Что лучше денег? - Джеймс Чейз

Он подбежал к «понтиаку» и начал шарить в «бардачке». Я слышал, как он бормотал себе под нос ругательства. Найдя то, что искал, он побежал обратно.

Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся за дверями ресторана, потом как бы мимоходом задержался у «понтиака» и осмотрел его. Это была модель 1957 года, основательно потрепанная. Я посмотрел по сторонам. Вокруг не было ни души. Я быстро приподнял висевшую на баранке карточку, посветил зажигалкой и прочитал аккуратно впечатанные имя и адрес: «Эд Вазари, Бунгало, Восточный Берег, Санта-Барба».

Я отошел от автомобиля и направился в кафе через дорогу. Толкнув дверь, я увидел там лишь четверых подростков, которые сидели в конце зала, потягивая кока-колу. Я сел за столик у окна, откуда был виден «понтиак».

Ко мне неторопливо подошла официантка с усталыми глазами, и я заказал кофе.

Приехала ли Рима с этим мужчиной? Живет ли она с ним по этому адресу?

Я курил и помешивал ложечкой кофе, не спуская глаз с «понтиака». Дождь усилился и стекал струйками по окну.

Подростки заказали еще по бутылке кока-колы. Одна из четверки, блондинка с дерзким многоопытным взглядом, в узких джинсах и в свитере, обтягивающем незрелые детские формы, подошла к стоявшему рядом со мной музыкальному автомату и опустила монету. Зазвучала популярная песенка, тут же подхваченная подростками.

Затем я увидел Вазари и Риму, выбежавших из ресторана. Вазари держал над ней зонтик. Они нырнули в «понтиак» и укатили. Окажись я менее внимательным, я бы их прозевал, так быстро они появились и уехали.

Так и не притронувшись к кофе, я расплатился с официанткой и вышел в промозглую тьму.

Я был возбужден, но держал себя в руках. Не теряя времени, я быстро направился в круглосуточный пункт проката автомобилей, который приметил еще по дороге из гостиницы. После короткого разговора с одним из служащих я выбрал в гараже «студебеккер», внес задаток и поинтересовался между делом, пока заливали бензин, где находится Восточный Берег.

— Сверните направо и все время держитесь берега. Отсюда около трех миль.

Я поблагодарил, сел в машину и выехал под дождь.

Восточный Берег оказался песчаным пляжем длиной около мили с тремя-четырьмя десятками деревянных домиков вдоль дороги. Большинство из них было погружено в темноту, но кое-где светились огоньки.

Я полз по дороге черепашьим ходом, всматриваясь в каждый домик, но впотьмах не мог разглядеть ничего такого, что напоминало бы бунгало. Когда я уже подумывал о том, чтобы вылезти из машины, вернуться назад пешком и произвести более тщательный осмотр, впереди засветилось окно дома, находящегося в некотором отдалении от других.

Подъехав поближе, я почувствовал уверенность, что вышел на цель. Я свернул на обочину, погасил фары и вылез из машины.

Порывистый морской ветер бил в лицо тяжелыми каплями дождя, но я вряд ли что-нибудь замечал, пока шел к освещенному окну. Оказавшись рядом с домом, я убедился, что это бунгало.

Я остановился у деревянных ворот. На подъездной аллее стоял «понтиак». На дороге, насколько хватал глаз, не было ни души.

Я осторожно открыл ворота и двинулся по аллее, потом свернул на кольцевую бетонированную дорожку, подошел вплотную к бунгало и заглянул в освещенное окно. Сердце у меня бешено стучало.

Комната была достаточной величины и довольно хорошо обставлена: комфортабельные, хотя и обшарпанные кресла, на стенах современные цветные репродукции, в углу телевизор, в другом углу бар с большим запасом бутылок.

Все это я охватил одним взглядом, затем остановил глаза на Риме, которая развалилась в низком кресле с сигаретой в зубах, держа в руке стакан виски с содовой. Зеленый халат, распахнувшийся снизу, открывал длинные стройные ноги. Она нервно покачивала одной ногой, с недовольным видом уставившись в потолок.

Значит, она все-таки жила здесь, жила с этим Вазари!

Я продолжал наблюдать.

Внезапно распахнулась дверь и вошел Вазари — в пижамных брюках, голый по пояс. Выпятив широченную грудь, густо заросшую черной шерстью, он растирал затылок полотенцем, и его великолепно развитые мышцы вздувались буграми под загорелой кожей.

Он что-то сказал, и Рима метнула на него злобный взгляд. Потом допила виски, поставила стакан и встала на ноги. Немного постояв, она потянулась, прошла мимо Вазари и скрылась за дверью комнаты.

