Марш через джунгли - Дэвид Вебер

— Надеюсь, вы знаете, что говорите.

— Честное слово, так оно и есть. Я уже сорок лет дрессирую новобранцев, и до сих пор время от времени они меня чем-нибудь да удивляют.

— Значит, лучшее, что мы можем сделать, — кисло сказала О'Кейси, — это сидеть здесь и ждать приземления?

— В общем — да, — жизнерадостно согласилась Косутич. — В пинокль играете?

ГЛАВА 14

— Какая радость!

Панэ покрутил верньер настройки монитора, но лучше от этого не стало. Не сенсоры были виноваты в том, что ему не нравилась картинка.

Вот уже три дня катера спускались к планете по очень пологой траектории, чтобы приземлиться на противоположном от космопорта полушарии. Так сказать, с тыла. Порт был расположен на небольшом континенте — или большом острове, в зависимости от взглядов наблюдателя. Курс катеров был тщательно рассчитан. Отряду предстояло высадиться на побережье океана, приблизительно в тысяче километров от конечной цели. Мореходное дело мардуканцы уже освоили, следовательно, большую часть пути можно будет проделать на корабле — или кораблях. А корабли — просто нанять.

По скромному мнению капитана Панэ, план получился простенький, но не без изящества. У него было лишь одно уязвимое место: разброс точек высадки. Катера стартовали из глубокого космоса, им предстояло преодолеть огромное расстояние до планеты, и на маневры при посадке топлива могло просто не хватить.

А самое паршивое заключалось в том, что над космопортом болтался вражеский корабль.

Он висел на стационарной орбите «с погашенными огнями» — иначе «Деглопер» засек бы исходящее излучение — и, по всей видимости, был тем самым авианосцем, который и доставил в систему крейсера пречистых отцов. А главное, будь он даже классом поменьше, он все равно занимал идеальную позицию для слежения: чтобы избежать обнаружения, катерам в буквальном смысле следовало приземлиться на другой стороне планеты.

Таким образом, судьба преподнесла Бронзовым варварам две новости, хорошую и плохую. Хорошая состояла в том, что второй погибший крейсер, по-видимому, не узнал о бегстве десантных катеров — во всяком случае, не успел сообщить об этом кораблю-носителю. А вот плохая... Присутствие вражеского корабля над портом само по себе заставило накинуть лишних тысяч десять километров маршрута.

Что, в свою очередь, означало: топлива может не хватить не только для маневров, но и для штатной посадки.

— Ой, как плохо, — сказал Роджер, заглянув через плечо капитана. — Совсем плохо. Ну просто очень плохо.

— Да, ваше высочество, — ответил Панэ, проявив исключительную сдержанность. — Именно так.

Уже три дня они с принцем делили крохотный отсек, и оба находились далеко не в лучшем настроении.

— И что же нам теперь делать? — спросил Роджер; в голосе его вновь проскользнули скулящие нотки.

Резкий сигнал коммуникатора избавил Панэ от необходимости немедленного ответа. Он ухитрился не выдать своего облегчения и нажал на кнопку, разрешая сеанс связи. Впрочем, и на этот вызов ему не хотелось отвечать слишком поспешно. Он переключил систему в режим задержки сигнала до полной загрузки и стал терпеливо ждать. Хоть и крохотная, а передышка, улыбнулся он. Вскоре отсек заполнился целой толпой голограмм.

— Полагаю, вы все уже видели нашего нового друга, — сухо сказал он, когда аудитория — три лейтенанта, четыре пилота, сержант-майор Косутич и Элеонора О'Кейси — загрузилась полностью.

— Да уж, — отозвался уоррент Банн. — Первоначальный план насмарку, два запасных туда же.

— Мы должны были предусмотреть и это! — перебил его старший уоррент-офицер Добреску, пилот четвертого катера.

Он уставился на Панэ таким злобным взглядом, словно обвинял в совершенной ошибке. Честно говоря, отчасти он был прав.

— Не стану спорить, — сказал Банн, — но хотел бы заметить, что горючего нам недоставало при любом раскладе, независимо от места посадки. Чтобы попасть в ту точку, которую мы планировали изначально, все равно пришлось бы прибегнуть к аэродинамическому торможению.

— Об этой точке благодаря нашему чертову авианосцу можно забыть насовсем, — сказал Панэ.

Он очень не любил говорить очевидные вещи, в особенности неприятные, но все же заставил себя продолжить. Ибо вывод также был очевиден и крайне неприятен:

Вместо этого нам придется лететь еще дальше.

