Винс и Джой - Джуэлл Лайза

– Ага, – подтвердил он, сложив ладони. – Я надеялся, ты не знаешь. Так я хоть ненадолго мог бы ввести тебя в заблуждение, что веду тебя в шикарное место.

Джой вопросительно на него посмотрела.

– Увидишь, – пообещал он, взяв ее за локоть, чтобы обвести вокруг лужи. – Это величайшая иллюзия Лондона!

– Вот мы и пришли.

Джордж остановился у входа в здание, напоминающее престижный отель, со стеклянным навесом в нью-йоркском стиле над главным входом. Внутри все было обшито дубовыми панелями, звучали приглушенные беседы, а на рояле мягко наигрывал пианист.

– Думаю, стоит начать с бутылки шампанского. Любишь шампанское?

Он спросил это таким тоном, словно предлагал ей выпить бутылочку сока.

– Очень, – ответила Джой.

– Хорошо, – улыбнулся Джордж и повел ее в маленький переполненный бар с небольшими креслами из коричневой кожи вокруг низких столов.

– Итак, – спросила она, – что за величайшая иллюзия?

– Увидишь, когда сядем, – улыбнулся он. – Давай мне пальто.

– Ой, спасибо. – Джой повернулась, чтобы он мог взять пальто, и вдруг почувствовала себя неуютно среди всей этой роскоши и благородства – они были ей совершенно чужды. – Спасибо, – повторила она, когда Джордж мягко стянул с нее пальто и аккуратно повесил его на руку. – Цветы, наверное, нужно куда-то поставить?

Он взял букет в другую руку, вынес ее неуместные здесь вещи из бара и вскоре вернулся. Она не стала спрашивать, что он с ними сделал: у нее закралось подозрение, что Джордж – один из редких молодых людей, овладевших сокровенным искусством взрослой жизни.

Джордж взял винную карту.

– Итак, предпочитаешь что-то особенное?

– Ничего. Мне достаточно наличия пузырьков.

Джой приходилось пить шампанское всего несколько раз в жизни, и выбора у нее при этом не было. Она слышала разговоры о «Боллингере», «Теттенже» и «Перье Жует», но пробовала всего лишь только «Хаус».

Через несколько минут Джордж принес запотевшее ведерко со льдом и два полных бокала. Сел и поднял свой бокал, взявшись за ножку.

– Хочу сказать, увидеть тебя снова – большое удовольствие. Ты еще красивее, чем я запомнил.

Джой покраснела и улыбнулась, почувствовав, как его лесть просачивается сквозь щели защитного панциря прямо ей в душу, как полифилл[10]. Она подняла свой бокал навстречу, сжимая его за ножку, неосознанно пытаясь подражать изысканным манерам Джорджа.

– Я рада, – сказала она.

– Ну, как прошла неделя?

Джордж выпрямил ноги, откинулся назад в кожаном кресле и сложил пальцы, приготовившись впитать каждую деталь последних шести дней ее небогатой событиями жизни. Он так смотрел на нее, что Джой начинала верить, что она действительно такая интересная, какой он ее себе представлял. Она немного расслабилась, когда пузырьки шампанского забурлили на дне пустого желудка, и все ему рассказала.

Рассказала том, как живет с Джулией, о переполненных пепельницах, кучах смятого нижнего белья на полу в ванной, грязных полотенцах, немытом унитазе и использованных чайных пакетиках, окрашивающих столешницу в коричневый цвет.

А потом рассказала о встрече со старыми друзьями из университета. Не стала упоминать, что чувствовала себя неуверенно до паранойи, потому что они были вполне счастливы, общаясь два года без нее. Не стала упоминать, что ощущала себя чужим человеком среди них. И что у каждого из них была работа лучше, чем у нее, и квартиры лучше, чем у нее, и более счастливые отношения. Вместо этого она рассказала, как было весело и какими старыми они все себя чувствовали, со своими серьезными работами и огромными кредитами, и какими далекими казались старые добрые студенческие годы. Джордж рассмеялся и произнес:

– Ты еще не понимаешь, что значит «старый». Подожди, пока тебе не исполнится тридцать.

Джой чувствовала, что скучна как никогда, но Джордж слушал ее, словно инопланетянин, впервые узнавший о планете Земля, и она наполнялась уверенностью, чтобы продолжить свой рассказ.

