В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов

не обмундированы, без снаряжения, без достаточного количества боевых припасов и в большинстве случаев без обоза.

В ящике корпусного казначея оказались лишь кредитные билеты Областного Псковского казначейства на общую сумму 200 553 рубля, то есть, другими словами, почти ничего, ибо эти деньги были действительны только в своей области и в Риге на денежном рынке не котировались, а в частной продаже евреи предлагали за них по 10 копеек за рубль.

Денежный ящик был спасен капитаном 2-го ранга Столицей, капитаном Янсеном, штабс-ротмистром Андреевским, поручиком Ковалевским и корнетом Ковалевским, которые, доставив его в гор. Ригу, сдали все деньги начальнику штаба. Ящик был передан начальнику штаба в открытом виде, что и было засвидетельствовано соответствующей распиской вышеуказанных лиц.

Население городов и деревень района Печоры – Юрьев и Верро – Валк было большевистски настроено и потому относилось к частям корпуса враждебно, делая нападения на одиночных людей и небольшие группы, отбившиеся от своих отрядов.

Потери корпуса были в общем незначительными, главным образом были понесены отдельными людьми от нападения местных большевистских банд в деревнях и городах. Так погибли: начальник особого отдела капитан Тарановский и полковник инженерных войск Андреев.

Все это вместе взятое создавало очень тяжелое положение, и необходимо было быстро найти какой-нибудь выход, который дал бы возможность несколько передохнуть и привести корпус в порядок. Вот почему командующий, ознакомившись с общей обстановкой и предложением эстонского правительства, решил за неимением ничего лучшего пока принципиально согласиться на него и тем самым выиграть время до выяснения результатов переговоров с англичанами, прибытие эскадры которых ожидалось со дня на день.

После совместных совещаний с германцами было решено, что командующий корпусом вместе с обер-квартирмейстером штаба ротмистром Гоштовтом выедет немедленно в гор. Ревель для ознакомления с условиями перехода корпуса на службу к эстонскому правительству, а также для подписания с ним договора.

Начальник штаба корпуса оставался, согласно предписанию командующего, в гор. Риге для ликвидации дела с германским командованием.

Перед отъездом командующего корпусом ротмистр фон Розенберг доложил ему, что он, как начальник штаба, считает переход корпуса на службу Эстонской республики и отход на Ревель весьма рискованным, так как, в случае наступления большевиков в направлении на Крейцбург – Рига и по соединительной железнодорожной ветке Альтшванебург – Рамоцкое, корпус отрезался от единственного пути отступления и обрекался на гибель. Вот почему он полагает необходимым во что бы то ни стало добиться соглашения с латышским правительством и отступать на Ригу – Митаву.

Если же командующий все-таки решит принять предложение эстонцев, то он, не имея никакого нравственного права брать на себя ответственность за операцию, обреченную уже вперед, по его мнению, на неудачу, просит освободить его от должности начальника штаба.

Командующий ответил, что он вполне согласен с этими доводами, но ввиду того, что другого выхода нет, он все-таки хочет попытаться выйти из создавшегося положения соглашением с эстонцами, предварительно обеспечив корпусу отступление из Ревеля морским путем на Финляндию. Однако, если ротмистру удастся добиться соглашения с латышским правительством, то он, конечно, предпочтет отступать на Ригу, а потому он поручает ему сейчас же после его отъезда начать переговоры с латышами и о результатах немедленно донести.

На этом, до выяснения дальнейшей обстановки, вопрос о судьбе корпуса был закончен, и командующий перешел к обсуждению ближайших задач, требовавших быстрого разрешения их и проведения в жизнь.

Одной из самых трудных задач было урегулирование денежной стороны корпуса, наличность казначейства которого, как было указано выше, заключалась в 200 553 рублях Псковской области. Эти деньги не принимались населением, и потому офицеры и добровольцы, получившие свое жалованье этими рублями, фактически ничего не могли себе купить на них и были, таким образом, поставлены в очень тяжелое положение.

Рассчитывать на скорую получку денег от эстонского правительства вряд ли было возможно, а потому командующий приказал начальнику штаба обратиться в германское командование с просьбой выдать некоторую сумму денег, необходимую корпусу, чтобы просуществовать до получки аванса из нового денежного источника.

Районом сосредоточения частей корпуса был оставлен прежний, то есть район окрестностей гор. Валка, который был удобным для продолжения отступления в обоих направлениях и на Ригу, и на Ревель.

Для поддержания связи с корпусом и для установления порядка во время сосредоточения войск в Валк был командирован с особыми инструкциями и полномочиями корпусного коменданта подполковник фон Бреверн.

Начальником над всеми находившимися в Риге офицерами и добровольцами, исключая, конечно, чинов штаба, был назначен полковник Родзянко.

Ввиду того, что впоследствии полковник Родзянко был одним из главных печальных деятелей Северо-Западной армии, я считаю необходимым несколько остановиться на нем и рассказать более подробно его карьеру на поприще добровольческого движения.

Владея весьма значительным имением недалеко от Риги, полковник Родзянко во время большевистского переворота и вообще в период смуты в самой России оставался в Прибалтийском крае, который находился под прикрытием германских оккупационных войск.

В конце октября, то есть во время расцвета формирования русского добровольческого Псковского корпуса, когда слухи о его успехах разнеслись далеко за пределы его района, полковник, опасаясь остаться за флагом в решительный момент судьбы России, решил, что ему пора принять участие в деле, и потому отправился в сопровождении начальника рижского вербовочного бюро капитана Гершельмана в гор. Псков.

Там он, явившись в штаб корпуса, выразил пожелание переговорить с командующим генералом Вандамом, которому он имеет будто бы сделать очень важное и ценное предложение. Какое это было предложение и насколько оно было ценно, выяснилось только при вторичном посещении полковником гор. Пскова в период командования корпусом полковника фон Нефа, тогда же он после беседы с генералом Вандамом был в очень скверном настроении духа и сейчас же, еще в штабе, начал критиковать все дело, называя его авантюрой.

По его словам, офицеры и солдаты корпуса – оборванцы с распущенным видом, что многих офицеров он видел торгующими за прилавком; штаб ничего не знает, германские офицеры для связи – мальчишки, командующий и его начальник штаба – канцелярские крысы, Балахович – разбойник и т. д.

Конечно, офицеры штаба на этот поток хулы и разошедшегося критика возражали, указывая, что некоторые недочеты при формировании в настоящий тяжелый момент, естественно, должны быть, но что со временем все это сгладится, когда будет налажен хотя бы временный государственный аппарат. Пока же корпус висит в воздухе и напрягает все усилия, чтобы встать на твердую почву, и долг каждого истинного русского помочь в этой работе по мере своих сил.

Однако полковника Родзянко убедить в чем-либо, даже вполне очевидном, было довольно трудно, и он продолжал увлекаться своей критикой.

Особенно полковника волновал ротмистр Булак-Балахович, триумф перехода