Полное собрание стихотворений - Афанасий Фет

1856?

На лодке

Ты скажешь, брося взор по голубой равнине:«И небо, и вода».Здесь остановим челн, по самой серединеШирокого пруда.

Буграми с колеса волненье не клокочет, —Чуть-чуть блестят струи.Так тихо, будто ночь сама подслушать хочетРыдания любви.

До слуха чуткого мечтаньями ночнымиДоходит плеск ручья.Осыпана кругом звездами золотыми,Покоится ладья.

Гляжу в твое лицо, в сияющие очи,О добрый гений мой!Лицо твое — как день, ты вся при свете ночи —Как призрак неземной!

Теперь, волшебница, иной могучей властиУ неба не проси.Всю эту ночь, весь блеск, весь пыл безумной страстиВозьми — и погаси!

1856

«Только станет смеркаться немножко…»

Только станет смеркаться немножко,Буду ждать, не дрогнет ли звонок,Приходи, моя милая крошка,Приходи посидеть вечерок.

Потушу перед зеркалом свечи, —От камина светло и тепло;Стану слушать веселые речи,Чтобы вновь на душе отлегло.

Стану слушать те детские грезы,Для которых — всё блеск впереди;Каждый раз благодатные слезыУ меня закипают в груди.

До зари осторожной рукоюВновь платок твой узлом завяжу,И вдоль стен, озаренных луною,Я тебя до ворот провожу.

1856?

«Расстались мы, ты странствуешь далече…»

Расстались мы, ты странствуешь далече,Но нам дано опятьВ таинственной и ежечасной встречеДруг друга понимать.

Когда в толпе живой и своевольной,Поникнув головой,Смолкаешь ты с улыбкою невольной, —Я говорю с тобой.

И вечером, когда в аллее темнойТы пьешь немую ночь,Знай, тополи и звезды негой томнойМне вызвались помочь.

Когда ты спишь, и полог твой кисейныйРаздвинется в лучах,И сон тебя прозрачный, тиховейныйУносит на крылах,

А ты, летя в эфир неизмеримый,Лепечешь: «Я люблю», —Я — этот сон, — и я рукой незримойТвой полог шевелю.

1857

«Я был опять в саду твоем…»

Я был опять в саду твоем,И увела меня аллеяТуда, где мы весной вдвоемБродили, говорить не смея.

Как сердце робкое влеклоИзлить надежду, страх и пени, —А юный лист тогда назлоНам посылал так мало тени.

Теперь и тень в саду темнаИ трав сильней благоуханье;Зато какая тишина,Какое томное молчанье!

Один зарею соловей,Таясь во мраке, робко свищет,И под навесами ветвейНапрасно взор кого-то ищет.

Июнь 1857

Грезы

Мне снился сон, что сплю я беспробудно,Что умер я и в грезы погружен;И на меня ласкательно и чудноНадежды тень навеял этот сон.

Я счастья жду, какого — сам не знаю.Вдруг колокол — и всё уяснено;И, просияв душой, я понимаю,Что счастье в этих звуках. — Вот оно!

И звуки те прозрачнее, и чище,И радостней всех голосов земли;И чувствую — на дальнее кладбищеМеня под них, качая, понесли.

В груди восторг и сдавленная мука,Хочу привстать, хоть раз еще вздохнутьИ, на волне ликующего звукаУмчаться вдаль, во мраке потонуть.

1859

Мотылек мальчику

Цветы кивают мне, головки наклоня,И манит куст душистой веткой;Зачем же ты один преследуешь меняСвоею шелковою сеткой?

Дитя кудрявое, любимый нежно сынНеувядающего мая,Позволь мне жизнию упиться день один,На солнце радостном играя.

Постой, оно уйдет, и блеск его лучейЗамрет на западе далеком,И в час таинственный я упаду в ручей,И унесет меня потоком.

1860

«Молчали листья, звезды рдели…»

Молчали листья, звезды рдели,И в этот часС тобой на звезды мы глядели,Они — на нас.

Когда всё небо так глядитсяВ живую грудь,Как в этой груди затаитсяХоть что-нибудь?

Всё, что хранит и будит силуВо всём живом,Всё, что уносится в могилуОт всех тайком,

Что чище звезд, пугливей ночи,Страшнее тьмы,Тогда, взглянув друг другу в очи,Сказали мы.

14 ноября 1859

На железной дороге

Мороз и ночь над далью снежной,А здесь уютно и тепло,И предо мной твой облик нежныйИ детски чистое чело.

Полны смущенья и отваги,С тобою, кроткий серафим,Мы через дебри и оврагиНа змее огненном летим.

Он сыплет искры золотыеНа озаренные снега,И снятся нам места иные,Иные снятся берега.

В мерцаньи одинокой свечки,Ночным путем утомлена,Твоя старушка против печкиВ глубокий сон погружена.

Но ты красою ненагляднойЕще томиться мне позволь;С какой заботою отраднойЛелеет сердце эту боль!

И, серебром облиты лунным,Деревья мимо нас летят,Под нами с грохотом чугуннымМосты мгновенные гремят.

И, как цветы волшебной сказки,Полны сердечного огня,Твои агатовые глазкиС улыбкой радости и ласкиПорою смотрят на меня.

Конец 1859 или начало 1860

«Кричат перепела, трещат коростели…»

Кричат перепела, трещат коростели,Ночные бабочки взлетели,И поздних соловьев над речкою вдалиЗвучат порывистые трели.

В напевах вечера тревожною душойИщу былого наслажденья —Увы, как прежде, в грудь живительной струейОни не вносят откровенья!

Но тем мучительней, как близкая беда,Меня томит вопрос лукавый:Ужели подошли к устам моим годаС такою горькою отравой?

Иль век смолкающий в наследство передалСвои бесплодные мне муки,И в одиночестве мне допивать фиал,Из рук переходивший в руки?

Проходят юноши с улыбкой предо мной,И слышу я их шепот внятный:Чего он ищет здесь средь жизни молодойС своей тоскою непонятной?

Спешите, юноши, и верить и любить,Вкушать и труд и наслажденье.Придет моя пора — и скоро, может быть,Мое наступит возрожденье.

Приснится мне опять весенний, светлый сонНа лоне божески едином,И мира юного, покоен, примиренЯ стану вечным гражданином.

1859

Георгины

Вчера — уж солнце рдело низко —Средь георгин я шел твоих,И как живая одалискаСтояла каждая из них.

Как много пылких или томных,с наклоном бархатных ресниц,Веселых, грустных и нескромныхОтвсюду улыбалось лиц!

Казалось, нет конца их грезамНа мягком лоне тишины, —А нынче утренним морозомОни стоят опалены.

Но прежним тайным обаяньемОт них повеяло опять,И над безмолвным увяданьемМне как-то совестно роптать.

1859

«Если ты любишь, как я, бесконечно…»

Если ты любишь, как я, бесконечно,Если живешь ты любовью и дышишь, —Руку на грудь положи мне беспечно:Сердца биенья под нею услышишь.

О, не считай их! в них, силой волшебной,Каждый порыв переполнен тобою;Так в роднике за струею целебнойПрядает влага горячей струею.

Пей, отдавайся минутам счастливым, —Трепет блаженства всю душу обнимет;Пей — и не спрашивай взором пытливым,Скоро ли сердце иссякнет, остынет.

1859