Наконец они допили бутылку шампанского и плавно перешли в ресторан. Напиток ударил Джой в голову, и вечер принимал фантастические, нереальные оттенки. Официант отвел их к столику в дальнем углу ресторана, и Джой села на бархатное сиденье.

– Блузка тебе очень идет, – похвалил Джордж, раскладывая на коленях салфетку.

– Спасибо, – ответила Джой, ощупывая голубую шерстяную ткань. – Ей уже тысяча лет. Смотри, под мышками уже катышки. – Она подняла руку, чтобы продемонстрировать Джорджу поношенность вещи. – Надо бы выбросить, но она мне почему-то очень нравится.

Джордж смотрел на нее с ласковой улыбкой.

– И мне это тоже очень нравится, – сказал он, не спуская с нее глаз.

– Что? – спросила Джой, опустив руку.

– Это… Даже не самоуничижение, а скорее твоя способность критиковать себя, не утрачивая глубочайшей самоуверенности. Настоящее искусство.

– Да?

– Несомненно. Не многим женщинам удается столь очаровательно демонстрировать катышки на подмышках своего свитера.

Джой рассмеялась. Обычно она не любила комплименты, чувствуя свою беззащитность, но Джордж так искренне смотрел на нее сквозь большие очки, что она действительно чувствовала себя той, кем бы хотела быть.

Принесли меню, и «иллюзия» испарилась.

– Пицца «Экспресс»?!

– Именно, – улыбнулся Джордж, – самая роскошная пиццерия в мире. Очень люблю это место. Согласись, возможность уникальная: поесть недорогую еду в такой шикарной обстановке. Представь, если бы все рестораны фастфуда были такими – вот ведь было бы здорово? Разве бигмак не покажется вкуснее, если есть его на бархатном сиденье?

Джой кивнула, и рассмеялась, и согласилась с Джорджем, на мгновение позабыв, что он был странным человеком из объявления в газете. Она наслаждалась первым за долгое время свиданием. Но потом она немного понаблюдала за другими парами, улыбающимися друг другу через столы с булочками и пиццами, парами, которые встретились при нормальных обстоятельствах, которые подходили друг другу, и вдруг снова задалась вопросом, что она здесь делает и куда направляется.

К тому моменту, как Джой и Джордж вышли из «Кеттнерса», они выпили бутылку шампанского, бутылку пино гриджо и по рюмке «Чивас Ригал» после десерта.

– Должен признаться, – сказал Джордж в фойе, помогая Джой надеть пальто, – я весьма нахально, но, надеюсь, ты мне поверишь, совершенно кстати положил утром перед работой в холодильник бутылку шампанского. Просто подумал, вдруг вечер достигнет стадии, когда нам будет еще весело вместе и захочется оказаться в более спокойной обстановке. Не хочешь выпить ее со мной? Не настаиваю. Совершенно. Тебе не нужно соглашаться из вежливости. И, разумеется, в конце вечера я посажу тебя в такси…

– Ой, – растерялась Джой, мгновенно протрезвев от такого предложения. – Ну, я… Даже не знаю.

С тех пор, как она увиделась с Джорджем на прошлой неделе, она страшным образом чувствовала себя, словно корабль, сорвавшийся с якорей и медленно дрейфующий из порта в открытое море. Но до этого момента еще можно было разглядеть мерцание портовых огней. Если она примет предложение поехать к нему домой и напиться еще сильнее, ее унесет течением, и она никогда не вернется назад.

Но если она скажет «нет», то намекнет, что бесспорно прекрасный вечер был не настолько хорош, а Джордж не настолько очарователен, что несправедливо.

– Эм, хорошо, – услышала она собственный голос. – Почему бы нет.

– Серьезно? – Он удивленно посмотрел на нее.

– Ага, – подтвердила Джой, поражаясь, что за странная, неземная сила заставляет ее двигаться в этом странном направлении. – Ни разу не была в Стоквелле.

– Как я рад! – воскликнул Джордж с изумленной улыбкой. – Ну тогда, – продолжил он, придерживая для нее дверь, – я буду ловить такси.

Они вышли на Ромили-стрит, подъехало такси, и когда Джой села на заднее сиденье, она обернулась в окно заднего вида, чтобы навсегда попрощаться с гаванью.