Кто будет президентом, или Достойный преемник - Фридрих Незнанский

Да вот еще этот дневник… Я заметил, — когда начинаешь писать, появляется нездоровая склонность приукрашать события, придавать им какой-то противоестественный лоск. Впрочем, и с этим бороться не стану. Если где и приукрашу, так от избытка фантазии, а не из желания что-то переврать. А там, глядишь, переворошу через годик эти страницы и что-то новое для себя открою. Роман или нет… а тоже годится. Истина любит фантазеров, а не отвязных врунов. Так-то».

День катился к полудню. Александр Борисович уютно расположился в кресле, за круглым столиком гостиничного ресторана. На столе перед ним парила чашка с крепчайшим кофе. В руках он сжимал газету с местными новостями.

Внезапно он словно оцепенел. Поднес раскрытую газету ближе к глазам, несколько секунд пристально разглядывал снимок, затем усмехнулся и, качнув головой, произнес:

— Вот тебе и «случайный прохожий»…

Положив газету на стол, Александр Борисович закурил и, пока сигарета не превратилась в окурок, размышлял, хмуря брови. От иронического выражения на его лице не осталось и следа. Напротив, Турецкий выглядел сосредоточенным и угрюмым.

— Желаете еще кофе? — «вывинтился» из-за плеча расторопный официант.

Александр Борисович поднял на него взгляд и несколько секунд озадаченно разглядывал, словно не понимая, с кем имеет дело. Затем покачал головой:

— Нет, не нужно. Сколько с меня?

Расплатившись с официантом, Турецкий достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Мохова.

— Алло, Виктор Олегович… Да, я. Здравствуйте. Вы вроде в хороших отношениях со Сваровским… Ну да, я слышал про вашу дружбу. Но сейчас-то как?… Ясно. Тогда вот что: не могли бы вы устроить мне с ним встречу?… Просто хочу поговорить… Понимаю, что обращаться к вам с такой просьбой странно, но если подумать, то в этом есть определенный резон… Нет, дело не в этом. Просто мы сможем прощупать его отношение к вам. Если будет любезен и согласится, то… Ну да, и я о том же. Так как, сможете мне это устроить?… Да чем скорей, тем лучше. Получится сейчас — подъеду сейчас… Хорошо, буду ждать вашего звонка.

Александр Борисович отключил связь и убрал телефон в карман. Вид у него был задумчивый. Видя, что клиент не спешит покинуть ресторан, официант вновь материализовался перед Турецким.

— Еще кофе? — с улыбкой спросил он.

— А морожено есть? — неожиданно спросил Турецкий.

— А как же. Фисташковое, клубничное, шоколадное.

Александр Борисович кивнул:

— Годится. Давайте шоколадное. Надеюсь, у меня будет время его съесть.

ИЗ ДНЕВНИКА ТУРЕЦКОГО

«Времени, чтобы съесть мороженое, хватило с избытком. И чтобы выпить еще одну чашку кофе — тоже. Полчаса проторчал в ресторане, ожидая звонка от Мохова. Даже пожалел немного, что с ним связался. Вариантов выйти на Сваровского множество, по крайней мере для такого старого опытного волка, как я. Может, не следовало действовать в лоб? Есть ведь обходные пути — витиеватые, по-восточному хитрые и надежные. Да и статус у меня теперь уже не тот, чтобы приходить к людям и тыкать им корочкой в лицо. Могут в ответ так „тыкнуть“, что по лестнице покатишься…

Мохов не перезвонил. Вместо него на связь вышел сам Сваровский.

— Александр Борисович? Приятно познакомиться. Я — Сваровский.

— А уж как мне приятно, — отвечаю. — Нам бы встретиться, о делах наших грешных потолковать.

— Легко, — отвечает. — Вы сейчас в гостинице?

— В ней.

— Минут через пять буду проезжать поблизости, могу заскочить. Знаете летнее кафе через дорогу?

— Как не знать.

— Давайте встретимся там. Идет?

Соглашаюсь, прощаюсь, отключаюсь, рассчитываюсь с официантом и топаю в кафе напротив. Живу тут, как француз начала двадцатого века — с утра до вечера шляюсь по кафе. И как в меня столько кофе влезает?

Кофейня оказалась очень даже неплохая. Я даже решил, что буду по утрам завтракать здесь, а не в гостиничном ресторане. Забавный, болтливый бармен, смазливая официантка, вежливый менеджер, недорогие напитки — что еще нужно для хорошего времяпрепровождения, тем более когда ты находишься в чужом городе, а вокруг тебя люди, для которых ты настоящая заноза в заднице?

