SEXсуальные отношения в деградирующем обществе - Роман Перин

Обратимся к другому пороку, который и в наше достаточно толерантное время вызывает инстинктивное отношение неприятия — к инцесту. Надо сказать, что средневековыми церковью и обществом инцест понимался гораздо шире, чем в наше время. К кровосмесительным связям относились и секс с любыми родственниками жены или мужа, и даже просто сношение с двумя сестрами или братьями. Запретным также был секс между людьми, породнившимися благодаря крещению, например, кумовьями. Судя по всему, этот грех считался тоже достаточно распространенным, по крайней мере исповедникам наказывалось подробно расспрашивать свою паству о всех многообразных проявлениях этого греха. «Исповедник должен спросить и о многосплетении со своими ближними. Не едино ибо, и не два, и не три, но многоразличные есть способы. Иногда с двумя сестрами блуд творят, которые от единого отца, а иногда с матернею дочерью, а иногда от отца, а иногда от обоих. Иногда и с двумя братьями, со снохою, с сыновней женою и с братней женою. Другие же с тещею, и с мачехою, или с некою меньшицей, а некоторые дохаживают и до своих матерей. А иногда и с кумою или с крестной дочерью. Все это следует выспросить у исповедающегося» (15). К греху кровосмешения относились и сексуальные связи между монахами и монахинями, что в принципе достаточно логично. Ведь все, принявшие монашеский сан, являлись друг другу братьями и сестрами во Христе.

В «Правилах с именем Максима», чье авторство приписывается участию самих апостолов, нижний предел наказания за это преступления устанавливался в 12 лет, а за связь с ближайшими родственниками срок строгого покаяния мог достигать и 30 лет. В «Законоправильнике, или врачестве святых отец седми соборов впадающим человеком в прегрешения» за любую кровосмесительную связь устанавливается одиннадцатилетняя епитимья. Святой Василий установил свой срок покаяния — 15 лет, однако, как и в случае со скотоложеством, святого отца опять подправили, сократив продолжительность наказания до 2–5 лет, в зависимости от степени родства. Эти же сроки и называются в большинстве покаянных памятников вплоть до XVII века.

Как мы уже убедились, судить о распространенности того или иного греха, исключительно основываясь на исповедных документах, вряд ли допустимо. Можно, однако, отметить тот факт, что простой народ был ближе к современному пониманию инцеста. Признание в сексуальных отношениях с кровными родственниками практически не встречается даже в образцах для покаяния, равно как и в русском фольклоре. Тогда как уличение в интимном сближении со свойственниками и с кумовьями было достаточно распространенным пунктом почти каждого покаяния, а кроме того, получало достаточно ироническое освещение в русских фривольных песнях и частушках. Если мы опять будем проводить параллели с Европой, то легко заметить, что на якобы более свободомысленном в отношении частной жизни Западе инцест тоже рассматривался как уголовное преступление, заслуживающее смертной казни.

Практически все вышеназванные прегрешения и сегодня по большей части воспринимаются как определенное отклонение от нормы. Однако христианской церковью любое, даже самое невинное на наш взгляд, желание разнообразить свою интимную жизнь вызывало упрек в греховности. К таковым порокам относилась, например, мастурбация во всех ее проявлениях, которая в российских летописях имела два названия: русское — рукоблудие и греческое — малакия. Покаянные памятники выделяют два основных вида этого греха — малакия руками и малакия бедрами; особо осуждается взаимная мастурбация, даже у супругов. Грех рукоблудия приписывался всем без исключения, но особенной греховностью и живописными подробностями он отличается в покаяниях иноков: «Господине, отче, прости меня такоже, что в церкви, на пении стоя и на чтении сидя, своими руками воздвигал я свои срамные уды и, истицание сотворив, в той скверности во святой алтарь входил и святынь приказался».

Отцы церкви понимали, что обет безбрачия и определенная изоляция иноков за стенами монастырей сказывается на степени распаленности их воображения. Ведь в перечнях грехов, характерных для черного духовенства, называется даже такой как «помыслить на святые иконы с похотию». А ведь это не итальянские мадонны эпохи Возрождения, а изможденные, почти бестелесные лики.

