Краткая история Древнего Рима - Росс Кинг

обиделся на критику со стороны матери и ее попытки его контролировать и им командовать. Их отношения становились прохладнее, и Агриппина стала оказывать внимание юному Британику, которого называла «истинным потомком, достойным принять отцовскую власть»[162]. Нерон не мешкая послал за Локустой, и однажды в феврале 55 года Британик, садясь за пиршественный стол, никак не мог знать, что уже готов его погребальный костер. Быстродействующий яд от Локусты отнял у него жизнь в перерыве между подачами блюд, и тем же вечером Британик был кремирован. После небольшой паузы, вызванной пароксизмами Британика, пир продолжался.

Нерон начал планировать убийство Агриппины. Три попытки отравления провалились: она, как царь Митридат, принимала яды в малых дозах, чтобы сделать себя неуязвимой. Тогда Нерон попытался надломить потолок в ее спальне, чтобы он обрушился на нее, пока она спит. Когда она об этом прознала, он задумал еще более опрометчивый ход. Он смотрел представление, во время которого корабль на сцене раскрывался, из него выходили животные, а затем судно снова собиралось. Он приказал построить такой корабль для Агриппины – это судно должно было развалиться и затонуть, когда она поплывет на нем через Неаполитанский залив. Она пережила крушение, хотя оставшиеся на борту моряки били ее по голове веслами, когда она упала в воду. Она невредимой доплыла до берега и добралась до своей виллы, куда через несколько часов за ней явился от Нерона убийца Аникет. Он – по ее просьбе – рассек ей чрево. «Бей сюда, Аникет, – велела она ему, – рази чрево, ибо оно породило Нерона»[163].

Вскоре Нерон сам прибыл посмотреть на мертвое тело. Он велел раздеть ее и показать ему, внимательно рассмотрел обнаженное безжизненное тело и произнес: «Я и не знал, что у меня такая красивая мать»[164].

* * *

Агриппина принадлежала к той категории женщин, которых один историк в 1960-е годы назвал «та небольшая группа лютых распутниц из императорской семьи»[165]. Все античные источники тоже очень часто описывали женщин вроде Ливии и Агриппины как коварных, ослепленных властью убийц либо (как мы рассказывали ранее) как трагических жертв (Лукреция, Вергиния) или ненасытных сексуальных маньячек (Мессалина). Естественно, в реальности жизнь женщин была намного более сложной, менее однозначной, в ней было гораздо меньше сладострастия и сенсаций. «Лютые распутницы» составляли меньшинство, жили в совершенно разные эпохи и, как мы должны заподозрить, во многом были вымыслом не одобрявших их писателей-мужчин. При этом понять, как они жили, трудно, потому что практически все, что мы знаем о римских женщинах, дошло до нас в описании мужчин, многие из которых, например сатирик Ювенал – автор длинной злой диатрибы[166] о предположительных прегрешениях римлянок, – имели против женщин суровые предубеждения.

У женщин в Древнем Риме не было большей части политических и юридических прав: они не могли голосовать, занимать должности или выступать на политических собраниях. Можно убедиться в том, насколько римские мужчины боялись участия женщин в публичной сфере, если вспомнить знаменитый эпизод 195 года до н. э.: женщины вышли на улицы с требованием отменить спорный закон, запрещавший им появляться на людях в богато разукрашенной одежде. Они были так разъярены, что, если верить Ливию, «их не могли удержать дома ни увещания старших, ни помышления о приличиях, ни власть мужа». Шествия становились все многолюднее: в город хлынули женщины из пригородов Рима и перегородили улицы. Катон Цензор прорвался через толпу протестующих на форуме и взошел на ростру, чтобы осудить эту «женскую безудержность». Он считал, что, если отменить закон, это будет только начало: «В любом деле стремятся они к свободе, а если говорить правду – к распущенности. Если восторжествуют они сейчас, то на что не покусятся после?» Он мрачно предупреждал римских мужчин: «Едва станут они вровень с вами, как тотчас окажутся выше вас»[167]. Эти роковые увещевания провалились, и закон отменили. Этот случай показывает, что римлянки, несмотря на наложенные на них строгие ограничения, могли успешно проявлять политическую активность. Однако кошмарные сны Катона о гендерном равенстве не сбылись.

По мнению Катона и многих других, женщина должна была играть дома роль покорной жены и преданной матери. Замужняя жизнь могла начинаться в возрасте 12 лет – такой возраст Август установил как минимальный (сам он вступил в брак с первой женой Клавдией, когда ей было всего десять). Обручение девочки с мужем – обычно он был лет на десять старше – закреплялось кольцом, которое она носила на безымянном пальце левой руки: считалось, что vena amoris (вена любви) соединяет этот палец прямо с сердцем. Такой вены не существует, но само наличие этой практики показывает, что хотя бы у некоторых пар ожидаются взаимные чувства. На самом деле, хоть большинство браков устраивали родители, некоторые из них, несомненно, были по любви или становились таковыми. Тем не менее Катон Старший утверждал, что обычай целовать жену в губы происходит не от каких-то чувств или страсти, а потому, что мужчины хотели проверить, нет ли на губах жены винного запаха или вкуса – женщинам не разрешалось пить вино. Также Катон писал, что, если муж застанет жену за изменой, он может убить ее «без суда и наказания». А если жена поймает мужа, то она не должна посметь даже пальцем его тронуть[168].

Брачные церемонии подразумевали множество ритуалов. В день свадьбы невесте разделяли волосы – не расческой, а специальной палочкой – на шесть частей, каждую из которых завивали. Затем жених врывался в дом и инсценировал похищение. Этот обряд должен был заставить домашних богов думать, что невеста покидает дом против своей воли. Также он отсылает к массовому похищению сабинянок. Отсылки к ранней римской истории не ограничивались похищением невесты: в дом жениха ее вносили через порог.

Основным занятием жены было рожать и воспитывать детей, желательно мальчиков. Дионисий Галикарнасский, писавший в эпоху Августа, цитирует закон, введенный Ромулом и, по-видимому, все еще действовавший, согласно которому родители были обязаны воспитать всех детей мужского пола, кроме тех, кто был «увечным или уродцем уже с рождения» (уродство должны были засвидетельствовать по крайней мере пять соседей). Что касается девочек, воспитывать нужно было только первую, а остальных можно было бросить – как ни странно, именно так произошло с Ромулом. Высокая младенческая смертность касалась обоих полов, и 30 % детей умирало в первый месяц жизни[169]. Молодые женщины, к сожалению, тоже часто умирали при родах.

Многие девочки получали образование. Дочерям знатных римлян нанимали учителей, либо они могли посещать частные платные школы. Девочки могли ходить в эти школы несколько лет, пока их