Итак, жду. Минут через десять подруливает черный «бумер». Ну, думаю, приехал. Ан нет, ошибся. Из «бумера» выполз хозяин заведения. Кивнул мне, как доброму знакомому (больше-то кивать было некому, я сидел в кофейне один), протопал за кулисы, провожаемый лучезарными улыбками и японскими поклонами персонала.

Жду дальше, цежу кофе, поглядывая на проезжающие иномарки.

И тут меня окликают:

— Александр Борисович?

Оборачиваюсь — стоит. Статный, седовласый, не старый, в дорогом, но неброском пиджаке из тонкой шерсти.

— А вы…

— Сваровский. Лев Константинович. Простите, что так долго, не рассчитал со временем.

— Ничего страшного, — отвечаю. — Присаживайтесь, угощу вас чаем или кофе.

— Присяду, но от угощения откажусь. Кофе не пью, чай не люблю.

— Тогда, может, по соточке?

— И от этого воздерживаюсь.

Сваровский уселся за столик, а я завертел головой, пытаясь установить, из какой же иномарки он вылез. Оказалось — не из какой. Приехал наш воротила на десятой модели «Лады», как простой российский гражданин. Заметил мое недоумение и с улыбкой пояснил:

— Выборы. В наших краях народ простой и понтов не любит. Приходится соответствовать.

— Понимаю.

Сваровский посмотрел на часы, затем на меня. Улыбнулся.

— Итак, Александр Борисович, чем могу быть полезен?

Глядит на меня и улыбается, как будто мы лучшие друзья. Вежливый в этом городе народ, такой вежливый, что с души воротит от их вежливости. «Сейчас, — думаю, — я улыбку с твоей радостной кандидатской физиономии смою».

Достал я из кармана пиджака газету, развернул и положил перед ним. Сваровский покосился на газетку, потом посмотрел на меня любопытствующим взглядом и спросил:

— Что это?

— Газета, — отвечаю.

Улыбка все еще на месте.

— И зачем вы мне это показываете?

— Вы хорошо видите? Дальнозоркостью или близорукостью не страдаете?

— Нет. А к чему эти вопросы?

Улыбка слегка покоробилась, но осталась на прежнем месте. Сильный мужик. Настоящий кандидат в Президенты. Я протянул руку и ткнул пальцем в снимок на первой полосе.

— Кто этот человек?

— Человек?… — Сваровский снова посмотрел на газету. Прищурился. — Какой человек?

Ох, как меня достали эти риторические вопросы. «Какой человек?» Неужели не видно, на кого я показываю.

— Вот этот, — отвечаю ледяным голосом. — Тот, что стоит у вас за плечом. Только не говорите, что не знаете его. Дураку понятно, что он из вашей свиты.

— Гм…

Наконец-то она отвалилась, эта омерзительная дежурная улыбка, которую подобные типы постоянно имеют при себе — «улыбка на все случаи жизни».

— Что ж, — отвечает Сваровский, — я и не собирался скрывать. Этот человек — мой телохранитель. А почему вы интересуетесь? Вы что, знакомы с ним?

— Имел удовольствие познакомиться в первый же день приезда. При весьма забавных обстоятельствах.

— При каких?

— Кто-то послал ко мне в номер проститутку и поставил видеокамеру за фикус.

— Правда? Любопытно. Этот так похоже на наш славный городок. И что же вы сделали?

Сваровский начинал мне нравиться.

— Я не слишком подхожу на роль порнозвезды, вы не находите? — ответил я вопросом на вопрос, внимательно разглядывая при этом вальяжную физиономию бизнесмена.

Сваровский засмеялся мягким, переливчатым смехом.

— Это как сказать, — весело проговорил он. — Вы очень импозантный мужчина. Хотя не мне судить. Так что вы сделали?

— Выпроводил проститутку из номера, а потом встретился с ее сутенером. Сутенер признался, что камеру в моем номере установил он. Но имя заказчика назвать отказался.

— Весьма предусмотрительно с его стороны, — весело заметил Сваровский и посмотрел на часы. — У меня не так много времени, — сказал он. — Будьте любезны перейти к сути.

— А суть в том, что заказчик несостоявшегося порношедевра сидел за соседним столиком. И, когда я попытался вытряхнуть из сутенера душу, он не утерпел и встрял в наш разговор. Должно быть, в нем взыграл партнерский дух. Такое иногда случается с бывшими военными, которые служили в «горячих точках». Или с бывшими ментами.

— Постойте… — Сваровский нахмурился. — Я, кажется, понимаю. Вы что, намекаете на моего телохранителя?

— Не то что намекаю, а прямым текстом говорю. Это был он. — Тут я снова ткнул пальцем в газету. — А теперь отвечайте: зачем вам понадобился весь этот карнавал с проституткой и камерой?

Сваровский прищурил светло-карие глаза.

— Вы уверены, что это было сделано по моему указанию? — спокойно поинтересовался он.