Ля-ля, детка! - Руфи Руф

С другой стороны, я никогда не воспринимала, если меня игнорировали. Не могла примириться с этим… И всегда пыталась сломать стену холодного молчания тех людей, которые были мне дороги.

Сегодня я, как и много раз до этого, пыталась заставить себя встать утром. "Давай, Света! Ты должна встать. Должна!" Стоп. Я же всегда насилую себя. Говорю "Должна", а встаю после этого не раньше четырех часов вечера. Надо попросить себя ласково. "Вставай Светик, мой любимый не спи!". И я тут же встаю. Хотя ситуация не поменялась. Настроение такое же поганое. Никаких планов на день. Телек, еда, чай, интернет. В результате я все-таки поимела совесть: замела квартиру, погладила белье… Съела тарелку борща и выпала в телевизионный астрал. Говорят об эпидемии гриппа, масках и прочей ерунде. Мама кажется заболела. Этот грипп очень заразен. У меня уже щиплет-чешется в носу… Недолго музыка играла.

Еще пару лет назад я думала, что свое отдельное жилье даст мне огромный заряд бодрости. Ведь своя квартира — несомненный и большой успех. Свободно дружить, выбирать ту работу, которую хочешь, а не ту, "где деньги платят". Искать любимого. Приносить пользу обществу. (Голос известного гипнолога Игоря Тихончука за кадром: "Пользу для общества? Да, вас надо подкорректировать!").

Говорят, мир полон хороших людей. Но если это правда, почему я до сих пор одинока?

Достало все. Хочу выделиться. Хочу любви, друзей и денег. И чтобы жить было удивительно интересно. Надоело быть слабой.

34. "ЖАЛОСТЬ" ДВОЮРОДНОГО БРАТА

Однажды папаша схватил мою руку и стал выкручивать ее, как бельё, от самого плеча. Еще немного и кость сломается по спирали. Моя голова прижата к грязному полу. Если пошевелиться, шея сломается тоже. Я кричала матери, что он сейчас сломает мне руку, но он, со стиснутыми зубами и остановившимся взглядом, продолжал её отрывать. Потом рука не слушалась двое суток. Висела от плеча, как безжизненная, мёртвая плеть, как пустой рукав. Я не могла держать её на весу, управлять ею, не могла сжать пальцы и держать в них хоть что-нибудь: всё выпадало. Указательный и большой пальцы не сходились вообще. Невозможно было держать ложку, или ручку. Я перевязала шею платком и носила в нём свою поврежденную конечность.

Двоюродный брат — он же самый лучший друг детства, с которым мы катались на самокатах, лазили через заборы, выслеживали кошек и кормили крошками муравьев, — потом скажет по телефону: "Я НЕ ХОЧУ СЛУШАТЬ ОБ ЭТОМ!". Вот такой он чувствительный… Но чему я удивляюсь? Ведь это же он, достигнув половозрелого возраста, стал издеваться над моей внешностью. Видите ли грудь не третьего размера, одежда не та. Не упускал случая сказать, что мои руки похожи на "грабли", а походка — как у престарелой бабули. Сам при этом был сутулый, как кочерга, и загребал ногами облако пыли. Всего год назад он гладил меня по голове и говорил что мои волосы, как шелк, а ушки такие же маленькие и красивые, как раковины. Что ж, и так бывает. Отросло мужское "достоинство" — прощай детская дружба. Зачем помнить, как я вытаскивала его на улицу, в компанию мальчишек и девчонок, чтобы он меньше сидел дома? Зачем поддерживать близкие, доверительные отношения, если у сестры проблемы? Она грустит? Так нафиг её! Так, мой брат довел меня до попытки суицида, до реанимации и ни разу в этом не раскаялся. Я не была влюблена в него, если вы об этом. Просто он был моим лучшим другом, на верность которого я рассчитывала при любых обстоятельствах. Его отношение на фоне моего тотального одиночества было той последней каплей. Я поняла, что он не заплачет, если я умру. "Раз так, мне не стыдно" — думала я, "Ничья любовь не держит меня. Я никому не нужна и так будет лучше для всех". После того, как меня откачали, наши отношения с братом оставались такими же холодными и отчуждёнными. На что рассчитывала, когда звонила ему, не понимаю…

