Принц и нищенка - Элли Джелли

это восхитительно! — бормочет в мое ухо и от его дыхания на моей коже я холодею.

— М?

— Мне с тобой очень хорошо, Васька. Не уходи никуда…

Черт! Ну почему это со мной происходит! Давай, соберись, двинь ему и беги! Чего разлеглась! И еще и посапываешь! Гофман плавно водит пальцами по моей спине, словно баюкает, а я все не могу найти в себе силы чтобы подняться.

— Как ты? Включить свет?

— Нет, — говорю едва слышно.

— Может тогда ты тоже меня обнимешь?

— Нет.

— Эгоистка, — и вновь я покрываюсь мурашками от его дыхания.

— Мы лечим не тебя, — я случайно задеваю его шею губами.

— Меня мы тоже сегодня лечим, только совсем от другой болезни, — говорит загадочно, — И если ты еще раз так сделаешь, мы меня не вылечим.

Да что со мной? Зачем же я ведусь на это? Почему мне так не хочется уходить и хочется верить в эти сказки, которые он вешает мне на уши! Вернее, официально он мне их не вешает. Но от его намеков и двусмысленных фраз, ноет под ложечкой и тянет наделать глупостей.

— Мне пора идти, спасибо за терапию, — нахожу в себе последние силы и отстраняюсь.

— Пожалуйста, не беги от меня, — Гофман снова меня притягивает и я возвращаюсь в прежнее положение, даже ближе, потому что между нами нет моей руки, — Давай просто полежим вот так, а завтра ты меня обязательно за это ударишь.

— Ты собираешься лежать так до завтра? — спрашиваю взволновано.

— Да. И потом каждый день…

В моей груди что-то очень жалобно царапается и я поджимаю губы. Как же красиво Гофман ездит по ушам.

— Ты мне очень нравишься. Очень-очень сильно… Перестань паниковать и отталкивать меня. Неужели ты не чувствуешь, как я к тебе отношусь?

Я вообще не понимаю, что я чувствую, поэтому ничего не отвечаю.

— Спокойной ночи, дикарка, — шепчет, целует меня в висок и прижимает крепче.

— Спокойной ночи, — отвечаю под ритм своего частого сердцебиения.

Глава 16

Василиса

Открываю глаза, щурюсь и часто моргаю. Нет, к сожалению, мне это не приснилось. Я все еще в комнате Гофмана. Пульс подскакивает за сотню, когда понимаю, что лежу на его руке, прижатая спиной к его груди. Мой самый страшный кошмар! Видимо, во сне я перевернулась. Удивительно, что меня не разбудила паническая атака по этому поводу. Пока колотится сердце, лежу и не дышу, но Фил начинает ерзать, а потом скользит руками по моему телу, пристраиваясь поудобнее и целует меня в затылок.

— Доброе утро, дикарка, — бормочет сонно, — Ты опять вся напряженная. Сейчас только умоюсь и можешь начинать драться.

— Отпусти меня, олень, — я зажимаюсь еще сильнее.

— Не, вполне можно полежать минут десять, — он зевает.

— Фил, пусти…

— Хватит. Когда ты действительно хочешь уйти, ты бьешь в челюсть, — Гофман снова тянется к моей шее, откидывает мои волосы и нежно массирует шею одной рукой, а потом оставляет на ней влажный след от своих губ.

— Не делай так, — говорю шепотом и начинаю крутиться.

— Ну прости, не удержался, — на этот раз он целует меня в щеку, — Давай не будем ссориться с утра, сегодня такой тяжелый день. Две контрольные.

Я вдыхаю запах его кожи и продолжаю лежать, но теперь не могу расслабиться.

— Ты вчера довольно быстро уснула. А мне вообще не спалось, — начинает тараторить Гофман, — И знаешь что заметил?

— Что?

— Сейчас покажу!

Фил опускает голову ниже и пододвигается ко мне очень близко, слишком близко… Я смущенно закрываю глаза, ощущая на себе его дыхание.

— Ты чувствуешь? — спрашивает иронично.

— М? — я снова не дышу.

— Ну они же магнитятся!

— Ты говоришь загадками, олень, — я все еще не двигаюсь и боюсь открывать глаза.

— Губы магнитятся, неужели не чувствуешь, как они гудят? — Фил придвигается еще ближе, между нами остается всего несколько миллиметров.

Они действительно гудят. И в груди ноет. Отвратительно…

— Поцелуй меня, — выдыхает в мой рот.

— Мы не чистили зубы, — говорю испуганно полушепотом.

— Да и насрать! — шепчет взволнованно, — Ну поцелуй меня! Меня от тебя никак не отпускает и видимо уже не отпустит!

— Гофман, мне пора! — буквально выпрыгиваю из кровати и пока он рычит в подушку что-то недовольное, красная, как рак, выбегаю из его комнаты.

Я была в секунде, чтобы сделать это! Всего в одной! Но нам никак нельзя целоваться! Я вообще не хочу целоваться! Почему губы действительно магнитятся? Боже… Только не это… Только не бабник Гофман…

Весь день меня не покидает дурацкое настроение. Еще и этот клоун постоянно вертится под ногами и не дает мне прохода! Две контрольные, одна из них по тригонометрии! Мне кажется, что после регулярных занятий у меня стало получаться чуть лучше, но вместо задач, в моей глупой голове постоянно крутятся воспоминания о вчерашней ночи. С ума сойти, мы же спали в одной кровати и под одним одеялом! Фил так нежно и аккуратно меня гладил и действительно не позволял себе ничего лишнего. Думаю об этом и в груди снова ноет. Чувствую себя такой слабой и уязвимой, что даже не могу на него наорать, не то что треснуть за то, что ходит за мной, а губы гудят.

Даже после обеда опять идет хвостом и постоянно что-то бормочет. Да уйди отсюда! Это же не закончится ничем хорошим! Наверно, если нахамить ему и послать меня немного отпустит, поэтому разворачиваюсь и смотрю на него бешеным взглядом.

— Ты так и собираешься ходить за мной весь день? — от ярости топаю ногой.

— Ну да! — Фил улыбается.

— Отвяжись от меня, дятел!

— Ночью ты была намного мягче, — он хитро мне подмигивает.

— Аааааа! — из меня вырывается бешеный рев, — Забудь об этом, Фил! Без света я снова растерялась! Я вообще не хотела с тобой обниматься! Я же тебе говорила, у меня есть парень!

— Это полная чушь! — Гофман смотрит на меня спокойно и самоуверенно, — Забегай ко мне вечером…

— Больше никогда в жизни! — я злобно хмурю брови.

— Или давай лучше я к тебе, люблю экспертировать! — он опять похабно скалится.

И получает в морду. Хоть и не сильно. Ну вот, Чума! Мы это сделали! Видишь, как просто! Лечу на свой этаж, как ураган, сбивая на своем пути пару человек.

Вечер у меня тоже совершенно не спокойный. Два раза кто-то довольно долго стучал в мою дверь, но открывать я не решалась. Может, конечно, это Никишина захотела вернуть свою пижаму, но очень сильно сомневаюсь. Я расхаживала по комнате и злилась на всех на свете, особенно на Гофмана и