Одного поля ягодки (сборник) - Светлана Алешина

Он молчал.

— И ты ничего не имеешь против, — печально констатировала я очевидный факт.

— Саш, ты же не эта французская изнеженная девица, — попробовал возразить мне он. — Тебя убить посложнее…

— Но все-таки можно, — кивнула я. — Ладно, излагай проблему четко и ясно. Этот французский мошенник только вздыхает и стонет, и ничего четкого и ясного от него не добьешься. Поэтому, если ты что-то понял, я внемлю.

— Попробую, — кивнул он, явно обрадованный моей снисходительностью. Еще бы! Как бы он сам отреагировал, если бы я предложила ему отдать жизнь за какого-то неизвестного ему француза?

Он облегченно вздохнул и начал свой рассказ:

— Все это — ужасно темная история…

— Самое темное для меня — чем тут таким нелегальным занимается Мальпер? — встряла я незамедлительно в его размышления.

— Ну если бы ты была догадливой, — нахально осклабился мой босс, — ты бы поняла, что я и сам хочу это выяснить, почему и согласился на это предложение…

— А Мальперовы франки тут ни при чем? — поинтересовалась я не без ехидства. — Мы так бескорыстны? И так бесстрашны, что нас не пугают угрозы прокурора?

— Нет, — отрезал Ларчик. — Более того, все заработанное тобой будет принадлежать именно тебе. А сумма баснословная, милочка моя. Сможешь купить себе скромненький особняк в Ливановке!

Я присвистнула.

— Ничего себе!

— Не свисти, а то твой гонорар обломается, — нахмурился Ларчик.

— Я в приметы не верю, — фыркнула я. — Астрологов не слушаю, на Святки сапогами за ворота не бросаюсь… Итак, наш господин Мальпер — первое темное пятно в нашей истории. Второе — его драгоценная дочка.

— Дочка-то нормальная, как я понял. Изучает в Сорбонне историю искусств, очень смышленая девица и, судя по ее детской фотографии, весьма похожа на тебя. Правда, я не понял, кто им открыл планы относительно ее похищения, но я надеюсь, тебе удастся вызвать кого-то из посвященных в сию тайну на откровенность. Мне достались лишь туманные намеки и какие-то отрывочные сведения, из которых понять ничего не возможно.

— Ладно, давай хотя бы туманные намеки, — согласилась я. — Ничего другого мне, увы, не остается…

— Туманные намеки, — протянул Ларчик. — Сначала им просто позвонили. Голос был изменен, и звонивший предупредил Мальпера, что, если он не выполнит их требования, его дочери не поздоровится. В тот момент Мальпер еще степени грозящей опасности не осознавал, посему просто послал своего абонента в беспросветную даль. Тем паче тогда ему не объяснили, что же там за требования такие…

— А что за требования? — поинтересовалась я. — Может, ему куда проще их выполнить, и все будет хорошо?

— Он молчит. Если и знает, то приоткрывать завесу сей тайны он не собирается!

— Черт бы побрал твоего кретинского Мальпера, — разозлилась я. — То есть я должна рисковать своей жизнью и даже не буду знать, какого, собственно, рожна я это делаю, так? Пусть ищет другую идиотку! В наших пампасах этого добра хватает…

— Если бы ему была нужна идиотка, — развел Ларчик руками. — Но ему нужна умненькая девочка, которая сможет распутать весь этот клубок интриг и понять, что к чему. И не только окаянному Мальперу, но и…

Тут он весьма таинственно замолчал, смотря на меня так многозначительно, что в моей голове родились смелые и глупые предположения, что это нужно как минимум отчизне. Хотя какое моей многострадальной отчизне дело до этого французика — ума не приложу!

Молчал он так загадочно и так долго, что я начала нервно ерзать на стуле, ожидая продолжения его фразы.

Наконец, поняв, что мои ожидания, увы, глупы и безнадежны, я осмелилась нарушить тишину:

— Андрей! Что у тебя за манера наводить вечно тень на плетень? Сказать нормально о требованиях ко мне ты можешь?

— Твоя задача — выяснить, чем занимается Мальпер, — наконец «разродился» он. — Потому как есть у меня одно такое нехорошее подозрение, что обещанный Мальперу киднепинг напрямую связан с его «нелегальным бизнесом». И вот тут мы сталкиваемся с совершеннейшим парадоксом. Потому что никто, черт побери, не может сказать, каким образом наш еще недавно средний буржуа Мальпер с более чем скромным доходом сейчас вдруг настолько разбогател, что завладел туристической фирмой, причем его богатство выросло именно тогда, когда он связал свою судьбу с Россией! В общем, возьми вот это и изучи дома. Хорошо?