Он выключил свет, и я обнаружил, что гляжу на собственное расплывчатое изображение на мокром стекле.

Я отошел в сторону.

Рядом засветилось другое окно, но оно было зашторено.

Я ждал.

Немного погодя свет погас. Теперь все бунгало погрузилось в темноту.

Неслышно, как и пришел, я возвратился к своему «студебеккеру».

Я влез в машину, запустил мотор и медленно поехал назад в гостиницу, собираясь с мыслями.

Наконец-то я нашел ее!

Но меня еще ждали трудности. Знает ли Вазари, что она меня шантажирует? Должен ли я и его убрать вслед за ней?

Только здесь, пока я ехал сквозь дождь и тьму, до меня неожиданно дошло, что конечная цель моего замысла — убийство. Мной овладел леденящий страх. Я свыкся с мыслью, что должен буду убить ее, как только найду, а вот теперь, когда нашел, не мог подумать об этом без содрогания.

Я выбросил эту мысль из головы. Чему быть, того не миновать. Сперва надо будет избавиться от Вазари. Я не смогу прикончить Риму, пока он рядом с ней. Я решил понаблюдать за бунгало пару дней. Надо узнать, что они делают, как живут и остается ли она когда-нибудь одна.

В ту ночь я почти не сомкнул глаз. В голове гвоздем засела мысль о тягостной необходимости закончить начатое дело.

На следующее утро еще до восьми я снова катил на Восточный Берег в полной уверенности, что в этот час можно без риска приблизиться к бунгало даже при дневном свете. Жильцы были не из тех, кто рано встает.

Я быстро проехал мимо бунгало. Окна были зашторены, «понтиак» стоял на прежнем месте.

В ярких лучах утреннего солнца бунгало имело невзрачный вид: стандартный домик для отдыха у моря, сдаваемый из года в год хозяином, который не считает нужным даже взглянуть на него, не то чтобы потратиться на окраску.

Проехав с полкилометра по шоссе, я оставил машину под прикрытием кустарника и пошел назад.

В сотне метров от бунгало виднелась полоса дюн, где можно было устроить отличный наблюдательный пункт. Я облюбовал себе удобное местечко, разгреб песок и лег на живот, положив на гребень дюны мощный бинокль, который мне посчастливилось позаимствовать у хозяина гостиницы.

Я наблюдал за бунгало более часа, не заметив никаких признаков жизни.

Без двадцати девять у ворот бунгало остановился старый помятый автомобиль. Из него вылезла женщина. Бинокль был настолько сильный, что я видел пудру на ее лице в тех местах, где она лежала слишком толстым слоем.

Я догадался, что это уборщица. Я видел в бинокль, как она подошла к бунгало, просунула два пальца в щель почтовою ящика и выудила оттуда ключ на длинном шнурке. Открыв этим ключом переднюю дверь, она вошла в бунгало.

Долгое ожидание принесло результаты. Теперь, если понадобится попасть в бунгало, я знал, как это сделать.

Время от времени в большом окне я видел женщину, которая убирала в гостиной, двигая перед собой пылесос. Через несколько минут она выключила его из сети и скрылась из вида.

Чуть позже полдвенадцатого отворилась передняя дверь, и вышел Вазари. Он постоял на ступеньках, задрав голову к небу и глубоко вдыхая свежий утренний воздух, потом согнул и разогнул руки. После ночного дождя стало припекать. На нем были синие джинсы и водолазка. Он выглядел очень мощным, и в роли телохранителя производил сильное впечатление.

Он подошел к «понтиаку», проверил масло и воду, затем возвратился в бунгало.

Риму я увидел только после полудня. Она вышла из передней двери и взглянула на небо. Когда я навел бинокль на ее лицо, меня передернуло. Оно было бледное, под глазами синяки, слой румян делал его похожим на раскрашенную маску. С мрачным и раздраженным видом она забралась в «понтиак» и с силой захлопнула за собой дверцу.

Вслед за ней вышел Вазари, неся купальные халаты и полотенца. В дверях появилась уборщица. Он что-то сказал ей, она кивнула, затем он влез в машину и вырулил на шоссе.

Я продолжал следить за «понтиаком» в бинокль. Он двигался в сторону западной части города, где были расположены фешенебельные пляжи, принадлежащие морским клубам.

Через несколько минут вышла уборщица. Она заперла переднюю дверь, опустила ключ в почтовый ящик, села в свой автомобиль и уехала.

Я не ждал ни минуты. Я просто не имел права упускать такую возможность. Не исключено, что Рима прятала в бунгало пистолет, из которого был убит охранник. Если бы удалось его добыть, исчезла бы одна из главных улик против меня.