Кот по имени Сабрина - Майкл Коуни

— Не волнуйтесь. Он же сказал, что крыс понимает. — Фрэнк явно выглядел удрученным. Ханне стало его жалко. Он хотел доставить ей удовольствие плаванием на «ЗОЛОТОЙ ЛАНИ», а все получилось наоборот. — Пойду сварю кофе, — пробормотал он. — Держите судно по курсу.

— Я пойду с вами, Фрэнк.

— И оставишь меня одну?

— Попробуй порулить, Эймей. Это здорово. Штурвал как бечевка воздушного змея — чувствуешь пульс стихии.

— Все будет хорошо, Эймей, — успокоил Фрэнк. — Крысы никогда не наведываются в рубку. Тут нет ничего съедобного.

— Кроме меня!

Оказавшись на открытой палубе, он вдруг заколебался. Ханна решила, что Фрэнк боится наткнуться на скелет кота. Она видела, как на том конце корабля крадется Нед с тяжелым гаечным ключом.

— Пойдемте-ка в мою каюту. Там и сварим кофе, — предложил Фрэнк. — Вон та дверь. Я прихвачу котелок.

Ханна зашла в каюту. Она оказалась просторной и располагалась как раз под рубкой. Четыре больших иллюминатора открывали обзор на море и проплывавшие острова. Стены были обшиты тиком и сплошь увешаны морскими гравюрами. Кажется, старинными и довольно ценными. Были здесь длинный книжный шкаф, дубовый кофейный столик, кушетка и стул, двуспальная кровать с подголовником из красного дерева и плита в углу. Неожиданно респектабельная каюта для такого суденышка. Как она отличается от ее жалкой гостиной… Особенно теперь. Разбитые окна, хруст стекла под ногами. С потолка капает. Крепкие прежде стол и стулья превратились в обломки. Повсюду разбросаны вещи. ОНИ ГОВОРЯТ, ЧТО ЕЕ ДОМ ПОХОЖ НА ПОЛЕ БОЯ. КАЖЕТСЯ, У НЕЕ БЫЛ ПРИСТУП БЕШЕНСТВА, И ОНА ПРИНЯЛАСЬ КРУШИТЬ ВСЕ ВОКРУГ. БЕЗУМНАЯ, КАК КЭРРОЛЛОВСКИЙ ШЛЯПНИК. ВОТ ЧТО МОЖЕТ СОТВОРИТЬ С ЧЕЛОВЕКОМ ЖИЗНЬ В ПОЛНОМ ОДИНОЧЕСТВЕ…

— Нравится моя каюта?

— Прекрасная, Фрэнк. На самом деле прекрасная.

— Если не желаете портить впечатления, не заглядывайте к Неду. Посмотрите, это выдвигаем — и получается маленькая плита. За этой панелью телевизор. А вот тут, внизу, стерео. — Он вдруг умолк, прислушиваясь. До них донеслись глухие удары гаечного ключа о металл. — Нед, по правде сказать, терпеть не может морской жизни. Он приободряется, только когда мы швартуемся в Виктории. Прилипнет к своей девушке и замрет от счастья. После смерти моего брата я стараюсь опекать его, что ли. Но Нед ходит в море только ради денег. Это неплохо. Я думаю, он просто еще не нашел свое дело.

— А другие родственники у вас есть, Фрэнк?

— Нет. По крайней мере, я не знаю. На Неде кончается ветвь Дрейков.

— Почему вы не женились?

Тут повисла одна из характерных для Фрэнка пауз. Как мало она знала о нем. Неужели обидела?

— Боюсь, не очень-то я умею обращаться с женщинами.

— Мы не сильно отличаемся от мужчин, Фрэнк.

— Да, но… Предложить кому-то провести со мной остаток жизни, пообещав забыть о синем море? Не получится, а обманывать не хочу.

— Совсем не обязательно расставаться с морем. Можно попытаться увлечь вашим синим морем. Каждый делает это по-своему. Чарльз сначала подарил мне золотую рыбку. Символично, правда? Потом привез мне из поездки в Италию Пизанскую падающую башню, вырезанную из слоновой кости. Тут уж я точно поняла, чего он добивается.

Ханна глянула на Фрэнка. Он казался совсем несчастным.

— Я ничего такого не умею. Правильных книг не читал да и боюсь делать подарки. Вдруг не понравится? Нет ничего хуже, чем получить подарок, которого не хочешь. — Он стал уныло наливать кофе.

— Вы угадали, Фрэнк. Золотая рыбка мне не доставила никакой радости. Она, бедняжка, мучилась, плавая кругами в тесной банке. А потом мы завели кота, который слопал золотую рыбку. Не думаю, что Сабрина тоже был каким-то символом. Но к тому времени мы поженились, и это уже не имело значения.

Фрэнк задумчиво кивнул:

— Мне, наверное, уже слишком поздно. Пойдемте. Отнесем кофе в рубку, не то ваша подруга посадит нас на мель.

Но их встретила оживленная и раскрасневшаяся Эймей.

— Кажется, это как раз для меня. Боже, какое отдохновение просто смотреть на струящуюся воду и ощущать, как пульсирует в твоей руке штурвал. Я почувствовала себя обновленной. Столько пришлось пережить на острове, что мне просто необходима эта терапия. Кофе? Нет, спасибо. Не хочу развеивать чары.

