Верховная Рада и ее обитатели: записки инсайдера - Олег Зарубинский

НДПиста, а теперь нашеукраинца Юрия Еханурова. В экономике Юрий Иванович разбирался хорошо, политические костюмы на себя не примерял, пытался быть равноудаленным от матерых олигархических хищников. С трибуны парламента при представлении Юрия Ивановича президентом Игорь тогда сказал, что «кандидатура Еханурова довольно компромиссна и приемлема». Приемлемой она оказалась для 223-х депутатов при первом голосовании. И для 289-ти – при втором. Впрочем, уже в январе парламент принял решение об отставке его правительства, что не помешало Юрию Ивановичу пробыть в кресле руководителя исполнительной власти до начала августа 2006 года. А на парламентских выборах в марте этого года он возглавил партийный список пропрезидентской силы.

* * *

Самым большим неудачником по итогам выборов 26 марта 2006 года, очевидно, можно считать Прогрессивно-социалистическую партию Украины и Народный блок Литвина. Партия Натальи Витренко до 3-процентного проходного барьера, по данным официального подсчета голосов, недобрала семь сотых процента. У Игоря, присутствовавшего не нескольких заседаниях Высшего административного суда на улице Московской и представляющего на суде Народный блок Литвина, было много поводов усомниться в точности и достоверности результатов, особенно ПСПУ. Несовпадение цифр в протоколах, поданных в Центральную избирательную комиссию, и в протоколах наблюдателей, ворох пустых незаполненных протоколов, но с подписями и печатями, массовые исправления в документах и прочее-прочее. Все это демонстрировалось на заседаниях суда. Но, конечно, без толку. На суде все было чинно и вежливо. Суд всех выслушивал. Елейно. Хоть к ране прикладывай. Но вердикт предсказуем и понятен. Все иски о пересчете отклонить.

По большому счету, для действующей тогда власти официальные результаты были очень выгодны. Несмотря на то что Партия регионов набрала существенно больше других – свыше 32 процентов, ее гипотетический союз с коммунистами, набравшими менее 4 процентов, давал в сумме 207 депутатских мест в Раде. Не мало, но явно недостаточно для формирования коалиции, а следовательно, правительства. Результаты Блока Юлии Тимошенко – 22,29 %, Блока «Наша Украина» – 13,95 % и Соцпартии – 5,69 %. Таким образом, при союзе этих трех сил – большинство в кармане. Выборы 2006 года стали первыми в истории Украины на 100 процентов по пропорциональной партийной системе. Вхождение же ПСПУ в парламент или, что маловероятнее, Народного блока Литвина, могло коренным образом перекроить предвкушаемую картину распределения мандатов. Поэтому суд был вежлив, но непоколебим и на предъявленные истцами доказательства нарушений и фальсификации действенное внимание не обращалось.

* * *

История непопадания Народного блока Литвина в пятый созыв Верховной Рады достойна отдельной страницы. В первую очередь, с точки зрения уроков для других.

В феврале 2005 года на съезде Народная аграрная партия Украины (ранее Аграрная партия Украины) была переименована в Народную партию (такое название сохранилось по сей день). Не всем членам партии, особенно основателям АПУ, в центре и в регионах новое название нравилось. Увещевания и аргументы в пользу того, что отраслевые партии никогда в Украине и почти никогда в Европе не преодолевали проходной барьер на выборах в парламент действовали далеко не на всех профессиональных аграриев. Кстати, это касается и партий, построенных по гендерному и религиозному признакам. Даже идея организаторов съезда хотя бы немного его осовременить многими воспринималась в штыки. Съезд проходил в выставочном павильоне парка имени Пушкина. Делегаты сидели за отдельными столами по 10–12 человек, расположенными елочкой по отношению к трибуне. Собственно, предлагалось отсутствие трибуны, а вместо нее прозрачный пюпитр. Ничего нового в этом и не было. Так или примерно так проходят все съезды партий в Европе. Но в феврале 2005 года потребовали, чтобы, как положено, был традиционный стол президиума, а за ним Герои соцтруда. Так и сделали.

Председателем Народной партии избрали Владимира Михайловича Литвина. Роль спикера Верховной Рады в мирном разруливании ситуации ноября-декабря 2004 года была несомненной. Во-первых, он коммуницировал со всеми сторонами конфликта, во-вторых, он априори не воспринимался как железобетонный адепт какой-то одной стороны, в-третьих, за два с половиной года председательствования в парламенте он сумел установить ровные, спокойные отношения с большинством депутатов из разных фракций и многим сумел в чем-то помочь или посодействовать. В-четвертых, он мог опираться на свою фракцию, которой умело менеджировал Игорь Еремеев. В-пятых, в отличие от очень многих участников процесса, он умел быстро и системно готовить проекты необходимых документов. В-шестых, он, овладев искусством маневрирования, научился использовать регламент работы парламента с высоким КПД. При старании можно найти и в-седьмых, и в-восьмых и далее по списку. Факт остается фактом: Владимир Литвин использовал свой потенциал, свою должность для введения противостояния в мирное русло. Люди, не желающие пребывать, как говорится, на одном гектаре, вынуждены были общаться и договариваться.

Депутаты вообще достаточно чувствительны и восприимчивы к усилению или ослаблению тех или иных политических игроков. После оранжевых событий явственно начал формироваться новый центр влияния. В центре этого центра находился Владимир Литвин. Число депутатов во фракции Народной аграрной партии Украины, а с февраля 2006 года – Народной партии – увеличивалось с каждой пленарной неделей. Кроме того, депутат нескольких созывов Игорь Федорович Шаров инициировал и по факту организовал депутатскую группу преимущественно из мажоритарщиков, ориентирующуюся и поддерживающую спикера парламента. Делал Игорь Федорович это в свойственной себе манере – солидно, основательно и системно.

Игорь узнал аспиранта кафедры истории Киевского пединститута иностранных языков Шарова в начале осени 1989 года. Но узнал скорее не по кафедре, поскольку научные руководители были разные, а заведующий кафедрой Юрий Илларионович Терещенко, абсолютно лишенный совкового консерватизма, не требовал от аспирантов околачиваться в институте и создавать видимость бурной деятельности. Узнал в аспирантском общежитии. Все были примерно одинакового возраста, но Игорь Шаров уже тогда отличался какой-то взрослостью, можно сказать, зрелостью. Неслучайно стал председателем аспиранткома. Это при том, что для аспирантов характерно болезненное проявление самостоятельности и нежелание кому-либо подчиняться. Может быть, за исключением научного руководителя. Да и то, это касается не всех аспирантов, да и не всех научных руководителей. Да и не во всем. Такое тотальное спокойствие и уравновешенность председателя аспиранткома, его подчеркнутая рациональность, можно сказать, утихомиривала анархический пыл оторвавшихся от дома, от родителей, а кого и от уже своих семей бесконтрольных аспирантов. Тех аспирантов, которые могли перед окном своего коллеги на девятом этаже общежития по улице Мишина на длинной палке (чтобы не достал быстро) с помощью сложных инженерных ухищрений повесить надутый презерватив со словом «солнце», старательно выведенном губной помадой. А могли после задумчиво произнесенной фразы во время дружеского времяпрепровождения: «Ну почему у меня русская фамилия, а не какая-то немецкая?», отправить письмо якобы от паспортного стола (с филигранно вырезанной нынешним доктором