Несудьба - Эллин Ти

неприязни, а стоит только оказаться за пределами льда, как соперник уже становится другом.

В дверь кто-то негромко стучит, и мне в целом не сложно догадаться, кто это может быть.

– Входи, – говорю и усаживаюсь на кровати по-другому, подтягивая ноги под себя.

– Я принес тебе лекарство от грусти. – Максим улыбается и достает из-за спины коробку конфет. – Гормон радости.

– Спасибо. – Сейчас я не собираюсь отказываться. Радости мне и правда не помешало бы. Макс садится рядом, молчит, и я не говорю ничего. Открываю одну из конфет, закидываю в рот и наслаждаюсь вкусом. С цельным орехом, мои любимые. – Вкусно, спасибо.

И мы снова молчим. Макс осторожничает последние пару дней, боится, что вновь оттолкну, если будет перебарщивать. Ну, мне так кажется почему-то. Он просто был так воинственно настроен, фыркал что-то на меня, а потом просто стал улыбаться постоянно, помогать во всем и вот, носить лекарства от грусти.

Таким он всегда был, мне нравилась такая наша дружба, а потом он признался мне в чувствах, и все мигом рухнуло.

И хоть я и хорохорюсь раз за разом, что ничего ему, кроме дружбы, не обещала и что, если его это не устраивает, мы можем вообще все прекратить, все равно чувствую себя неловко. Он всегда был со мной нежным и милым, веселым и классным, а потом оказалось, что он делает это все не потому, что мы так круто дружим, а потому, что я ему нравлюсь.

И вот сейчас. Я снова радуюсь, что наше дружеское общение пришло в норму, а на подкорке сидит то, что он признался мне в любви несколько дней назад и что снова делает это далеко не из дружеских побуждений. Сложно-о-о-о. Хочу домой. Потому что еще ничего не началось, а я уже чувствую, как меня это достало.

– А я говорил тебе, что он козел, – начинает Макс, и я закатываю глаза. Да ну, и двое суток не продержался милым и сговорчивым? Бьет все рекорды.

– Если ты думаешь, что, оскорбляя его, ты топишь мое сердце и забираешь его в свою сторону, то ты ошибаешься. Очень сильно.

Мне почему-то сразу вспоминается, как тогда Сережа сказал, что понимает поступок Максима, хоть и терпеть его не может. Понимает его поступок… А этот сидит оскорблениями разбрасывается.

– Просто ты грустишь из-за него, и меня это расстраивает. А я не хочу, чтобы ты грустила. – Он мягко уходит от разговора о моем сердце и запихивает мне в рот еще одну конфету. – Пошли посмотрим территорию? Прогуляемся заодно.

Я не отказываюсь. Потому что территорию посмотреть нужно и ничего страшного в том, что я посмотрю ее с Максом, нет.

Хотя, честности ради, мне все меньше и меньше хочется уделять ему внимание, потому что каждый раз он расценивает его абсолютно неверно.

На территории очень много людей, мы встречаем еще одну команду, когда выходим из своего домика. Они последние прибывшие, и я понимаю, что скучно тут точно не будет. Просто огромная толпа людей – от самых мелких до совсем взрослых. Это очень похоже на детский лагерь, в котором я, к сожалению или к счастью, никогда не была.

Все бегают туда-сюда, очень много детей разных возрастов играют в разные игры, создавая просто жуть какой сильный шум. Но это совсем не бесит. Наоборот, их веселье заряжает и меня, и отчего-то хочется улыбаться вместе с ними.

Мы почти не разговариваем, пока ходим и смотрим окрестности, перекидываемся буквально парой слов. Макс просто идет рядом и очень часто смотрит на меня, а не вокруг, и мне от этого становится очень неловко. Поэтому я просто иду и делаю вид, что ничего не замечаю. Надеюсь, я выгляжу не слишком глупо.

Мы проходим мимо очередных домиков, когда я слышу знакомый голос. Сразу понимаю, что тут будет жить «Феникс» всем своим многочисленным составом, и самое в этой ситуации «смешное» то, что именно они являются нашими соседями. Вся территория как бы разделена на две части большой прогулочной зоной и столовой. В каждой части по шесть домиков. И на левой стороне как раз «Титан» и «Феникс», как здорово!

Замечаю Савельева, он стоит и что-то объясняет толпе малышни примерно семилетнего возраста и с громким вздохом отпускает их, подозреваю, так и не сумев донести какую-то важную мысль до слишком эмоциональных из-за новой обстановки детей.

Он оборачивается, замечает меня и идет в нашу сторону, раскрывая руки в стороны.

Мы всегда хорошо ладили, я даже с его Лизой пару раз успела пообщаться, когда она приходила ко мне в кабинет и просила поставить ему какие-нибудь болючие уколы за то, что он снова начал курить. Интересно, они вместе до сих пор? Мне бы хотелось, чтобы да. Они классная пара.

Приобнимаю его в ответ и улыбаюсь, потому что глупо говорить, что я не скучала по работе в «Фениксе» и по парням в целом. Конечно, скучала. От их шуток я никогда не успевала даже начать грустить. В «Титане», к слову, с юмором посложнее.

– Привет, Аленушка, – говорит Савельев, – в родные стены потянуло? Так давай, мы только за, когда вернешься?

Он смеется, когда это говорит, и я тоже не принимаю это за серьезный разговор. Просто невинная шутка, почему нет?

Но вот только Макс, стоящий рядом со мной, сегодня, видимо, юморить вообще не настроен. Он подается чуть вперед и говорит негромко, но сквозь зубы:

– Никогда. Алена в «Титане».

Мне хочется его треснуть, правда. Палкой. Прямо по затылку.

Я вижу, как у Артема брови вверх ползут от этого цербера рядом со мной, и я пытаюсь все сгладить милой улыбкой.

– Господи, Макс, какого черта? – поворачиваюсь к нему и говорю негромко, надеясь, что из-за высоты роста Артем не услышит меня. – Такими темпами я свалю от вас очень и очень скоро. У тебя бешенство? Успокойся.

– Все в норме? – спрашивает Савельев, когда поворачиваюсь обратно. Он смотрит на Макса с явным неодобрением, и больше это не мальчишеский взгляд, который был у него раньше, а совсем взрослый, более осознанный, мужской.

– В порядке, – я отмахиваюсь, не желая тратить нервы на неадекватное поведение своего друга. – Как вы? Ты как?

– Женюсь! – выдает он как на духу и сразу сияет ярче солнца.

– Да ладно! Серьезно? На Лизе?

– Конечно. – Он так смешно хмурится, когда это говорит, словно ему приходится отвечать на самый тупой в мире вопрос. – Решил воспользоваться положением и сыграть свадьбу тут, на море. Мелкая хотела летом, конечно же, а когда речь зашла о жарком