Кто будет президентом, или Достойный преемник - Фридрих Незнанский

«Как вампир в норе, со стаканом свежей кровушки», — подумал Александр Борисович, направившись к столику. Сутенер оторвал взгляд от бокала, равнодушно посмотрел на приближающегося и зевнул.

Подойдя к столику, Александр Борисович отодвинул стул и, не спрашивая разрешения, уселся. Весело посмотрел на сутенера.

— Не помешаю? — осведомился он.

Парень внимательно его оглядел, криво ухмыльнулся и ответил:

— Нет. Я люблю компанию.

— Любую?

Парень пожал плечами и ответил:

— Все лучше, чем квасить в одиночестве. Заказать вам чего-нибудь?

— Не стоит. Я пришел сюда не пить, а разговаривать.

— Я понял, — без всякого смущения ответил парень. — Уж очень деловитая была походка. Кстати, мы на «ты» или на «вы»?

— На «вы», — ответил Турецкий.

— О! Видать, разговор будет сурьезный?

— Я постараюсь, чтобы он таким был, — сверля парня холодными, колючими глазами, сказал Александр Борисович. — Итак, начнем, пожалуй. Вы — Владимир Потапов.

— Истину глаголете, отец мой, — продолжал ерничать сутенер. — Раб Божий Володимир к вашим услугам. А позвольте поинтересоваться, добрый человек, как вас звать-величать?

— Меня величать Александр Борисович. Я добрый человек, но, если будете вести себя неправильно, могу стать и злым.

Парень прищурил карие глаза, затем изящным движением откинул со лба длинную черную прядь и тряхнул волосами.

— Не люблю, когда начинают разговор с угроз, — сухо заметил он. — Вы, вообще, кто? Мент или бандит?

— А на кого больше похож?

— На бывшего мента, который заделался бандитом.

Турецкий хрипло засмеялся.

— Вы очень проницательный человек, Владимир, — заметил он. — Вижу, от вас ничего не скроешь, так что придется играть с открытыми картами. Давайте, я расскажу вам то, что я знаю. А потом вы расскажете мне то, чего я не знаю. Идет?

— Попробуйте.

— Вы здесь торчите каждый вечер, ну, или почти каждый вечер. Торчите не просто так. У вас на попечении несколько смазливых девчонок. Работа у вас не пыльная, но опасная. Клиент нынче пошел разнузданный, особенно под этим делом… — Турецкий легонько щелкнул себя пальцем по шее. — Если что не так, поднимает вой. А в сильном подпитии или под наркотой могут и порезать. Так что свой хлеб вы едите не зря. Правильно рассказываю?

— Продолжайте, — не отвечая на вопрос, сказал сутенер.

— Местная охрана не вышвыривает вас на улицу, потому что получает от вас щедрые отступные. Более того, стоит вам щелкнуть пальцами, и меня самого вышвырнут отсюда вон. Так?

— Близко к истине, — с сухой усмешкой заметил сутенер.

Александр Борисович кивнул и продолжил:

— Так что мне вас лучше не раздражать? Так сказать, во избежание эксцессов?

— Было бы очень разумно с вашей стороны, — спокойно сказал сутенер.

Турецкий широко ему улыбнулся:

— Я бы рад не раздражать, но, боюсь, не получится. Я страсть как не люблю сутенеров. Для меня они что-то вроде паразитов, ленточных червей, которые присасываются к утробе отеля. — Александр Борисович поморщился и передернул плечами. — Мерзость.

Сутенер сдвинул черные брови и угрожающе загудел:

— Слушай, дядя…

— Нет, — резко оборвал его Турецкий, — это ты слушай. Моя правая рука опущена под стол. В руке у меня нож, а его лезвие… — Что-то сухо щелкнуло под столом, и сутенер вытянулся в струнку. — …Направлено тебе в пах, — договорил Турецкий, вперив в лицо сутенера жесткий, брезгливый взгляд. — Ты уже наверняка это почувствовал. Лезвие ножа острое как бритва. Если ты шевельнешься, я вспорю тебе штаны вместе с хозяйством, которое ты в них прячешь. И сделаю это с большим удовольствием.

Сутенер покосился вниз, затем сглотнул слюну и поднял взгляд на Турецкого.

— Ты об этом пожалеешь, — глухо проговорил он.

Зрачки Турецкого сузились и замерцали, как железные булавочные головки.

— Главное, чтобы ты ни о чем не пожалел, — отчеканил он. — Даже если я промахнусь, то наверняка попаду в артерию. Пока приедет «скорая», ты помрешь от потери крови.

Парень слегка побледнел.

— Хватит меня пугать, — зло и нервно пролаял он. — Говори, что тебе нужно, и вываливайся из гостиницы. У тебя будет ровно пять минут, чтобы смыться отсюда. Если не успеешь — ты не жилец.

