Одного поля ягодки (сборник) - Светлана Алешина

Ах, как красиво!

Я вытаращилась на это великолепие, боясь вздохнуть. И больше всего на свете мне сейчас хотелось выйти из автобуса и, превратившись в маленькое дитя, раствориться в толпе других детей, замирающих от счастья при виде этой подаренной им сказки! И не ехать в эту Тмутаракань, в грязный универмаг с таким напыщенным названием, потому что там все грязно и уныло, а тут — чисто и светло!

Я могла бы так поступить, и никто бы меня не отругал — все дела легко переносятся на завтра, или нет?

Переносятся, согласилась я, но только не в том случае, когда неслышные шаги за спиной приближаются, и кто-то уже дышит тебе в затылок, а в дыхании его — смерть… В этом случае, увы, — надо спешить. Чтобы обернуться и нанести упреждающий удар!

Несмотря на то что до Нового года оставалось всего несколько дней и все магазины были переполнены обезумевшим в поисках презентов народом, «Парадиз» пустовал. То ли никто не верил, что тут можно найти нечто приличное, то ли он просто был в отдаленном районе, но, кроме меня, там было еще человека четыре, и те праздно прогуливались, рассматривая витрины с игрушками, словно пришедшими из далекого прошлого.

Марина скучала за прилавком, нанося на ногти — от нечего делать — малиновый лак. Заметив меня, она вытаращила на меня глаза, явно ошарашенная моим неурочным появлением. На ее лице отразилась целая гамма чувств, в том числе и страх. Она даже обернулась назад, туда, где какая-то красотка с ярко накрашенными губами продавала детские игрушки.

Самым интересным была реакция этой красотки — она тоже посмотрела на меня с удивлением и нарочито громко и быстро затараторила что-то покупателю. Интересно, я, по их мнению, не имела права тут появляться? Или они вообще каждого покупателя встречают с таким нескрываемым ужасом?

Наконец Марина пришла в себя и даже изобразила на губах подобие улыбки.

— Привет, — сказала я, подходя к ней. — Поможешь мне с подарком?

Она облегченно выдохнула:

— Конечно. Косметика?

— Да, — сказала я, не отрывая взгляда от продавщицы игрушек. — Одной моей знакомой. Знаешь, мы тут решили провести что-то вроде карнавала на Новый год.

— Каждый развлекается как может, — с готовностью согласилась Марина. — Так чем я могу тебе помочь?

— Подбери косметику помрачнее и поэффектней, — сказала я.

— А как выглядит твоя подруга? Как ты?

— Что ты? — возразила я. — Она эффектная, женщина-вамп. Темные волосы, большие глаза, немного крупноватый нос и чувственные полные губы…

Я старательно описывала продавщицу игрушек. Не знаю, поняла ли это Марина. Но она добросовестно стала рыться в тюбиках туши для ресниц и губных помад с яркими надписями «Орифлейм» и «Люмине», выбирая подходящие.

Конечно, мне было немного жалко тратить такие деньги. К тому же — все было еще на уровне слабых догадок, как выразилась бы Любка, «подсознательного угадывания». Слишком хорошо они себя чувствовали, в то время как совершенно невиновный человек сидел в КПЗ! Так нельзя, подумала я, смотря на их ухоженные физиономии. Убить двух человек и жить как ни в чем не бывало?

Я заплатила за набор и, посмотрев в сторону игрушечного отдела, спросила:

— А игрушки поможешь подобрать?

— Тут плохие игрушки, — пробормотала Марина.

— Пусть плохие, — согласилась я. — Меня вполне устроят игрушки эпохи соцреализма…

— Ну пойдем, — согласилась Марина, понимая, что спорить со мной бесполезно.

Иногда все зависит от одного взгляда. От одного едва заметного вздоха. У тебя нет еще ничего — даже самой крошечной улики, но ты понимаешь, когда надо задать самый на первый взгляд глупый вопрос и получить неожиданный ответ.

Мы еще только подходили к прилавку с игрушками, а в глазах красавицы продавщицы уже метался страх.

— Лен, — обратилась к ней Марина, — познакомься, это Саша. Ей нужно…

— Подобрать квартиру в отдаленном, спальном районе, — перебила я Марину безжалостно. — Вы ведь совмещаете две профессии, Лена? Или — три? А при размышлении более глубоком, четыре профессии? Воровство и шантаж — это для вас как, хобби или профессия? И еще очень интересно — кому из вас пришла в голову идея такого хорошенького заработка?

Знаете, она даже не сопротивлялась. Так обе были потрясены тем, что я все поняла. И потом, когда я это рассказывала Ванцову, они сидели притихшие и подавленные, и на Лениных длинных ресницах повисли слезы, как елочные игрушки, которые она продавала.

