Приют - Алиса Бодлер

что порой я пытался черпать из встреч с ней то, чего мне не хватало в нашем взаимодействии с матерью. Не хватает и до сих пор».

– Рей, кушай булочку, пожалуйста, – обратилась доктор Боулз ко мне, в очередной раз указывая морщинистой ладонью на поднос с горячим чаем и сладостями. Женщина принесла его в комнату, стоило нам с дядей слегка обустроиться. Теперь же угощение стояло на маленьком столике на колесах, прямо между хозяйкой дома и Оуэном.

Джереми хотел вновь поправить ее, скорее всего, опасаясь, что мне неприятно такое обращение, но я качнул головой. Все это больше не несло в себе никакого ужасного смысла и не болело в принципе.

Как же я хотел, чтобы и с Иви все сложилось так же.

– Значит, вас беспокоит какой-то молодой врач… – Саманта, вдоволь наговорившись со своим любимым пациентом о его жизни и самочувствии, предпочла вернуться к главному вопросу, что мы озвучили ей на пороге. – Константин, Константин… А фамилия его как?

– Грэм, – блекло отозвался я.

Джереми скривился:

– Ты никогда не говорил, что знаешь его фамилию.

– Ты думаешь, что я три года переводил ему деньги и не обращал на нее внимания?

– Она ему не подходит!

– Константин Грэм… – перебила нашу шутливую перепалку доктор Боулз своими размышлениями. – Видите ли, мальчики, я не работаю в диспансере уже почти двадцать лет. Навещаю коллег, да и они меня… Но все же. А сколько лет этому Грэму?

– Тридцать пять, – все так же, без эмоций, отрапортовал я.

– Боже, Боузи! – казалось, что Оуэн раздражался даже просто от самого факта того, что я знал о Константине чуть больше, чем озвучивал. – Что еще нам расскажешь?

– Нет… Нет, слишком молод, – посмаковала Саманта, все еще игнорируя реакции Джереми. Казалось, эта способность была вытекающим плюсом от ее профессиональной деятельности. – Не могу его знать. Скорее всего, он был нанят лет десять назад, и то, только если пришел к нам сразу, во время практики.

Я отошел к окну, принявшись гипнотизировать узор на вязаных занавесках. Как Оуэн планировал вести беседу, я знал заранее и, как мы и договаривались, не вмешивался. Но темп был слишком медленным и тягучим, а сцена на лестничной клетке все еще не выходила у меня из головы.

– Доктор Боулз… – мягко начал Джереми. – Нас в большей степени интересует не сам доктор Грэм, а некоторые… Некоторая его связь с одним человеком, который, как мы предполагаем, имеет те же особенности, что и мы с Боузи.

Саманта слегка нахмурилась и сцепила старческие руки в замок.

– Помните ли вы, как рассказывали мне о Винском университете и Стефферсоне?[12] – продолжал Оуэн.

– Конечно, – отозвалась старушка. – Основа учений Стефферсона легла в базис моего скептицизма относительно стандартного подхода.

– Все так… – Джереми говорил медленно, так, словно боялся, что одно неловкое движение может сломать коммуникацию. – У нас… Есть некоторое подозрение, что кроме меня и Боузи в текущем временном периоде, в нашем окружении, существует еще один человек, который пережил реинкарнацию. Но во взрослом возрасте об этом по какой-то причине забыл.

– То, что он забыл, – естественно. – Доктор Боулз принялась пережевывать что-то невидимое. – Ваши с Реем случаи – исключения, а не правило. Правилом являются воспоминания, приходящие от двух до одиннадцати лет. С ними и работал Ким Стефферсон, которого ты упомянул.

– Ее зовут Иви, – набравшись смелости, все же вмешался я. – И дядя не совсем точен. Не только она. Еще как минимум четверо.

– И что же, они до сих пор могут транслировать летопись предыдущего воплощения? – поинтересовалась у меня доктор.

– Нет, мэм. – Я сглотнул. – Точнее, я не могу сказать.

– Я не понимаю… – Боулз сдвинула брови и провалилась куда-то в свои мысли.

Джереми глянул на меня с укором. Мол, поторопился.

Но я ничего не мог с собой поделать. Страх за Ив был сильнее меня.

– Доктор… – Оуэн вздохнул и начал заново: – Предположим, что когда-то давно наш Б… Рей рос без родителей. Находился в специальном заведении для детей-сирот. А кроме него там было еще пятеро детей, и все они были очень примерно, но одного возраста.

– Допустим, – кивнула Боулз.

– И так вышло, что все они – все пятеро – имели знакомую вам проблему, связанную с образами своих «родственников», назовем их так, из прошлой жизни.

Дождавшись очередного кивка, Джереми продолжил:

– Однако же во взрослом возрасте все эти дети или же их часть – это неважно – забыли об этом явлении. Но потом, вдруг, вспомнили вновь. Вопрос звучит так: почему же это может происходить?

Саманта смотрела на Оуэна пустым взглядом. Прошла минута. Затем еще одна. И еще.

Мы терпеливо ждали.

А когда женщина, наконец, заговорила, я даже вздрогнул от неожиданности:

– Имел ли упомянутый вами доктор Грэм какое-то отношение к взрослым детям, которые вспомнили свои предыдущие воплощения?

Я открыл было рот, но Джереми успел приковать меня взглядом к месту.

– Допустим, что так, – мягко отметил он.

Даже стоя за спинкой кресла доктора Боулз, я мог заметить, что руки ее задрожали. Она принялась перебирать край своей шали. На лице Оуэна отразился страх.

– Доктор Боулз, вам плохо? Мне принести вам воды? – поспешил уточнить он.

– Нет, Джерри, нет, – тихо ответила Саманта. – Времени мне отведено не так много. Придется все-таки рассказать.

– Мэм, о чем вы? – встрепенулся я.

– Садись, Рей, – все так же тихо сказала доктор. – Садись и слушай.

* * *

«Вести себя как взрослые» в понимании Иви означало: «притворяться».

И в этом подходе утопала концепция христианского приюта, что, как казалось до недавних событий, расцветал под руководством воцерковленной послушницы. Но мог ли Бог быть там, где детская судьба – так просто и быстро – разрушалась во благо неизвестного?

То, что Самсон пал жертвой «послушаний», не было подтверждено на практике. Однако тревога и тяжесть, последовавшие за его исчезновением, давили и убеждали в обратном. Внутренний голос твердил:

«Вы видели и чувствовали. Вы давно во всем убедились сами».

То, что сестра Александра сменила фаворита при первых же признаках детского бунта, воспитанникам, как считала Иви, было на руку. Новенький, еще недостаточно проявивший себя для какой-либо сторонней эмоциональной окраски, идеально подходил на роль того, кто может стать двусторонним информатором. Только если очень постарается.

– Мы не станем ломиться в дом, потому что это глупо, – браво рассуждала девочка. – Ну зайдем, и что? Мы все равно не знаем, куда господин Камерон увел Тига.

– Может, они и не в доме вовсе… – соглашался с ней Боузи.

– Именно! – кивала Ив. – А раз уж ты взял этот помянник, да еще и записал имя…