Они уже входили в гавань Виктории, когда Фрэнку удалось наконец отобрать у нее штурвал. Лодки проскальзывали перед самым носом судна, низко над головой жужжал гидросамолет, но Фрэнк уверенно вел свой корабль к пристани.

— Ханна, пойдите растормошите Неда, — попросил он. — Пора готовить причальный канат.

Она обнаружила Неда на люке пригорюнившимся над обглоданным скелетом.

— Я любил этого кота, — проговорил он.

— Мне жаль, Нед. Э-ээ… Фрэнк велел готовить причальный канат.

— Да не могу я сейчас думать о каком-то канате! Ненавижу эту проклятую посудину! После смерти Оруэлла она перестала мне быть домом.

— Если вам на самом деле все это не по душе, вы сумеете найти в Виктории подходящую работу. Должно быть, нелегко проводить столько времени вдалеке от своей подружки.

— Чем дальше от Дирдрейд, тем лучше. Она только и знает, что насмехается надо мной. Нет, все дело во Фрэнке. Что он будет делать без меня? Немногие из людей любят корабельную работу, да и кто их упрекнет в этом? Фрэнку будет нелегко, если я его оставлю. А я не хочу его огорчать. Он заменил мне отца.

— Фрэнк считает, что вы работаете из-за денег.

— Послушайте, миссис Пигго, мне предложили работу в Виктории. Шоферить на грузовом фургоне. Денег в два раза больше, чем я зарабатываю, вкалывая на этом суденышке. Но я отказался. В ловушке я, вот что!

Ханна смотрела на тоскливо ссутулившегося парня. Никогда нельзя быть уверенным, что по-настоящему знаешь человека.

— Мне кажется, он сможет набрать команду. Многим бы понравилось жить на таком корабле, как этот.

— Кто, например? Вы согласитесь?

— Канат! Канат! — донесся из рубки раздраженный голос. Они шли вдоль пристани. Ханна неожиданно для себя спрыгнула на берег и понеслась к швартовой тумбе. Нед вяло наблюдал за ней с палубы.

На следующее утро Ханна и Фрэнк сидели в вестибюле Отеля императрицы, окруженные непривычной роскошью. Ханне было приятно, что приносят еду и выпивку и не приходится суетиться самой. Да, отель — это не жалкий домик на заброшенном острове. К тому же не маячит перед носом Эймей с ее выпученными глазищами. Впрочем, она живет неподалеку.

— Кажется, вам понравилась Эймей? — спросила она.

— Она просто влюбилась в мой корабль. — Ясно, именно это его и очаровало.

— Надеюсь, она не пропадет, будет появляться время от времени. — Эта мысль ее и расстроила. ПРИВЕТ, ФРЭНК! ПРИЯТНО ВАС ВИДЕТЬ. ЕСТЬ НОВОСТИ ОТ ДОРОГОЙ ХАННЫ? ВАШ КОРАБЛЬ ВЫГЛЯДИТ СЕГОДНЯ ПРОСТО ОТЛИЧНО! А Я, КСТАТИ, НИКОГДА НЕ ВИДЕЛА ВАШЕЙ КАЮТЫ. В конце концов, какое дело Ханне до них? Чего ей про это думать?

Как же это здорово! Какая сила собралась в кончиках пальцев! Просто дергаешь маленький рычажок — и вся эта махина послушно поворачивается то вправо, то влево. Переведешь другой — и гигантские гусеницы начинают двигаться, неся тебя вперед. Черт, эта штука катится сама собой! Восхищенные прохожие толпятся на тротуарах. ТОЛЬКО ВЗГЛЯНИТЕ НА НЕДА ДРЕЙКА И ЕГО ЭКСКАВАТОР! КАЖЕТСЯ, ОН ЧАСТЬ ЭТОЙ МАШИНЫ.

Если бы Дирдрейд Дринкуотер могла его видеть сейчас, когда он мастерски управляет этим чудовищем с качающимся на стреле тяжелым ковшом. Она еще пожалеет о том, как глупо себя вела прошлой ночью на заднем сиденье папашиной машины, как издевалась и насмешничала над ним. СМОТРИТЕ, ДЕВОЧКИ, НЕД ДРЕЙК В ГОРОДЕ! Парень в такой машине неподражаем. Эх, жаль уличный фонарь! Ладно, не все сразу получается. Да и что для Виктории какой-то фонарь? Одним больше, одним меньше. Их даже ночью в избытке. Только мешают хорошим людям. Не позабавишься. Черт, он уже начинает думать как Эймей Личфилд!

Фрэнк и Ханна стояли на палубе. Будь они немного ближе к экскаватору, то наверняка услышали бы торжествующий смех, гулко раздававшийся в кабине. Но когда Нед у рычагов, лучше держаться на безопасном расстоянии.

— Подай чуть влево, Нед! — закричал Фрэнк, помогая себе жестом.

Гигантская желтая машина загромыхала по палубе, победно воздев к небу стрелу. Гусеницы замерли. Стрела вдруг тяжело упала на крышу рубки. Послышался треск.

— Нед! — завопил Фрэнк. Стрела поднялась вновь. Гусеницы, скрипя, пришли в движение, откатились назад. Оторвавшись от крыши рубки, стрела рухнула на палубу. Двигатель жутко взревел, потом закашлялся и умолк. — Ему надо немного потренироваться, — заметил Фрэнк. — На открытом пространстве он развернется, только держись. Но не сроет же он весь остров Гарсия.

— Мне хотелось бы, чтобы машину пели вы, Фрэнк.