в какую сторону с этим вопросом податься, значит надо найти того, кто знает. В ближайшей досягаемости находился отец. С него и начну, кто как не он должен первым узнать о моей идее.

Отец сидел за столом и корпел над каким-то отчётом. Когда я вошёл в кабинет, отодвинул бумаги и заинтересованно посмотрел на меня. Знает же, что я не о погоде на ночь глядя поговорить пришёл. Осталось только придумать, с чего начать, не скажу же я ему, что в моём мире внутривенные вливания — это фундамент стационарного лечения и оказания первичной медицинской помощи на догоспитальном этапе. Надо как-то выкручиваться, словно я сам до этого дошёл.

— Пап, мне нужна твоя помощь, — сказал я, усаживаясь в кресло напротив него.

— Слушаю тебя, сын.

— Хотел начать с вопроса, — несколько замялся я, подбирая правильные слова, чтобы мысль была похожа на мою идею. — При некоторых заболеваниях и травмах было бы уместно вводить препараты или кровезамещающие жидкости внутривенно. Причём иногда это требуется в большом объёме. У меня до сих пор перед глазами стоит, точнее лежит Виктор Сергеевич в огромной луже собственной крови. Когда приехала скорая помощь, они могли бы ввести ему непосредственно в сосудистое русло какое-то количество специальной жидкости, чтобы выровнять артериальное давление. У них ничего подобного нет.

— Этого нигде нет, не поверишь, — хмыкнул отец. — Раньше когда-то была такая практика, но в связи с быстрым развитием искусства лекарей многие вещи просто забылись.

— То есть это было раньше? — удивился я. — Неужели сейчас это никому не нужно? Вот не поверю.

— Может где-то и нужно, но производство давно прекращено из-за нерентабельности.

— Я сейчас просто в шоке, — сказал я и