Алексей Федорович Лосев. Раписи бесед - Алексей Лосев

Только Лосев в России занимался этим периодом. Остальные отделывались: магия, мифология. Но если Прокла отбросить, то и Платона надо отбросить. Как различить, где у Платона философия, где религия? Народных богов, конечно, Платон, да уже и Сократ, не признавали. Переделывали. Например, Эрот у них — чистейшая философия. Учение о круговращении душ философски трактуется в смысле мироустройства. У Платона очень много гениального и интересного. Но в нем так мощно била эта сила гениальности, что он не мог свести всё воедино. Ни Аристотель не мог.

А неоплатоники — у них продумана каждая строка Платона. Десятки комментариев! Во — такие томины! И всё немцы издали, Прусская академия наук. Каждое платоновское слово для неоплатоников божественно. Каждое истолковывалось бесконечно глубоко. Сейчас, конечно, к платоновскому тексту относятся трезвее. Но и я тоже думаю, что не может быть, чтобы такой гениальный человек так небрежно иногда писал. Тут явно не обошлось без ошибок переписчиков.

Редактор солидный, Моисей Исакович Иткин, редактировал мой перевод Στοιχείωσιζ θεολογικη «Первооснов теологии». У него был в распоряжении и Доддс. Иткин всё это тщательно сделал. Но всё-таки еще раз посмотреть надо.

Философы в Грузии мои хорошие знакомые, отчасти даже приятели. Я решил печатать «Первоосновы теологии» там, место есть.

Я, как страдавший много и ущемленный, и отдельными людьми и издательствами…

В поле влияния А. Ф., среди его аспирантов, расширяется филологическая работа. Он внимателен и хорошо расположен к ней. Саша Дорошевич, говорит он с уважением. Его жена, Наташа, написала диссертацию «О типах античной буколики».

25. 7. 1971. Кого не люблю, так это Шоу. Неглубокий. Не то что Оскар Уайльд. «Портрет Дориана Грея» — какая глубина! Хотя Шоу мог сказать остро. Одна итальянка прислала ему письмо, предлагая брак, чтобы родился ребенок с его умом и ее красотой. Шоу ей ответил: «Боюсь, что у него будет моя красота и ваш ум». А так вообще-то у него ничего нет. Вот я смотрел до войны его пьесу, «Ученик чародея»[75]. Идет псевдореволюция. Один честный старик думает, что это настоящая революция. Ничего не может понять. В заключение джентльмен, точная копия самого Шоу, успокаивает всех: «Господа! История солжет!»[76]

… Миллионы погибли в лагерях. Всего в целом пятьдесят миллионов

погибло в сравнении с тремя тысячами Робеспьера. Не снабжали во время войны. В чем дело? тип людей виноват? Нет, всякого типа люди пришли к власти. Чичерин дворянин, Ленин дворянин. Просто такой период истории пошел — алогический, зверский. Дирижер управляет палочкой, Ленин оглоблей. Куда повернет… Оглобля и Сталин. По нему формировался целый тип людей.

Наполеон вешал людей, города сжигал. Гитлер, Сталин, Наполеон — рядом с ними не было других таких деспотов. Наш Николай I, это же был сплошной либерализм. После восстания декабристов пять человек повесили, 150 сослали. Небывалый либерализм. За Пушкиным ухаживал. Такой же был Николай II, когда вся Россия гремела против православия и собрался вооруженный лагерь против самого Николая II. Когда Трепов был в Одессе, одна эсерка убила его шестью выстрелами в грудь — раз, два, три, четыре, пять, шесть, — и ушла[77].

А сейчас в Америке какая преступность! Хлопают президента. Убийца неизвестен![78] Но ведь этого же не должно быть! Хлоп еще — брата президента. Убийца известен, это женщина-палестинка. С ней гуманно обращаются. Небывалый либерализм; результат высокой оценки личности. — Рассказывали о палаче, который расстреливал людей. У человека рыбьи глаза, пустота во взгляде. Спрашивают его, сколько убил; говорит, сколько волос на голове. Это действует обостренное чувство личности в нашей цивилизации. Нельзя убить безнаказанно. Личность вообще нельзя убить.

На Востоке иначе, там нет чувства личности. Власть человека режет как лимон. Японцы почему идут в огонь, когда им прикажут? Чувства личности нет.

Разговор Алексея Федоровича с редактором Платона в издательстве «Мысль», Сесиль Яковлевной Шейнман-Топштейн. Уступки А. Ф. в мелочах и огромная настойчивость в главном. «Платон отказался от учения об идеях? Да, но только в бытовом смысле». «Полицейско-абсолютистское завершение эстетики Платона» — да, мы должны говорить именно так.

Когда А. Ф. диктует, его мысль вращается в области, неподверженной чувственной судороге. Мысль не связана чувственностью, но при этом конкретна из-за привязки к идее. Абстрактные схемы перед такой мыслью легко падают.

1. 8. 1971. Кепка[79] есть единое и непознаваемое. С другой стороны, кепка есть множественное. Но в любом случае кепочность имеется в каждом моменте кепки, одновременно и везде, одинаковая и неделимая.

… совсем нефилософское значение — районное что-то.

Платон более объективен, а Демокрит — идеалист.

Прижали, но конечно не как при Сталине. Надолго? Ненадолго. Очень меняются времена. С Солженицыным у властей полное поражение. У него везде адвокаты, везде его печатают. Солженицын пишет вполне по-советски. Единственная разница в том, что он пишет картины, которые мы скрываем. Это просто реализм! Зря его гонят. Так Хрущев глупо сделал, что уложил Дудинцева за роман «Не хлебом единым». Хвалить надо!

Хрущев вообще-то умный. Он поставил Россию рядом с Америкой. Вооружил, атомное оружие создал. Америка теперь не меньше, но и не больше нас. При Хрущеве была миллионная реабилитация. Он поссорился с бандитом Мао Цзедуном. Хрущев учел новые веяния. Но сама партия не доросла до того, чтобы печатать Библию в Госполитиздате. Печатают в Академии наук и не продают — это же смешно!

Я думаю, скоро все это должно кончиться.

8. 8. 1971. А. Ф. берется за тему стиля:

Меня интересует, первое: разграничение эстетического и художественного в стиле, и второе: классификация стилей. Хотя я тут не признаю никого, свою

имею классификацию. Дальше: определение стиля, история разных определений стиля. Посмотрим Лео Шпитера, Фосслера, Горнунга. Столович, между прочим, человек знающий.[80] Сакулин[81], Валлах[82], Ноль[83].

Семья Соловьевых. Сергей Михайлович Соловьев, знаменитый историк. Владимир Соловьев, его сын, философ. Всеволод Соловьев, романист, написал «Вольтерьянцы», Поликсена Сергеевна Соловьева, поэтесса, писала под псевдонимом Allegro… Всё это у меня было, но пять тысяч книг погибло в августе 1941 года. Фугасная бомба попала в дом. Одна из самых больших катастроф в моей жизни.