В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов

случае полковнику Родзянко вспомнить также о том, что он служил в Кавалергардском Ее Величества полку; 3) связаться с прибывающими англичанами считает необходимым, но на их помощь не надеется, так как вряд ли они, поддержавшие русскую революцию с целью ослабить своего союзника Российскую империю, будут теперь, когда мировая война кончена, работать на восстановление могущества своего соперника в Азии, и, наконец, 4) с отступлением корпуса на Ригу – Митаву вполне согласен, как это высказывал неоднократно, и к осуществлению этого отступления он уже приступил согласно своему плану, причем с латышами соглашение достигнуто, а что касается переговоров с германцами, то, если полковнику так хочется представить им ультимативное требование и он надеется таким способом добиться отправки эшелонов в гор. Вольмар, пусть предъявляет его самостоятельно.

Получив такой категорический ответ, который разрушал его честолюбивые замыслы, Родзянко решил избавиться от присутствия начальника штаба в Риге и потому заявил ему, что удивляется, почему он, несмотря на приказание командующего выехать в Ревель, до сих пор остается здесь.

Начальник штаба ответил, что просит полковника не вмешиваться в его решения и распоряжения, ответственность за которые он несет только перед своим прямым начальником – командующим армией.

Выслушав этот отпор, полковник Родзянко временно успокоился на том, что подал германскому командованию письменный ультиматум, подписанный им за командующего армией, в котором он требовал перевести на эшелонах все части Отдельного Псковского добровольческого корпуса от гор. Вольмара в район Митавы – Либавы.

Германское командование, не желая создавать конфликта, ответило через лейтенанта Списа, что даст окончательный ответ по этому поводу на днях, так как им необходимо предварительно навести справки – имеется ли на железнодорожной ветке Валк – Рига такое количество свободных вагонов, которого было бы достаточно для составления 6 эшелонов.

9 декабря от германского командования в Либаве была получена телефонограмма, что туда прибыла английская эскадра, начальник которой адмирал Синклер просит немедленно выслать для переговоров уполномоченных от русской Северной армии. Согласно еще раньше полученным инструкциям от командующего, начальник штаба командировал для переговоров в гор. Либаву полковника Родзянко, ротмистра Гоштовта и в качестве переводчика ротмистра князя Ливена.

Затем начальником штаба было дано предписание капитану фон Мевесу вступить в исполнение должности старшего адъютанта по оперативной части и выехать с новым штабом к месту расположения главных сил армии в местечко Ермес. Кроме того, он отправил через подполковника фон Бреверна донесение полковнику Бибикову.

Перед отъездом уполномоченных в Либаву ротмистр князь Ливен пришел к начальнику штаба за справками для составления на английском языке письменного доклада о Северной армии, который депутация предполагала передать адмиралу Синклеру. Доклад был составлен князем Ливеном по прибытии на место в гор. Либаве, и представлен английскому командованию, однако содержание его далеко не удовлетворяло своему назначению, а главное, многое было преувеличено и освещено совершенно с иной точки зрения.

10 декабря начальник штаба получил донесение от коменданта гор. Валка подполковника фон Бреверна, что занятие города Красной армией ожидается с часу на час и что местный Совет солдатских депутатов германского гарнизона (Soldatenrat) вступил уже в переговоры с большевиками, а потому эстонский штаб и он сам вынуждены оттуда выехать.

11 декабря утром прибыл в гор. Ригу фон Бреверн и доложил, что гор. Валк занят большевиками. Выехавшие 10-го утром офицеры штаба были возвращены обратно со станции Венден германскими военными властями, которые сообщали, что на ст. Валк большевики контролируют пассажиров и всех причастных к добровольческому корпусу высаживают из вагонов и арестовывают.

Таким образом, нормальное сообщение с армией было прервано, но связь еще поддерживалась случайно пробившимися людьми. Вследствие этого начальник штаба отставил поездку капитана фон Мевеса к главным силам и послал срочное донесение полковнику Бибикову с агентом контрразведки (местным жителем). В этом донесении им была изложена общая обстановка, последние события, а также основанное на приказании командующего и на создавшемся положении на фронте заключение о необходимости корпусу немедленно всеми силами двинуться в направлении на Вольмар – Венден, чтобы этим движением обеспечить себе путь отступления на Ригу и далее на Митаву – Либаву.

Будучи вполне уверенным в том, что части корпуса немедленно начнут отступление на Вольмар – Венден – Ригу, начальник штаба занялся подготовкой всего необходимого для их прихода.

Положение в Риге было очень тревожное и неопределенное. Город был наводнен большевистскими комиссарами, среди которых были такие «звезды», как Хаустов, Сиверс, Жабин, и даже говорилось много о приезде Склянского. Все эти комиссары вели открытую пропаганду и имели какие-то тайные совещания с Советом солдатских депутатов германского гарнизона.

Латышские власти были совершенно неорганизованны и не располагали никакими исполнительными органами, а германское командование в своих распоряжениях было связано Советом солдатских депутатов.

Так, например, ротмистр фон Розенберг, получив от своей разведки самые точные сведения о месте сбора большевиков и их намерении поднять восстание в Риге, передал все это германскому командованию и просил их принять срочные меры для ликвидации этого.

Германское командование арестовало всех большевистских комиссаров, но через день вынуждено было выпустить их из тюрьмы по категорическому требованию своего Совета солдатских депутатов.

При таком положении задерживаться частям корпуса в Риге, а тем более выбирать ее местом расположения даже для штаба, ротмистр не считал возможным и остановил свой выбор для этой цели на районе гор. Митавы.

Ввиду того, что штаб А.О.К. 8 через ультиматум полковника Родзянко был уже все равно поставлен в известность о решении командования корпуса отступать на Ригу, ротмистр решил переговорить с германцами о предоставлении русским частям для их расположения район гор. Митавы. Одновременно с этим он хотел выяснить результат «ультиматума», то есть будут ли предоставлены в гор. Вольмаре необходимые для перевозки войск эшелоны.

В штабе А.О.К. 8 настроение было подавленное, и падающая дисциплина германских солдат приводила начальников в полное отчаяние. При таком положении дел для германского командования было ясно, что долго им в Прибалтике не удержаться, и потому они спешили с эвакуацией своего имущества. Отношение германских офицеров к русской армии в лице ее начальника штаба было по-прежнему корректное и предупредительное, но в их словах звучала горечь и иногда ирония.

Один из них во время беседы заметил: «Поверьте, господин ротмистр, мы сделаем все, чтобы облегчить положение армии, но по правде сказать это не в наших интересах – сдавать страну англичанам в полном порядке и с готовой русской армией. Чем больше затруднений они здесь встретят, тем лучше».

Такой взгляд был ошибочным: не англичанам, даже в полном беспорядке, надо было сдавать страну, а русской дружественной, национальной власти, а для этого необходимо было поддержать русские добровольческие войска.

Пора было понять, что политическая обстановка резко изменилась