Он протянул мне тонкую папочку.

— Хорошо, — кивнула я. — И что мне делать дальше?

— Дальше? — он прикусил губу, задумчиво рассматривая потолок. — Я же не могу вынудить тебя делать то, что ты делать не хочешь! Мы не в армии, приказам не подчиняемся. Прочитав все это, ты сама должна решить, согласна пойти на такой риск или ты этого не хочешь. Все зависит целиком от тебя самой, малышка! И если ты откажешься, я тебя пойму…

Дома не было и грамма кофе, и я тяжко вздохнула.

Более того, чая тоже не было — только зеленый, плод недавних увлечений моей матушки. Сама матушка изволила почивать, даже не подозревая, в какую историю собирается вляпаться ее безумная дочурка.

Делать было нечего — я заварила этот жуткий чай и разложила на столе белые листочки с мелкими буквами, разбираться в которых было довольно тяжелым занятием для моего усталого ума и не менее усталых глаз.

Это стоило мне немалого труда. Ненавижу ксерокс! Если уж мне выпала честь рисковать своей головой за доченьку господина Мальпера, могли бы мне дать подлинник…

Однако я продралась через эти дурацкие «иероглифы» и прочла все собранное досье. А прочтя, отложила папку в сторону и задумалась над личностью господина Мальпера.

Личность у него выходила не самая симпатичная на свете, скрывать это глупо…

Первый раз он попал в Россию в составе Корпуса мира в восемьдесят пятом году. Чем занимался этот дурацкий Корпус в нашей стране, только богу известно! Мальперу в то время было тридцать девять лет — возраст еще молодой, но уже как бы и требующий определенных условностей в поведении. На тот момент у господина Мальпера денег было мало, а проще — не было их совсем. Может, поэтому он и поперся в Россию с такой кретинской миссией.

Прожил тут он довольно долго — три года, не шибко обеспокоенный думами о своей семье. Отличался молчаливостью и какой-то повышенной тоскливостью до последнего года пребывания здесь. Вот в последний год он оживился. А потом уехал домой, поступил на работу в туристическую фирму, связанную с Россией, и вскоре вернулся к нам. Опять же странно — занимаясь тут бизнесом, семью он сюда привозить не спешил. Организовывал семейный отдых черт его знает где, пока фирму не прикрыли. По весьма смешной причине. Оказывается, эта вшивая фирмочка использовала бесплатный труд подростков и старательно пыталась избежать налогов!

Система работы была следующей — давалось объявление о том, что туристическая фирма «Франсуаза» набирает умненьких подростков, после чего этих самых ребятишек заставляли сутки напролет торчать возле торговых и других точек, где собираются машины «новых русских», предлагая им приглашения на «междусобойчики» в означенной фирме. Детям за это обещались крупные суммы, но они ничего, как правило, не получали. Наиболее умные благополучно уходили, а кретинские дети продолжали ждать своего обещанного куша, причем девицы рисковали жизнью, забираясь в «новорусские» машины. Самое интересное, что вот это почему-то на наш суд никак не повлияло — закрыли фирму только из-за злостной неуплаты налогов. А дети… Ну и что?

После закрытия фирмы Мальпер погрустил недолго, сделал попытку заняться многоуровневым маркетингом, но тоже опростоволосился. И скромно начал работать в известной и простой туристической фирме, занимавшейся тоже семейным и детским отдыхом, но на сей раз вполне легально и без использования подростков в качестве бесплатной рекламы.

И вот тут он начал круто богатеть!

Нельзя сказать, что никто не интересовался его большой прибылью, — его регулярно проверяли как соратники по фирме, так и наши. Ни-че-го! Наркотики? Что вы, нет, никогда! Проституция? Тоже никаких сведений… Даже в шпионаже его подозревали — и тут ничего не обнаружили!

И отстали. В конце концов, время сейчас такое, доходы растут не поймешь отчего, может, господин Мальпер подрабатывает торговлей семечками или нищенствует на досуге!

Интересно, что из себя представляет Этель Мальпер, подумала я. В данных мне сведениях о ней было совсем немного — моя ровесница, изучает историю искусств.

Телефон трезвонил уже пятнадцать минут, а маленькая рыжеволосая хозяйка прекрасно обставленной комнаты — на стенах висели Дега и Сислей, которых она боготворила, — не спешила подходить, развалившись на уютной софе с томиком стихов.