Но братишка не одинок в своем поведении: так поступают очень многие люди. Так может хватит ломать комедию? Давайте публично признаемся в нашей жестокости. Хватит жить идеалами. Скажем детям, что мы врём им. Что в этом мире с любовью большой напряг, и когда они вырастут, им будет очень тяжело остаться добрыми. Признаемся, что сами убили эту любовь и вытравили ее из жизни. А до этого — наши родители и родители их родителей. Давайте посмотрим всему этому в лицо. Будем жить умом, раз в сердце не хватает тепла. Может, если быть честными, любовь и появиться. Та самая любовь, на которую все себя насилуют, но которой нет.

Старший брат проявлял ко мне большее сочувствие. Я варила ему куриный суп, когда он болел. А он — жалел, когда я прибегала к нему домой избитая, или ждала его под дверью, убежав из дома. В девятнадцать лет я несколько часов сидела на картонной подстилке в подъезде. Зима выстудила бетонный пол, но я была так несчастна, что и не чувствовала этого. Однако, это не мешало брату время от времени играть с моим папашей в бильярд и принимать его приглашения сыграть в футбол. Да, мой брат был из Херсона и киевских друзей у него было меньше. Но ведь всё-таки они были, и выбор у него тоже был! После последних, очень сильных побоев, когда я вызывала милицию на дом, мой брат позвонил ко мне домой. У него в квартире получилась трещина в оконной раме, что не очень приятно зимой. Мама до этого пообещала дать ему остатки сатонгипса, и он звонил узнать, когда можно будет зайти. Вместо мамы телефонную трубку снял папаша… Брат знал как сильно и жестоко меня избили дома, возил меня в судмедбюро снимать побои, но спокойно продолжал говорить с дядюшкой Бредди о своем деле. Ну хоть бы морду ему расквасил, что-ли.

Это же беда: почему мужчины так легкомысленны, когда другие мужчины бьют женщин? Что это за долбаная мужская солидарность, когда защищают лишь ту женщину, с которой спят?!!!

35. ПРОТИВНО ЖИТЬ ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ:

ТЕРПЕЛИВЫЕ ЖЕНЩИНЫ

Но не только мужчины закрывают глаза на плохое. Нет сил слышать, как мать и сестра общаются с био-папашей как ни в чем не бывало. Временами, после его оскорблений, они правда испытывают к нему неприязнь, но пока еще не рассорились с ним окончательно. Они быстро забывают всё плохое, особенно то, что связано со мной. Мне отвратительно дышать с ним одним воздухом, невыносимо находиться в одной комнате. Меня это уродует. Я становлюсь каменным, зажатым изваянием. Мое лицо перекашивается. Всё внутри меня перекашивается тоже. Я уродлива — снаружи и изнутри, когда это недоразумение находится рядом. Но я же не такая! Я не такая! Противно слышать елейный голосочек Бредди, когда он разговаривает с сестрой и матерью… Противно видеть, что он ставит свою обувь рядом с моей, вешает свою одежду рядом с моей курткой. Мерзко! Ненавистен запах его вонючего пота, который он оставляет повсюду. Когда он заходит в комнату или на кухню — я сразу же выхожу не глядя на него. Я вообще стараюсь не смотреть в его сторону и не допускать его приближения к себе ближе, чем на несколько метров. Представляете, как удобно? Естественно, я не разговариваю с ним. Если на кухне мне нужно взять что-нибудь со стола, за которым он сидит, я беру это, отвернувшись в сторону. Подхожу боком и скользя взглядом по плоскости, которая не пересекается с неприятным объектом, цепляю рукой — сахарницу, чайник, сковородку… Это не демонстрация, не наказание, я просто не могу пересилить себя. Мне неприятно. Противен сам факт его существования, и я не могу никуда уйти от этого. Я одна. Абсолютно одна. Куда мне идти? И главное, к кому?