Наказания за подобный грех отличались достаточной большой разницей в сроках покаяния — от шести дней до трех лет. Максимальный срок епитимьи за женское рукоблудие определялся в один год. Лица, принявшие духовный сан, обычно карались более строго. Любопытно, что во многих случаях наказание было одинаковым как за непосредственно малакию, так и за непроизвольное «истицание похоти».

К греховным деяниям относила церковь и любую попытку разнообразить позиции при половом сношении. Единственным дозволенным способом совокупления была так называемая миссионерская позиция, прочие же все приписывались влиянию лукавого. Мы не знаем, насколько далеко продвинулись наши предки в области сексуальной акробатики, однако в покаянных памятниках называется всего лишь две запрещенные позиции: мужчина сзади и женщина сверху.

Позицию, при которой мужчина был сзади, в отличие от содомии нельзя было упрекнуть в том, что она препятствует деторождению. Поэтому самым главным упреком, который предъявляли данному способу сношения была его похожесть на совокупление животных. Типичным для покаянных памятников был следующий отзыв о подобном прегрешении: «Если кто с женой сзади грех сотворит, да наречется скотом…» (16). Однако несмотря на столь суровые отзывы, наказание было удивительно мягким. Во многих документах советуют ограничиться лишь определенным количеством поклонов, если же покаяние и назначалось, то его срок не превышал 40 дней. Правда попа за неоднократное впадение в подобный грех рекомендовалось лишить сана.

Достаточно странным на фоне такого снисходительного отношения выглядит восприятие другой позиции — «всадница». Никаких особых упреков в скотоподобии и прочем ей не бросается, однако наказание назначается гораздо более суровое. Высший предел срока покаяния мог достигать семи лет. Как и в случае с содомией серьезнее наказывался секс в такой позиции по взаимному согласию, чем по принуждению мужа. Чем объяснить столь странное отношение? По мнению Пушкаревой, этот способ сношений осуждался церковными иерархами за то, что хотя бы на какой-то срок он давал женщине определенное преимущество над мужчиной. Это также было выступление против законов бога и природы, гораздо более серьезное, чем уподобление скоту.

Однозначно осуждались также любые формы орального секса и «целование во срамные уды». Этот вид греха упоминается в каждом списке вопросов к исповедующимся и в покаянных образцах. Однако мне не удалось обнаружить назначения за эту плотскую утеху какой-либо епитимьи.

В русских покаянных памятниках можно обнаружить весьма своеобразные грехи, которые не рассматривались как таковые в остальной Европе. К подобным нарушениям относились поцелуи, правда далеко не всякие. Осуждались лобзания, при которых один из целующихся всовывал свой язык в рот другого — это приравнивалось к поцелую в половой орган. Интересно, что такого рода поцелуи на Руси назывались татарскими, а значит, приписывались влиянию инородцев и иноверцев. Греховным считался также укус человека во время плотских утех, особо осуждался укус за сосок. Это проявление страсти расценивалось как очередное проявление звериной природы человека, отступление им от образа божия.

Справление естественных надобностей в присутствии других людей также понималось как грех. Однако в епитимьях в данном пороке обвиняются исключительно женщины. Интересное отличие от западного мышления можно заметить в отношении к проституции. В вопрошаниях и покаяниях блудницы упоминаются не раз, и мужчины за связь с ними несут отдельную епитимью. «Если кто мзду дает ради блуда, да получит епитимью на 3 лета и причастие единожды в месяц, а поклонов 20 утром и 20 вечером». Однако сама женщина непосредственно за проституцию не наказывалась. Блуд по собственному желанию и за деньги карался абсолютно одинаково.

Вряд ли можно ставить в упрек Руси абсолютное подавление народной сексуальности. Рассматривая епитимьи за разные виды прегрешений, мы можем выявить общую тенденцию, по которой наказание постепенно сокращается. Кроме того, само признание изначальной греховности человеческой натуры уже давало основание для оправдания человека и открывало перед ним путь к покаянию и прощению.

1. Пушкарева Н. Л. Семья, женщина, сексуальная этика в православии и католицизме: перспективы сравнительного подхода//Этнографическое обозрение. 1995. № 3. С. 66.

2. Вопрос мужам и отрока//«А се грехи злые, смертные…» Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России. Документы и исследования. М. 1999. С. 63.