Россия: власть и оппозиция - Сергей Кургинян

Отсюда идеологическая недоброкачественность и всеядность. («Персонажу» нужен какой угодно «автор»!). Автор-эсэсовец («Континент») и Автор-завоеватель (Чингис-хан), Автор-предатель (Власов и власовцы), Автор-безумец (садист и маньяк фон Унгерн), Автор-сепаратист (дважды пошедший в услужение немцам Краснов). Воистину «утопающие» хватаются за все «соломинки», а «мертвяк мертвяка видит издалека».

И ведь что характерно, «тонут»-то при упорном избегании тех понятий, тех идеологических «плавстредств», которые только и способны поддержать тонущих.

Например, нет идеологемы страны — идеологемы, являющейся и «штурвалом», и «компасом» на любом, подчеркиваю, идеологическом «корабле», плывущем к ясно намеченной цели. Вместо нее мы имеем некий «континент». Но ведь совершенно ясно любому десятикласснику, что подмена идеологемы «страны» бесплодной химерой «континента» означает взращивание в нашем движении «клиентальных идеологем». Насыщение подобных идеологем политической энергетикой невозможно. Энергетический ресурс — не удерживается в силу высчитанной творцами подобной колониальной идеологии «дырявости» клиентальных идеологем.

Клиентальная логика и психология рождает… псевдо-чванливые, псевдо-надутые, горделиво-колониальные идеологемы. «Возьмите нас на прицеп, о великие силы великого Континента»! — Да, они возьмут, но по-чингисхановски — мертвой хваткой, по-гитлеровски — в Освенцим. И, простите, чем это лучше латиноамериканизации по Гайдару? Те же песни, но в другой оркестровке. Тот же договор с тем же Пуделем.

Народ брошен и предан. Улице предложено отчаянно скандировать «Советский Союз!» и называть нынешнее государство «ельцинией». Тем самым народ пытаются уводить в сторону от. решения самых больных его проблем, растворяя политические требования в ностальгийной психоделии.

Впечатляет и то, что, казалось бы окончательно исчерпавшая политический ресурс тема ГКЧП зачем-то «гальванизируется». Это придает оппозиционному движению реакционно-реставрационно… — пенсионный характер. ГКЧП — это акция слабых. ГКЧП — это еще не получившая адекватного описания страница нашей истории. Завтра может оказаться, что эта акция имела весьма двусмысленных «режиссеров». И что тогда?

И, наконец, гекачеписты временно на свободе. Бороться можно и должно за то, чтобы эта свобода стала постоянной. Что дальше?

Дальше — разные по возрасту, политической позиции, уровню политической мотивации, жизненным планам люди, обладающие свободной волей и правом так или иначе распорядиться своей дальнейшей судьбой, поступят по-разному. Кстати, они по-разному вели себя в ходе событий 19–21 августа. Тайна поездки в Форос ряда лидеров ГКЧП рано или поздно будет раскрыта. Будут внимательно изучены и их заявления после провала ГКЧП. Например, сказать, что, при всем моем почтении к А. И. Лукьянову, я могу признать его речь на последнем съезде, народных депутатов СССР документом политической борьбы… — Нет, увольте! Не поворачивается язык. А давать лживо патетические оценки считаю недостойным ни себя ни самого этого политического деятеля. И в общем-то для всех нас было бы наиболее целесообразным закрыть тему. Подвести черту. И думать о будущем.

Олег Шенин стал генеральным секретарем Союза коммунистических партий — КПСС. Давайте и будем оценивать его в этом качестве. Олег Бакланов, блестящий организатор производства и кристально чистый человек — сам определится в том, как будет выглядеть его дальнейшая деятельность. Анатолий Лукьянов всегда тяготел к умеренно социалистическим идеологемам. Если он захочет, он найдет себе место в этом ряду и в этом качестве будет продолжать свою политическую жизнь. А не захочет — будет писать мемуары (в которых, может быть, опровергнет свой статус «гроссмейстера Ордена Евразийцев», каким наделил его в газете «День» А. Дугин). То же самое касается всех остальных участников того события, которое вошло в историю под названием ГКЧП.

Борьба за полную реабилитацию участников этой акции в юридическом смысле, снятие идиотской 64-й статьи, преодоление ряда очевидно беззаконных действий «победителей», достижение максимума исторической и политической правды, — и все. На этом — точка.