Александр Борисович слегка наклонился вперед и тихо спросил:

— Это ты послал девчонку в сто пятнадцатый номер?

— Не понимаю, о чем ты гово… — Парень вздрогнул. Лоб его покрылся потом. Он покосился вниз и проговорил дрожащим голосом: — Убери лезвие.

— Будешь говорить правду — уберу. Повторяю вопрос: это ты послал девчонку в сто пятнадцатый номер?

— Да. Я.

— Кто тебя об этом попросил?

— Я не знаю. Какой-то мужик.

— Мужик? — Александр Борисович по-волчьи осклабился. — Послушай, Володя, ты, кажется, не понимаешь всю серьезность моих намерений…

Парень вздрогнул и снова покосился под стол.

— Не… надо, — сипло проговорил он. — Пожалуйста, не надо. Я правда не знаю, кто он.

— Это он попросил тебя установить в номере камеру?

Сутенер что-то тихо промямлил в ответ.

— Громче! — потребовал Турецкий.

— Да! — воскликнул парень и мучительно поморщился.

— Как он это объяснил?

— Сказал, что вы его конкурент по бизнесу.

— Много заплатил?

Парень качнул головой:

— Нет. Всего пятьсот баксов.

— Почему же ты за это взялся?

— Да потому что я на мели! — гаркнул парень. — Мне завтра утром возвращать долг. У меня сейчас каждый бакс на счету!

— И ты решил, что…

— Прошу прощения, — произнес над ухом у Турецкого чей-то незнакомый голос. — Что здесь происходит?

Александр Борисович поднял взгляд и увидел невысокого седоватого мужчину в твидовом пиджаке и водолазке. Незнакомец тревожно смотрел на сутенера. Турецкий добродушно улыбнулся и весело произнес:

— Ничего. Просто мой друг очень импульсивен. Простите, если он вам помешал.

Незнакомец перевел взгляд на Турецкого, строго сдвинул брови и сказал:

— Как вам не стыдно, гражданин. Я же вижу, что вашему собеседнику плохо. Он даже говорить не может.

— Вы ошибаетесь. Он…

— Да! — воскликнул сутенер. — Мне плохо! Мне нужно подышать свежим воздухом!

Турецкий пожал плечами и выпрямился на стуле. Сутенер вскочил на ноги.

— Ты не жилец! — рявкнул он, с ненавистью глядя на Александра Борисовича.

Турецкий достал из кармана рукоятку выкидного ножа и нажал на кнопочку. Однако вместо лезвия выщелкнулась узкая металлическая расческа. Александр Борисович поднял руку и причесал волосы, насмешливо глядя на сутенера. Затем защелкнул расческу и убрал ее в карман.

— Удобная штука, правда? — сказал он.

Сутенер разразился матом, повернулся и торопливо зашагал к двери.

Седовласый мужчина в твидовом пиджаке проводил его обескураженным взглядом, затем повернулся к Турецкому и задумчиво проговорил:

— Похоже, я вмешался не в свое дело?

— Похоже, что так, — ответил ему Турецкий.

Он поднялся из-за стола и, не обращая больше внимания на «нежданного помощника» направился к двери.

— Войдите! — громко сказал Андрей.

Дверь приотворилась, и в проеме показалась кудрявая голова системного администратора Сковородникова.

— Андрей Маратович, здравствуйте! Можно войти?

— Привет, Марк. Конечно, заходи.

Андрей приветливо махнул рукой. Сисадмин вошел в кабинет и как-то неловко, бочком, прошел к стулу. Видно было, что он сильно смущен.

— Садись, — сказал Андрей, оглядывая сисадмина внимательным и цепким взглядом.

Сковородников сел. Лицо у него было озабоченное, черные косматые брови сдвинуты на переносице, большой нос побагровел. Казалось, даже стекляшки очков запотели от волнения.

— Ну? — спокойно спросил Андрей. — Что случилось?

Сковородников поправил толстым пальцем очки и взволнованно произнес:

— Новая статья в Интернете.

Узкие глаза Андрея замерцали зловещим огоньком.

— Новая? — переспросил он.

Сковородников кивнул:

— Да. Только что увидел. Думаю, специально разместили так поздно, чтобы завтра с утра побольше народу увидело. Я…

— Постой, — оборвал его Андрей, поморщившись. Он терпеть не мог суеты, поскольку твердо знал, что спешка никогда не приводит ни к чему хорошему. — Давай по порядку. Сначала скажи: тебе удалось что-нибудь выяснить насчет первой статьи?

Сковородников заметно скис и покачал кудрявой головой:

— К сожалению, нет.

— А как твой хакер? — снова спросил Долгов. — Есть известия про него?

Лицо Сковородникова еще больше потемнело.

— Я его отрезал от нашего компьютера, — неуверенно произнес сисадмин. — Но, скорей всего, он попробует снова. Вернее — он уже попробовал.