— Первой о том давнем происшествии узнала Марина, — рассказывала я. — Наверное, ей рассказала об этом сама Вика, так, Марина?

— Это была не моя идея, — пробормотала Марина. — Это Лешка. Мы пили в тот вечер какую-то дрянь — я и не помню. И Вика стала очень быстро пьяной. Вот тогда из нее и полились признания вперемешку со слезами. Она кричала, что страшно виновата. Собственно, это ее Колька довел. Он плакать начал, потому что жрать хотел, а Вика вдруг напряглась и начала с ужасом шептать: «Илья, Илья… Ты живой?» А уж потом она и начала все это рассказывать. У меня волосы на голове шевелились, когда я узнала, какая она была гадина. Ребеночка маленького ножницами заколоть… Тьфу! Хочешь знать? Мне не жалко, что ее Леха убил! Не жалко, ни капелечки! Так этой суке и надо.

— А как она догадалась, что ее шантажирует ваша с Салиловым подружка?

— Да случайно, — пожала Марина плечами. — Ленка хорошо вела партию. А медальон никто и не крал. Она его сама выронила. Просто она не вовремя пришла к Димке, а он там с Еленой… Ну наша Вика все сразу и поняла. Конечно, это тяжело — узнать, что тебя шантажирует человек, которому ты доверяла, а он вот что отчебучил… Только так уж получилось.

— Так история с квартирой выдумана?

— Конечно, кто бы сомневался? Просто Ленка появилась однажды и сказала, что ей кое-что известно о гибели одного ребенка. Она согласна молчать, не открывая правды, если ей заплатят. А Дима добрый эти деньги ей дал. Чтобы потом накручивать проценты… Диме было нужно, чтобы Вика работала на него. И потом — ему мало было Вики. Он еще и Катю хотел. К которой Вика его не подпускала.

— А почему был убит Салилов? — спросил Ванцов.

— Его же Вика и убила! Она появилась у Салилова внезапно — Ленка не успела даже спрятаться. Ну Вика и озверела. И медальон там же потеряла. Она этот дурацкий медальон постоянно с собой таскала… Как напоминание о собственной вине.

— И что было потом?

— Потом Ленка прибежала к Лехе, они схватили Димкин мотор и помчались за Викой. Она шла по дороге, вся такая поникшая. Я не видела, Леха рассказывал. Они впихнули ее в машину и отвезли в Ершовку. В подробностях я рассказать не могу, Ленка сказала только, что Вика не сопротивлялась. Даже улыбалась, потому что ей, на мой взгляд, после всего этого жить нельзя было.

— А почему все-таки она убила ребенка?

— Ей казалось, что его любят больше, — пожала Марина плечами. — И еще, как она нам тогда сказала, он очень сильно орал. А она была такая вспыльчивая, как порох. И очень не любила, когда ей в чем-то мешали. А она тогда разговаривала с подружкой по телефону. А последняя фраза очень Леху удивила. Потому что она сказала совсем странную вещь. «Приблизились неслышные шаги…» И улыбнулась. Так что она сама себя фактически убила.

Меня не убедили ее слова. Но, к ее чести, Марина больше не пыталась выгородить ни себя, ни своего мужа.

Кто-то сказал, что маленькие люди бывают самыми опасными — у них наполеоновский комплекс. Не знаю. Когда я смотрела в сморщенное Лешино лицо и пыталась определить, что же он чувствует, я с ужасом поняла — он ничего не чувствует. Его глаза отличались той же бессмысленностью, что и в начале нашего с ним знакомства.

Может быть, именно в этом и была его сила? Не знаю. Куда более удивителен был взгляд Марины, обращенный к нему. Он был наполнен нежностью — и страхом.

Он стоял во дворе и смотрел на дорогу. Ждал.

Я спустилась с обледеневшего крыльца и подошла к нему.

Шапку он держал в руке, хотя на улице стало морозно.

— Вы замерзнете, — тихо сказала я, дотрагиваясь до его руки.

Он обернулся и, узнав меня, улыбнулся. Сейчас, с близкого расстояния, я увидела, как он поседел. А в глазах стояла такая смертная тоска, что я подумала — сможет ли он жить?

— Неслышные шаги за спиной, — пробормотал он. — Оказывается, иногда они не страшные. Как вы догадались обо всем?

— Сама не знаю, — пожала я плечами. — Просто вы не подходили на роль убийцы. И Катя — может быть, она и врушка, но не убийца… Вот я и начала усиленно ворочать мозгами. Мне не хватало только риэлторши, а она была не последним действующим лицом. Но потом я увидела Лену. А перед этим узнала, что Лену в магазин устроила Марина, и совсем недавно. То есть Вика ее вполне могла не знать, так?