Зона теней - Питер Джеймс

Алекс вернулась в комнату и уставилась на разбросанные по полу вещи: одежда, книги, дневник, мятое соломенное канотье, затем перевела взгляд на портрет. Как?

Звонок. Она выключила свет, прикрыла за собой двери и спустилась вниз.

– Сидеть! – услышала она приказ, за которым последовало злобное рычание. – Сидеть!

Алекс, дрожа, открыла дверь – на пороге стоял Филип Мейн в поношенном грубошерстном пиджаке с измятым бумажным пакетом под мышкой и Блэком на поводке, которого он удерживал с некоторым трудом.

– Сидеть, Блэк! – Мейн глянул на нее. – Прости, если я явился несколько рановато, не мог точно вспомнить время. – Он повернулся к собаке: – Сидеть!

– Вроде я не называла точного времени.

Он протянул ей бумажный пакет.

– Не знаю, что мы будем есть, поэтому купил и белого и красного.

– Спасибо. – Она взяла пакет.

Блэк дернул поводок, чуть не опрокинув Мейна на спину.

– Сидеть!

Пес издал низкое рычание – ну просто мотоцикл на холостом ходу.

– Заходи.

Мейн с силой натянул поводок, и Блэк удивленно заперхал.

– Он… э-э-э… не в самом лучшем настроении сегодня… не нагулялся. – Собака заскребла когтями по бетонным ступенькам и неохотно приблизилась к Мейну еще на несколько дюймов. – Блэк! – Бультерьер обиженно посмотрел на него и с явной неохотой последовал за хозяином в дом; оказавшись в холле, он сразу же сел.

– Привет, малыш. – Алекс погладила его, но пес не обратил на нее ровно никакого внимания и подозрительно уставился себе под ноги.

Мейн отстегнул поводок.

– Он в плохом настроении.

– Должно быть, трудно держать собаку в Лондоне.

– Временами. – Он скатал поводок и сунул его в карман. – Но мы справляемся.

Они вошли в гостиную.

– Что тебе налить?

– Выглядишь ты ужасно.

– Вот уж спасибо, – улыбнулась она.

– Бледная как простыня.

– Шотландского?

– Нет ли у тебя пэдди?

– Пэдди?

– Ирландского виски.

Она покачала головой.

– Прости. – Он внимательно смотрел на нее, и Алекс стало неловко. – Возможно, я немного устала.

Он сел и неторопливо вытащил из кармана пачку сигарет.

Она протянула ему выпивку.

– У меня в самом деле был сумасшедший день. А как у тебя дела?

– Отлично. – Наклонившись, он вдохнул запах виски.

– Как идет работа? Скоро ли я увижу книгу?

– Продвигается понемногу. – Он опять понюхал виски. – Совсем понемногу.

– Если бы все мои клиенты были такими, как ты, я бы не смогла заработать себе на жизнь: три года, а я еще не знаю, о чем твоя книга.

– Ты прекрасно справилась с моей последней работой, девочка.

Алекс улыбнулась; последняя его работа была опубликована в пятнадцати странах, переведена на двенадцать языков, и ни на одном из них понять ее было невозможно.

– Я хоть смогу понять этот твой труд?

– Весь мир сможет его понять, девочка. Но ему это не нужно. – Он чиркнул спичкой и закурил.

– Ты полон решимости, не так ли?

– Решимости?

– Доказать, что Бога не существует.

Он потряс спичкой, гася огонек.

– Дешевый обман, девочка; в мире полно таких обманов.

– Ты уверен, что это не вендетта?

– Вендетта?

– Против своего отца. Он же был священником, не так ли?

В облаке дыма он помотал головой и грустно уставился на ковер.

– Он потерял веру; он решил, что заблуждался и не имеет права быть викарием.

– И кем же он стал?

– Медиумом.

Алекс уставилась на него:

– Ты никогда не говорил мне об этом.

– Ну, есть вещи, о которых не говорят.

Она пожала плечами:

– Почему? Это не имеет значения. Он что, втягивал тебя в эти дела?

– Господи, конечно же, все время.

Она рассматривала сидевшего перед ней человека: высокий, неловкая поза, неуверенно, как старик, держит стакан обеими руками. В его присутствии она чувствовала себя уютно и спокойно. Ей всегда казалось, что Филип со всеми его тайнами и ответами, с его знаниями таит в себе истину о сути бытия, она известна только ему, и в один прекрасный день, если она проявит достаточно настойчивости, он раскроет ей эту тайну.

– Во что именно?

Он покраснел и уставился на свой стакан, словно старался прочесть текст, зашифрованный в виски.

– Спасение души – вот как он это называет.

– Спасение души?

– Гм! – Он неловко двинулся в кресле.

– Расскажи мне об этом.

Филип смущенно огляделся, как бы желая убедиться, что никто больше его не слышит, затем с извиняющимся видом улыбнулся ей.

– Мечтает приобщить меня… что-то вроде… – он пожал плечами, – экзорцизм, спасение заблудших душ и все такое.

– Не понимаю.

– Около Гилфорда есть участок дороги, на котором, как считают люди, появлялся призрак: прямо посреди дороги бродил какой-то тип. Его видели и несколько патрульных полицейских. Мой папаша отправился туда, прихватив меня с собой, потому что я не псих и духи на меня не действуют, я пашу по прямой. – Он сунул сигарету в рот и затянулся. – Выяснилось, что на этом месте несколько лет назад погиб в аварии водитель грузовика; так и не поняв, что он мертв, парень все бродил и бродил в поисках своей жены и детей. Мой отец объяснил ему, что произошло, что он мертв, а также связал его с духовными наставниками, те забрали его, и он обрел счастье. – Мейн робко посмотрел на Алекс, затем перевел взгляд на стакан с виски и повертел его в руках.

– А ты видел этого человека?

– Господи, да нет же. Только слышал, как отец разговаривал с ним.

– И что ты об этом думаешь?

Он сделал глоток и поднял на нее взгляд.

– Я думаю, у моего папаши крыша поехала.

Алекс в упор посмотрела на него, какое-то время они сидели молча.

– Вот уже не думала, что и ты к этому приобщился, – наконец сказала она.

Филип смущенно поерзал на месте.

– Это было давным-давно. – Он помолчал. – Господи, столько времени прошло…

– И всю оставшуюся жизнь ты стараешься доказать, что он заблуждался?

Выпрямившись, Мейн молча уставился на нее.

– Мой отец кончил в сумасшедшем доме.

– Прости, – сказала она.

Он пожал плечами.

– Может, ему не удалось справиться с теми силами, которыми он обладал, – сказала она.

– Гм…

Она передернулась:

– Мороз по коже.

– Есть определенная связь между старческим мышлением, душевными заболеваниями и подобного рода страстями. Такова судьба большинства медиумов.

– Никогда не слышала, чтобы викарий стал медиумом.

– А ты когда-нибудь слышала, чтобы викарий кончил свои дни в сумасшедшем доме?