В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов

прибытии в Либаву ротмистр Гершельман явился к бывшему начальнику штаба и доложил ему следующее.

Он все время находился при генерале графе Келлере, который, по независящим от него обстоятельствам, был вынужден откладывать со дня на день свой отъезд в Псков. Между тем события в Киеве, после революции в Германии, развивались быстрым темпом, и все шло неуклонно к гибели. Когда стало известно о приближении к Киеву большевистски настроенных банд Петлюры и когда занятие города не вызывало уже ни у кого сомнения, граф Келлер приказал ему немедленно выехать в штаб Северной армии. Об отступлении армии из Пскова генералу графу Келлеру было уже известно, и потому он поручил ротмистру Гершельману передать в штаб, что он, как командующий, считает наиболее подходящим местом для дальнейшего формирования армии район Митава – Либава, куда и приказывает армии сосредоточиться.

Вполне понимая, что армия будет нуждаться в деньгах, граф Келлер передает ротмистру Гершельману на первоначальные нужды армии 300 000 рублей, предупредив его, что из остальных имеющихся в его распоряжении 1 700 000 рублей полтора миллиона уже выдано, для той же цели, члену Совета обороны, сенатору Туган-Барановскому, который выедет в Прибалтийский край следом за ним. Остающиеся 200 000 рублей генерал граф Келлер предполагал истратить на перевозку из Киева в Прибалтику офицеров и добровольцев, вместе с которыми рассчитывал прибыть и сам.

Ротмистру Гершельману во время своего путешествия пришлось немало встретить всевозможных препятствий, и он даже совершенно неожиданно попал в район расположения большевиков, но, благодаря умению найтись в любой момент, он преодолел все затруднения и блестяще выполнил возложенное на него поручение.

Привезенные им сведения снова влили энергию и возвратили надежды в Либавскую группу офицеров и добровольцев. В частности, для бывшего начальника штаба армии было большими нравственными удовлетворением узнать, что настоящий командующий, столь уважаемый им генерал граф Келлер, оказался одинакового мнения с ним относительно выбора района формирования для армии.

Для исполнения приказания генерала графа Келлера было немедленно приступлено к формированию Либавского добровольческого отряда. Во главе формируемого отряда стал, как старший в чине, генерал Симанский (бывший в Северной армии начальником дивизии). Начальником штаба в случае, если бы успехи формирования потребовали бы создания штаба, предполагался ротмистр фон Розенберг.

Отдавая 30 декабря приказ о начале формирования Либавского отряда, генерал Симанский объявил: «С целью установить возможно скорейший порядок в той группе офицеров и солдат, которая оказалась в гор. Либаве, принимаю на себя, как старшего в чине, командование названною группою».

Далее в приказе идут всевозможные назначения и строгое распределение сфер деятельности каждого начальствующего лица, а также и порядок подчиненности, что было весьма важно при создавшейся вследствие распоряжения полковника Родзянко обстановке, когда никто не знал, к кому он должен обращаться

В заключение генерал Симанский указывает: «До предстоящих переговоров с английским правительством задаюсь ближайшими двумя целями: 1) скорейшим сформированием из наличного числа офицеров и солдат роты, которая могла бы послужить кадром для дальнейших формирований и 2) безотлагательным улучшением положения, в котором оказались офицеры и солдаты, отрезанные от главного отряда».

При отряде был образован временный хозяйственный Совет обороны во главе с Г.М. Дерюгиным и в составе еще 3 членов. Деньги, привезенные ротмистром Гершельманом, были переданы этому совету, который и делал соответствующие отпуски на нужды Либавского отряда.

Таким образом было разрешено затруднительное положение всех прибывших по приказанию полковника Родзянко офицеров и солдат.

Вначале дело пошло очень успешно, и в три дня была сформирована рота, но для дальнейшего развития русских добровольческих частей необходимы были денежные средства, а также вооружение, снаряжение, обмундирование и прочее военное имущество.

По этому поводу велись беспрестанно переговоры с англичанами, и ротмистр фон Розенберг, выполняя поручения генерала Симанского, часто бывал на борту их эскадры, но, к сожалению, все эти переговоры не привели ни к каким положительным результатам. Англичане много обещали, но ничего не выполняли, да, по-видимому, и не могли этого сделать, так как их правительство вполне определенно заняло враждебную позицию к России, как целому государству, и неуклонно проводило политику расчленения своего прежнего союзника.

Так, например, адмирал Синклер, вышедший в Рижский залив и обстрелявший там большевиков, наступавших на Ригу, был отозван своим правительством в Лондон, где ему было предъявлено обвинение в превышении власти и вмешательстве в междоусобную войну.

После этого Рига 3 января 1919 года была занята красными бандами и англичане безучастно наблюдали за зверской расправой большевиков с местными жителями, сохраняя нейтралитет и не вмешиваясь в русские внутренние дела. Конечно, это была только маска, скрывавшая истинные желания англичан, и впоследствии, когда мои войска, с целью обеспечить себе тыл, повели наступление на Ригу, те же англичане без всякого колебания жестоко обстреляли судовой артиллерией мои части, которые имели неосторожность приблизиться к приморской полосе. Мне кажется, что политика наших союзников англичан в данном случае и без комментариев вполне ясна.

5 января, совершив увеселительную прогулку верхом, прибыл в гор. Либаву полковник Родзянко. В своих «Воспоминаниях» он, между прочим, пишет: «Тем временем в Либаве мне усиленно стали предлагать заняться формированием русского отряда под верховным немецким командованием; я категорически отказался, не веря больше, после Пскова и Риги, в серьезность германских предложений».

На самом деле все было иначе, и никто ему ничего формировать не предлагал, а напротив, он сам непременно хотел командовать русскими частями, и притом ему было безразлично, кто их будет поддерживать. В этом направлении он сперва обратился с претензией к ротмистру фон Розенбергу, а когда тот отказался с ним разговаривать на эту тему, то он пошел объясняться с генералом Симанским. Однако и генерал Симанский также дал ему соответствующий отпор и попросил его не вмешиваться в дело организации офицеров и добровольцев. Такой же отпор был им получен и от членов временного, хозяйственного Совета обороны. Спустя несколько дней он опять вступил в объяснение с ротмистром и заявил ему, что его обманули, сказав, что Северная армия признана генералом Деникиным, тогда как он теперь имеет обратные сведения и поэтому он больше не желает принимать участие в немецких авантюрах и уезжает немедленно в Добровольческую армию.

Интересно, что он решил ехать на юг России так же, как из Риги в Либаву, то есть верхом через всю Европу. Может быть, такое путешествие в нормальное время могло бы быть даже полезным в спортивном отношении, но заниматься экскурсией верхом в тот момент, когда все горело в огне, мог только человек, мало любящий свою Родину.

Конечно, затея Родзянко окончилась полной неудачей и он, едва переехав германскую границу, был арестован и препровожден в гор. Мемель, где ему пришлось просидеть некоторое время, пока не была установлена цель его прибытия столь странным способом передвижения в Германии.

Между тем денежное