Железнодорожница - Вера Лондоковская

— Да что я, дура, что ли? — тут уже я возмутилась. — Ой, а если тебе там нальют, и ты не сможешь остановиться?

— Где, у матери? — Вадим покрутил пальцем у виска. — Мать на дух спиртное не переносит, и Андрюха непьющий.

— А как же райисполком? Мне что, самой туда идти?

— Да сходишь завтра, после ночной смены. А сегодня вон — к Лариске езжай, узнай, что там у них случилось.

Ларискин адрес я нашла в той же записной книжке. И спустя полчаса была возле ее дома на Флотской, 32.

Атмосферный дом оказался. Сталинской постройки, с огромными деревянными окнами и прохладным подъездом. На площадке ни одной железной двери, все деревянные, некоторые обиты дерматином. Нужная мне квартира оказалась на первом этаже.

Дверь открыла стройная высокая блондинка в джинсах и уютном сером свитере. Видно было, что женщина тщательно следит за собой. Однако, в настоящий момент вид у нее был не ахти. Глаза красные, лицо зареванное.

— Надевай тапочки, проходи, — она достала с этажерки старые кожаные тапочки.

— Да нет, я босиком, спасибо, — вежливо отказалась я.

Ну не могу я привыкнуть, что они тут пьют из одного стакана в автомате, хлеб в магазине трогают руками, и тапочки одни на всех гостей.

Квартира оказалась необычной планировки. Выйдя из прихожей, я оказалась в большом помещении — одновременно кухня и зал. Справа была дверь в другую комнату, должно быть, спальню.

— Садись, — Лариска кивнула на стул.

Я присела у стола, на котором стояла полная окурков пепельница из синего стекла. Рядом, на подоконнике, сверкала злыми глазами красивая сиамская кошка.

— Ой, кошатина! — я умиленно протянула руку, чтобы ее погладить. Кошка моментально пригнула голову и зашипела.

— Да не трогай ты ее, — посоветовала хозяйка квартиры, — сиамские кошки злые.

Лариска села на стул напротив меня и закурила. И, хоть форточка была открыта, по комнате немедленно разлилась нестерпимая табачная вонь. Не знаю, курит ли сам Андрюха и как относился к жене — заядлой курильщице. Но любому нормальному человеку точно не понравится жить в табакерке.

— Так что у вас случилось? — спросила я. — Может, Андрей еще вернется, и ты зря паникуешь?

— Если бы, — Лариска вздохнула, и пепел от ее сигареты разлетелся в разные стороны. — Но он не вернется. Повариху на судне обрюхатил.

— Да ты что? — поразилась я.

— Я ведь старше его на восемь лет, и сразу сказала, что рожать не буду. У меня Костя есть от первого брака. И по служебной лестнице удалось подняться до начальника отдела. Какие дети?

— Ну, я тебя понимаю прекрасно, — кивнула я. — А он что, такой чадолюбивый? Не думала.

— Да он и сам не думал, — расстроенно наклонила голову Лариска, — только эти шалавы пароходские знаешь какие ушлые? А он мужик порядочный, раз ребенка сделал, значит, обязан жениться.

— Я в шоке, честно говоря. Переспал с кем-то на пароходе и сразу жениться?

Лариска докурила свою вонючую сигарету и встала со своего стула. Кошка от неожиданности зашипела и спрыгнула с подоконника.

— Иди, Маркиза, не до тебя, — Лариска поставила чайник на плиту.

Я в ужасе наблюдала, как она, усевшись за стол, опять потянулась к пачке с сигаретами. Курит одну за одной. Нет, я тут долго не выдержу.

— Помнишь, я зимой летала к нему в Одессу? — спросила Лариска, а я кивнула. — Так вот, на судне я видела эту лохудру. Только тогда я не знала, что она спит с моим мужем. В общем, сидим мы с Андреем в кают-компании, ждем, когда подадут ужин. И вдруг входит повариха, соплячка совсем, лет восемнадцати. Останавливается возле меня и бухает на стол тарелку так, что брызги летят во все стороны: на скатерть, на мою блузку.

— Да ты что? И ей ничего за это не было?

— Ну, я возмутилась, конечно. Спросила, что, собственно, происходит. А Андрей с улыбочкой, мол, девушка не в настроении. И больше таких случаев не было. Потом она спокойно нам подавала. А когда он пришел с рейса…

Лариска вдруг замолчала, глубоко затягиваясь.

— Когда он пришел, кстати?

— Да вчера, — Лариска надсадно закашляла, — я взяла отгулы, чтобы встретить его, побыть дома вместе. Торжественная встреча на причале — все, как полагается. Приехали домой, и тут началось. Идем в спальню — звонок по телефону. Я беру трубку, а там кто-то сопит и не говорит ничего. Лежим в спальне — опять звонок. И так несколько раз. Я беру трубку: «Алло, говорите!», в ответ лишь чье-то дыхание. А когда позвонили в очередной раз, Андрей сам взял трубку. И с ним-то заговорили.

— Долго они разговаривали?

— В первый раз недолго. Он сказал: «Вы номером ошиблись», и все. Потом позвонили опять. Смотрю, у Андрея глаза забегали, он и слушает, что ему говорят, и на меня так смотрит, испуганно. Ну, он положил трубку и говорит мне: «Лариса, я тебя как любил, так и люблю. Но от меня забеременела наша повариха — восемнадцатилетняя девчонка. Уже третий месяц беременности. И я теперь должен на ней жениться».

— С какой стати должен? — ахнула я.

— Она пообещала написать на него жалобу в партком. А он мечтает до капитана дослужиться, в партию для этого вступил, всегда был на хорошем счету. А тут такая история. — Лариска тяжело вздохнула. — Что мне оставалось делать? Сказала, чтоб собирал вещи и уматывал.

— Подожди, — я озадаченно посмотрела на нее, — так в парткоме же, наоборот, ее накажут. В чужую семью влезла…

— Да в том-то и дело, что мы за столько лет так и не дошли до ЗАГСа, не расписались. И официально он не женат.

— Лариса, я тебе очень сочувствую, — сказала я. — Ой, а я ведь Вадима хотела в море отправить! Вдруг та же песня случится?

Женщина криво усмехнулась:

— Нет, с твоим Вадимом такого точно не случится.

— Почему?

— Ну, кем он пойдет — простым матросом? Пароходским шалавам такие не нужны. Они охотятся за капитанами да старпомами. Я, кстати, звонила сегодня своей знакомой из пароходства, спрашивала насчет этой твари, которая с Андреем спала. Так вот, она мне рассказала, что эта мразь сначала просматривала судовую роль. Если в