Дорога длиною в жизнь - Алекс Войтенко

войной в Испании, я решил добираться поездом, оставив свой автомобиль дома. В конце концов, если он действительно понадобится можно будет приобрести какой-то другой на месте. И сев на поезд отправился в Берлин.

Здесь оказалось, что на основе люфтваффе формируется добровольческий корпус, для отправки в Испанию, для оказания помощи генералу Франко в войне против распространения большевистской заразы. Легион, в котором мне предстояло воевать предполагал состав из бомбардировочного полка численностью в три эскадрильи на трёхмоторных бомбардировщиках Junkers Ju-52, истребительного полка такого же состава на истребителях-бипланах Heinkel He-51, разведывательной эскадрильи, батальона зенитной артиллерии, батальона связи, транспортного батальона и батальона снабжения.

Но из-за подписанного документа о невмешательстве, переезд на территорию Испании должен был осуществиться примерно теми же путями, что и в прошлый раз, когда мы отправлялись в Италию. Правда на этот раз, был зафрахтован большущий сухогруз, перевозивший якобы гуманитарную помощь по линии Лиги Наций, и потому не являющийся нарушителем подписанной конвенции. Я хотел было предложить свою помощь, по переходу Через Швейцарию, но после решил, что это будет излишним. Не то что мне было жалко на это денег, но за прошлый раз, я не услышал ни единого слова благодарности в вой адрес, хотя почти две недели группа жила за мой счет. Поэтому решил не транжирить состояние, доставшееся мне от отца, и отправился в Испанию, так сказать, на общих основаниях.

Мне кажется наше руководство несколько заигралось с секретностью, да и сам я тоже, рассчитывал на более комфортабельную поездку. На деле же все оказалось совсем иначе. Во-первых, с момента отплытия из Гамбурга, все мы считались гражданскими специалистами, едущими на общественные работы по приглашению республиканского правительства Испании. При этом все мы получили документы, в которых были указаны испанские имена. При этом всех предупредили о том, что нужно помалкивать чтобы не привлекать к себе внимания незнанием языка. И если для меня это казалось в порядке вещей, потому что испанский язык я знал в совершенстве, то для остальных это было самой настоящей мукой. Особенно учитывая то, что некий шутник, сидящий в Генеральном штабе, не стал особенно заморачиваться и вписал в документы имена, взятые из какого-то справочника. И порой было очень смешно смотреть на то, как мои приятели представляются своим новым именем, чуть ли не по слогам, пытаясь выговорить труднопроизносимые, с непривычки, имена и фамилии. Но зато многим из них стоило бы гордиться хотя бы тем, что все они в одночасье превратились в испанских художников, писателей и других знаменитостей.

Пароход «Усарама» нанятый для перевозки «добровольцев» дышал на ладан уже в Гамбурге. И одного взгляда на него оказалось достаточно, что он доживает последние дни. До этого момента он перевозил самолеты и запчасти к ним из СССР, но был перехвачен флотом генерала Франко, и как итог должен был везти уже нас. Стоило пройти около пятисот миль по северному морю, как у него отказал двигатель, и нас несколько дней болтало по волнам, пока его не отремонтировали. Хуже всего при этом, было то, что все мы находились в трюме корабля, совершенно не приспособленном для перевозки людей.

Здесь не было даже элементарных удобств, и приходилось гадить в дальнем конце трюма, соорудив нечто похожее на деревенский скворечник из ящиков, находящихся в трюме. Те же ящики, но сложенные в один ряд, заменяли нам ложа для сна, или же столы для еды. О таких простых вещах как душ, нечего было и заикаться, его просто не существовало в принципе. Единственное место, где имелось хоть какое-то подобие места для того, чтобы привести себя в порядок, находилось в каюте капитана. Естественно нас туда никто не пускал даже на пушечный выстрел. Всю дорогу мы питались армейскими походными рационами. Вот, что мешало мне, сделать хотя бы элементарные запасы еды, взяв их в дорогу. Увы, ничего подобного не было, и к концу пути вся эта бодяга до того надоела, что просто не лезло в горло. Больше половины добровольцев страдало от морской болезни и в трюме к концу пути, было просто нечем дышать.

Десятого сентября 1936 года, судно нещадно дымя работающей на последнем издыхании паровой турбиной, наконец-то прибыло в порт Кадиса. И я, сойдя на берег, первым делом озаботился приведением себя в порядок. Но даже этому не было суждено сбыться. Всех нас тут же посадили на грузовики, и отправили в Севилью, после шестичасовой тряски по разбитой войной дороге, на допотопных грузовиках, когда-то выпущенных на заводах «Форда», мы наконец добрались до славного города, где нас наконец поселили в какую-то второразрядную ночлежку. Но в ней, хотя бы имелась общая душевая комната, где я наконец смог привести себя в порядок.

Как оказалось, чуть позже, пароход, который вез нас в Испанию, сразу должен был прибыть именно сюда. Но из-за поломки двигателей едва дотянул до Кадиса, и поэтому, нам пришлось делать пересадку. Впрочем, тем же днем, мы наконец добрались до душа, нормальной еды и мягких кроватей, а на все остальное просто забили. Хотя, принимающее нас начальство, прекрасно понимало наше состояние и потому не особенно трогало нас первые пару дней, позволяя адаптироваться нашим организмам к этим переменам. К тому же груз, в котором находились прибывшие вместе снами самолеты Heinkel He-51, доставили только на следующий день, и еще пара дней ушла на их сборку и подготовку к полетам.

Вообще-то, как нас успели просветить, мы прибыли сюда не только воевать, но и учить этому испанцев. Первый же вылет с одним из них, показал его полную недееспособность. То есть все, что он умел делать, так это поднять самолет в воздух, кое-как сориентироваться, если улетел не настолько далеко, что сможет визуально найти место взлета, и направить самолет к земле, где с горем пополам, приземлиться, порой ломая стойки шасси и крылья. С дугой стороны, ускоренная подготовка, ни к чему иному привести и не могла. Хотя на своих «Дивуатинах» или «Испано-Сюизах», они летали вполне прилично. А вот уже наш Не-51 был для них, чем-то заоблачным. Но было очень заметно, что люди стараются и хотят действительно научиться летать.

Очень скоро нас переодели в коричнево-оливковую форму и даже присвоили воинские звания, на одну ступень выше, чем то, что было в Германии. Так в одночасье я получил три звезды превратившись из оберлейтенанта в капитана. Вскоре меня зачислили в эскадрилью, и началась обыденная работа летчика –истребителя. Сейчас для истребителей, еще не выработалось какой-то особенной тактики применения, поэтому, очень часть нас использовали для