Принц и нищенка - Элли Джелли

с переводом хорька в другую больницу… Фил навел такой кипиш! Он был такой нервный, расстроенный и сочувствующий, что мои убеждения по поводу него пошатнулись. А еще мне по-прежнему не страшно, когда он меня касается. В воскресенье я проверила на Скворце, я все еще паникую, если он подходит ко мне слишком близко. Хотя Денис ко мне больше не лезет, с ним вообще что-то не так. Но у меня нет времени с этим разбираться, потому что я дико стрессую из-за Гофмана. Специально ушла из комнаты, потому что боюсь, что открою ему, боюсь что он правда потащит меня к себе и боюсь, что я ему не двину. Вот проклятье!

— Держи еще одну, — Гришина кидает мне на колени еще один пакетик, на котором нарисована маска для лица.

— Опять? — я округляю глаза.

— Это многоступенчатый уход. До этого было очищение, теперь увлажнение, — поясняет Никишина.

— А я не облезу? — спрашиваю недоверчиво.

— Ну мы же не облезаем, — цокает Стелла и растирает по лицу какую-то жидкость.

— Мне все равно не дает покоя внезапная смена вашего отношения…

— Да расслабься ты уже! — она устало вздыхает, — Твоя сила духа вызывает уважение, вот и всё. Ну и спасибо за салфетки.

— Хм, — я вспоминаю случай под лестницей, неужели Стелла потеплела ко мне после этого?

— Чумакова, не сочти за оскорбление, — говорит Никишина, — Но давай мы тебя немного приоденем, шкаф от шмоток уже ломится, некуда складывать. А тебе будет в чем гонять на свидания с Гофманом!

— Что? — от неожиданности закашливаюсь и краснею, — Мы не гоняем на свидания!

— Ладно, ладно, — она отмахивается.

— Я серьезно! — почему-то мне хочется доказать им, что я не такая дура, как они обо мне думают.

— Пошли, покажу, что у меня есть, — Катька уволакивает меня к большому шкафу.

* * *

Уже около десяти, ворочаюсь в постели с учебником. В коридоре опять слишком шумно и меня это раздражает, никакой концентрации внимания. Хотя, возможно, дело не в этом. «Если что, я тебя принесу!» Ага! Даже не зашел! Видимо, этот петух опять топчет какую-то курицу! А завтра будет флиртовать со мной, как ни в чем не бывало. Ну я ему врежу!

Когда в мою дверь стучат, сердце стучит в том же ритме и я подпрыгиваю. Испугано таращу глаза и иду открывать.

— Блин, Чумакова! Что это на тебе? — у Гофмана отпадает челюсть.

— Пижама, — я растеряно осматриваю себя сверху вниз. Довольно широкие штаны и укороченная рубашка, подарок Никишиной.

— Шелковая? — он грустно сводит брови, — Ты издеваешься? Давай быстрее переодевайся в свой свитер и пошли, пока у меня не загорелась комната.

— Да что ты привязался к этому свитеру? — я надуваюсь, — Думаешь, я носила его, потому что он мне нравится?

— Ладно, самоубийца, пойдем, — Фил бесцеремонно хватает меня за руку и вытаскивает в коридор, — Сама пойдешь или несем тебя, по старой схеме?

Ловлю его хитрый взгляд и улыбку и ударяю кулаком в плечо. Идем мы довольно быстро.

— Здрасьте, — Гофман бегло кивает какой-то девчонке.

— Сука! — она шипит в его спину.

— Фил, у тебя первые недовольные, — теперь я тоже шиплю.

Он ничего мне не отвечает, так и тянет меня за собой, пока мы не оказываемся у его двери. На пороге замираю. Что за хрень? Тут действительно свечи, огоньки пляшут и потрескивают в полумраке. В груди все печет и сжимается. Я так не хочу, меня пугает такая романтика!

— Проходи, — он подталкивает меня за плечи и я подозрительно на него оборачиваюсь.

— В общем, я тут кое-что придумал, по поводу твоей фобии! — улыбается Гофман, — Это дико-дико вонючие свечи! Сейчас их десять, но если мы оставим все, мы задохнемся. Поэтому, давай задувать по одной, чтобы было не так страшно: не сразу, а как будешь готова.

— И чем мне это поможет?

Гофман задувает первую свечу и в комнате проносится легкий аромат гари.

— Ну в моем хитроумном плане, ты не должна пугаться, потому что темнеть будет плавно и к моменту, когда останется всего одна свеча ты должна быть спокойна. Потому что ее мы тоже потушим…

— Что? — я вскрикиваю, — И чем мы с тобой будем заниматься в полной темноте?

— А чем ты хочешь? — Гофман играет бровями и закусывает губу.

— Да я вообще ничем не хочу! Блин, почему они так страшно воняют! — я начинаю кашлять.

— Вот! А я с ними весь вечер просидел, пока ждал, что ты придешь ко мне целоваться! — говорит обижено.

— Потуши сразу половину! Это же невозможно просто! — я зажимаю пальцами нос.

Гофман идет в книжной полке, а потом склоняется над письменным столом. Пока я обмахиваю лицо, в комнате становится почти темно.

— Блин! Перестарался! — бормочет Фил, — Всего три осталось. Тебе как, нормально?

— Нормально, — если честно, мне сейчас просто не до этого, я мечтаю о глотке свежего воздуха, — Открой окно!

Гофман тянется к ручке и широко распахивает створку, в комнату сразу влетает рой белых, колючих снежинок, они царапают кожу и лезут мне прямо в глаза. Пока тру пальцами веки и пытаюсь проморгаться, слышу как окно снова закрывается.

— Черт! Чумакова, только не паникуй!

Открываю глаза и вижу перед собой только темень, ветер задул оставшиеся свечи. На секунду зажимаюсь, но меня ловит рука и притягивает меня к себе.

— Просто попробуй расслабиться, — Фил осторожно меня обнимает и шепчет в пол голоса, — Свет можно включить в любой момент. Но ты попробуй, хорошо?

— Хорошо, — я шепчу еще тише.

Мы застываем по середине комнаты, Гофман держит меня очень аккуратно, я не обнимаю его в ответ, я и правда стараюсь расслабиться и прислушаться к своим ощущениям. Мне дико неловко и волнительно, но никакого страха пока нет.

— Держишься?

— Угу.

Он проводит рукой по моим волосам, зарывается в них пальцами, скользит ими ниже, к шее, а потом делает шаг в сторону и тянет меня за собой. Мое сердце просто улетает!

— А ты куда, олень? — спрашиваю его, чтобы напрочь убить эту интимную атмосферу.

— Ччч, — он опускается на кровать и некрепко тянет меня за запястье, — Иди ко мне.

Иди ко мне! Ну и нахал! Сердце выстукивает что-то ритмичное.

— Приставания в мой план не входят, сегодня мы просто пытаемся тебя вылечить, — его шепот проносится по комнате, которая уже не кажется мне такой темной, — Ну идем же, Чумакова.

Очень робко опускаюсь рядом и душа отлетает в пятки, потому что в одно мгновенье я оказываюсь утянутой под одеяло, практически с головой. Фил прижимает меня очень близко, я снова утыкаюсь носом в его шею.

— Как же