— Нельзя! — взвизгнул Добреску. — Без топлива посадить катер посреди джунглей невозможно!

— Знаете, тут есть какие-то белые пятна, — вмешался Роджер. — Они нам не подойдут?

Панэ и голографические участники совещания дружно развернулись к принцу. Все это время Роджер старательно изучал на планшете изображение участка планеты, где, по всей видимости, им и предстояло высаживаться. Карту явно сделали по результатам наблюдений с орбиты, никаких особых подробностей на ней не было, но при увеличении выделились некоторые детали. Роджер еще раз увеличил масштаб.

— Понятия не имею, что это. — Панэ взял планшет в руки и пристально вгляделся в проплешины неправильной формы. Они находились в гористой местности на достаточном удалении от космопорта. — Ясно одно: это не рукотворные образования, для этого они слишком велики.

Он хотел уже было сказать, что открытие Роджера бесполезно, но приостановился и задумался. Не джунгли, не вода и не горы — а ничего другого на этой планете вроде и нету. Тогда что они собой представляют?

Все до единого участники совещания включили свои планшеты и напрягли мозги.

— Я думаю... — сказал лейтенант Гулия — и умолк.

— Что вы думаете? — спросил уоррент Банн, тоже заинтригованный белыми пятнами.

— Одно из двух, — решился Гулия. — Я не могу понять, находятся они выше уровня моря или ниже, но если они расположены низко, это могут быть высохшие озера.

— Высохшее озеро в мире джунглей? — фыркнул Добреску. — Держи карман шире! Нет, конечно, было бы очень сподручно, но если мы попытаемся сесть, а окажется, что это что-то другое, нам кранты.

— Что поделать, — философски прокомментировал Банн, — вся эта планетка — одно большое богом забытое место, чиф. Почему бы и не оказаться на нем где-нибудь пересохшему озеру? Видишь ли, если нас засекут с орбиты, нам настанет такой же абздец, как если мы врежемся в гору. Так, может, лучше выберем вероятно сухое озеро — и надежду?

— Я согласен с лейтенантом Гулией, — сказал Роджер. — Именно поэтому я и предложил их рассмотреть. Местность вокруг белых пятен, мне кажется, носит следы недавних процессов горообразования. Если горы, поднявшись, отрезали питавшие их водные источники, озера вполне могли пересохнуть. — Он сдвинул изображение и рассмотрел соседний участок карты. — А тут еще такие же пятна, и ближе к порту, видите? Весь район такой.

— Но большая часть планеты покрыта болотами, ваше высочество, — не сдавался Добреску. — Если озеро пересохло, вокруг должна быть голая земля. И почему эти пятна расположены именно здесь?

— Я бы сказал, — взял слово Панэ, — что весь этот горный хребет стал засушливой зоной. Обратите внимание, поверхность окрашена в коричневые, а не зеленые тона. Есть и другие пустынные районы, их немного, и расположены они далеко друг от друга. Так что я бы предположил, с высокой вероятностью, что нам повезло и это действительно сухие озера.

Еще мгновение он пристально смотрел на планшет, затем отложил его и вскинул голову.

— Не существенно, согласны вы со мной или нет. Это наш единственный шанс уцелеть. Проведите вычисление нового курса. Мы должны как можно дольше продержаться в атмосфере, использовав ее для максимального торможения, затем круто уйти вниз и приземляться с отключенными двигателями.

Добреску открыл рот, собираясь возразить, но Панэ предупреждающе поднял руку:

— Если альтернативных предложений нет, будем делать так, как я сказал. Вы хотите предложить другой вариант?

— Нет, сэр, — сказал Добреску после затянувшегося молчания. — Но со всем должным уважением заявляю: мне не по душе рисковать безопасностью его высочества, основываясь на одной лишь догадке.

— Мне тоже. Но именно это нам и следует сделать. Кстати, могу вас кое-чем порадовать. Мы все рискуем жизнью точно в той же степени, что и его высочество. Так что в случае неудачи объясняться с ее величеством никому из нас не придется.

После того как на катерах установилось нулевое тяготение, а угроза преследования канула в Лету, пехотинцы позволили себе немножко расслабиться. Они в беспорядке плавали по отсеку в приспособленных к невесомости гамаках — и маялись от вынужденного безделья. Главным и единственным занятием, доступным на борту, был сон, и даже самые опытные военнослужащие по истечении трех дней готовы были лезть на стенку. Тем не менее передышка пошла всем на пользу. Когда катера приблизились к поверхности, морпехи убрали гамаки, закрепили все свободно лежащие предметы и заняли места в капсулах, чувствуя себя вполне отдохнувшими.