Никакой патетики в этом вопросе быть не должно. Предоставим остальное историкам.

Вместо такой позиции мы наблюдаем слащавые поп-политические эффекты типа совместных съемок, напоминающих мне сусальную фотографию какого-нибудь эстрадного коллектива, например, ансамбля «На-на». В центре — Александр Проханов. Можно вешать на стену групповой портрет. И — забывать о политическом интерьере.

Чего добиваются? О чем думают? Какие цели ставят перед собой? А главное — перед движением? — Вот они, компоненты политического инферно.

Заигрывание с фашизмом, мифологизация ГКЧП (вместо четкости позиций и конструктивности политических требований в этом вопросе), пресловутое «евразийство», раскрывающее настежь южные и юго-восточные ворота российской крепости новым ханам, поверхностность, отсутствие воли к рациональным политическим действиям.

С фашистским знаменем во главе оппозиции народ вести себя в бездну не позволит. После референдума салонная оппозиция перестала существовать. Теперь понятно, какого Автора нашли себе салонные оппозиционеры. Руслан Хасбулатов сказал о том, что победили средства массовой информации, то бишь рязановы, киселевы и иже с ними. — Черта с два могли бы они кого-нибудь победить, если бы не помощь оппозиционных актеров, идеально сыгравших роль в фильме «Красно-коричневая угроза» по сценарию, написанному тем самым Автором, поиском которого они занимались с таким упорством.

Голосование на референдуме в целом и особенно по вопросу об экономическом курсе — это полное фиаско лидеров оппозиции, сыгравших под аккомпанемент дугинско-прохановского «оркестра», в декорациях Казинцева и Кожинова, под пантомимы баркашевской массовки пьесу Александра Николаевича Яковлева под названием «Ужасный русский фашизм». И неужели не стыдно тем, кто еще не до конца переродился, не встал на путь политического инферно? Ведь стыд — это мощное онтологическое чувство, способное пробудить к новой жизни.

Завтра, когда вернется История, все это будет названо в лучшем случае клоунадой. И в историческом смысле такая оценка будет справедливой, ибо скажем прямо и со всей откровенностью: революция перерастает своих вождей.

Политический процесс идет своим ходом, а политические вожди как бы при сем присутствуют. В одночасье рухнула вся лживая пропагандистская машина салонной патриотической оппозиции, строившая свою работу на завываниях по поводу «временного оккупационного правительства», которому в порядке политического инферно время от времени полагалось пойти навстречу. Ну и что теперь? Продолжать кричать о «временном оккупационном»? Но политически ошибочно — и в тактическом, и в стратегическом плане — называть временным оккупационным правительством режим, поддержанный существенной группой населения в условиях существования оппозиции, имеющей свои средства массовой информации и политические структуры. Другое дело, что данный режим — компрадорский, что он действительно занят распродажей национального богатства, созданного не одним поколением. Но тогда давайте прямо признаем, что вплоть до исчерпания национального богатства (а это в России процесс небыстрый) данный режим будет иметь определенную базу социальной поддержки, ибо, попросту говоря, в распродажу включены очень и очень многие. Кто приватизирует порт Находку, а кто станок или кусок железной трубы. Но — «все при деле».

Исходя из этого, следует строить политическую борьбу с компрадорами, выявляя те социальные силы, которые не могут и не должны сочувствовать компрадорству.

Но кто докажет мне, что патриотический салон не является просто другим претендентом на ту же компрадорскую роль? Вначале компрадоры отжимают легко текущий сырьевой «сок» с помощью демократической фразеологии, а затем, когда сока станет меньше и надо будет прижать посильнее, придет черед националистической истерии или той же «Ваффен-СС». Метафизическое двойничество в начале, идеологическое двойничество — потом, и экономическое, так сказать, на закуску. Убежден, что это высоко вероятный сценарий.

Что можно этому противопоставить? Что есть сегодня национальный курс? Мы уже предложили те ограничения, в рамках которых он может формироваться. Давайте искать, вглядываясь в нашу непростую реальность. Всему свое время. И все не так просто, как это кажется кликушествующим шаманам.

Сейчас много говорится о программах. Но ведь емкость требований реальных политических сил порой тем больше, чем меньше слов им нужно для предъявления своих целей. Например, национальная (не компрадорская!) буржуазия потребует от политиков трех, казалось бы, элементарных вещей.