Зона теней - Питер Джеймс

– Жизнь полна странных маленьких людей, делающих странные маленькие вещи. – Она увидела лицо Мейна совсем близко, заметила оспинки на побледневшей скуле, рыжую щетину его усов; удивившись, она дернулась и почувствовала мягкое прикосновение щетины к ее носу, к ее губам, его голубые широко раскрытые глаза расплывались перед ней – словно глаза дантиста, когда ты сидишь у него в кресле, подумала она.

И вдруг его лицо изменилось, и она увидела перед собой Фабиана.

– Нет! – вскричала Алекс, резко откачнувшись назад. – Нет!

Лицо Фабиана расплылось и исчезло, и она увидела, как Мейн потрясенно смотрит на нее, на мгновение оцепенев, затем на его лице появилось смущенное, застенчивое выражение.

– Прости, – робко сказал он. – Я… м-м-м…

Она продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами, ее била дрожь. Алекс видела Фабиана так ясно, так живо. В нем было что-то трогательное и в то же время глубоко омерзительное. Господи, какие странные шутки играет с ней воображение.

– Прости, Филип, – сказала она. – На самом деле я… ну, не знаю… я не готова. – Она почувствовала, как его рука соскользнула с ее плеча; он наклонился вперед, поставил локти на колени.

– Нет, это моя ошибка, только моя, – сказал он. – Ты всегда казалась мне… такой потрясающе привлекательной, что я… я… – Он выпрямился и улыбнулся добродушной, растерянной улыбкой.

– Думаю, мне лучше пойти спать, – сказала она.

Он взглянул на часы:

– О господи, как поздно. – Он неторопливо поднялся, снова огляделся, и она увидела, что он испуган. – С тобой все будет в порядке?

Алекс кивнула и сделала гримасу.

– Должно быть, почему бы и нет?

Мейн направился в холл. Ну и холодина… Он потер руки и зашел в кухню. А тут и вовсе мороз. Он осмотрелся: может быть, и здесь отсырели стены или же то было всего лишь его воображение? Неожиданно Мейн почувствовал себя очень неуютно – дом не принимал его, он приказывал ему уходить. Мейн с подчеркнутой медлительностью снял пиджак со спинки стула и натянул его, после чего опять осмотрелся. Холод пронизывал его до костей. Он коснулся стены и провел по ней пальцем сверху вниз; палец остался сухим. С трудом сдерживая сотрясавшую его дрожь, он поднял глаза к потолку, затем подошел к дверям, повернулся и в последний раз окинул взглядом кухню.

– Да пошел ты!.. – громко и твердо сказал он, после чего, развернувшись, вышел в холл.

– Ты что-то сказал? – спросила Алекс, вынося поднос из гостиной.

– Я? Нет.

– А я уверена, что слышала твой голос.

– Просто я окликнул Блэка, вот и все.

– А-а…

Он вытащил из кармана смотанный поводок, и Блэк сразу же оживился, запрыгал вокруг него, радостно взлаивая.

– Домой, малыш!

– Спокойной ночи, Филип.

– Спасибо за ужин.

– А тебе спасибо за вино. – Она быстро поцеловала его в щеку. – Будь осторожен.

– Можешь пожить у меня, если… э-э-э… если хочешь. Займешь опять свою комнату, милости просим… если тебе не хочется…

Она покачала головой:

– Благодарю, но это мой дом. Мне просто нужно снова к нему привыкнуть, вот и все. Как ты понимаешь, Фабиан тут больше никогда не появится. – Она закрыла дверь, слыша, как собака заливается в ночи радостным лаем, и повернула ключ в замке. И сразу же на нее снизошли мир и покой, словно неведомое зло ушло наконец из этого дома.

15

Алекс припарковалась на мрачной пустынной площадке в стороне от Глочестер-роуд и скрестила на счастье пальцы. Нумерация домов не подчинялась никакой логике, поэтому Алекс с каждой секундой беспокоилась все сильнее из-за того, что запаздывает и намеченная встреча может не состояться. Она, миновав стоянку, пересекла улицу.

Наконец Алекс увидела нужный номер – 49. Как раз перед ее машиной, здание смотрело прямо на нее. Как будто издевается, сердито подумала Алекс. Поднявшись по ступенькам, Алекс быстро просмотрела список жильцов: Голдсуорти, Мэгуайр, Томас, Кей, Блэксток, Покок, Аззиз. Несколько фамилий вписаны от руки, одна, Аззиз, перечеркнута. В этом перечне она нашла выцветшую желтоватую бумажку, на которой было аккуратно напечатано на машинке одно слово: «Форд».

Алекс облегченно вздохнула, но потом снова занервничала и стала оглядываться по сторонам: ей казалось, что все соседи знают о цели ее визита, что прохожие подталкивают друг друга, показывая на нее пальцами. Интересно, много зарабатывают медиумы? Судя по фасаду здания – не очень: плитка на крыльце растрескалась, штукатурка на колоннах осыпалась.

В домофоне раздался холодный, неприветливый голос:

– Да?

– Это… – О господи, каким же именем она назвалась? Совершенно вылетело из головы; надо как-то выкрутиться, подумала она, потянуть время. – Джонсон! – с облегчением сказала она наконец. – Миссис Джонсон. – Вроде бы она назвалась еще и по имени. – Алекс стала лихорадочно рыться в памяти.

Мрачный полутемный холл мало что мог сказать об обитателях дома – несколько рядов помятых почтовых ящиков, у стены старый велосипед.

Квартира Форда была на третьем этаже. Когда она добралась до нее, дверь была открыта. Внешность хозяина несколько обескуражила Алекс, но она тут же подумала: «А кого, собственно, я ожидала встретить – пожилого бородача, колдуна, которому далеко за шестьдесят, в кафтане и сандалиях, с волшебной палочкой в руках?» Перед ней стоял невысокий седовласый человек: аккуратная прическа, ладно сидящий на нем серый костюм; лет пятьдесят с небольшим, прикинула она.

– Шуна Джонсон?

Алекс едва не выпалила: «Нет, нет, Алекс Хайтауэр», но вовремя спохватилась. За его спиной она увидела небольшой кабинет, где на маленьком столике были сложены аккуратные стопки газет.

– Да. – Это она, Шуна. Какого черта она назвалась Шуной? Никогда в жизни не встречала женщину с таким именем.

Он протянул ей маленькую розовую руку, украшенную вульгарным перстнем; рука была такой маленькой, что Алекс подумала, не деформирована ли кисть. Ей показалось, что она пожимает руку ребенка.

– Заходите. Благодарю вас за пунктуальность. – В его речи чувствовался теплый певучий уэльский акцент, и голос совершенно не походил на тот, который она слышала по телефону. – Боюсь, что сегодня я совершенно выбит из колеи; моя секретарша еще не появилась.

Алекс испытала разочарование, оказавшись в чистой полутемной прихожей. Все казалось таким обыденным – ни намека на магию, волшебство, великую обрядность. Деловой костюм, секретарша, офис… Она как-то не представляла себе, что он ведет такой образ жизни.

Но гостиная производила другое впечатление. Стены огромной комнаты были цвета красного бургундского, окна выходили в сад. Прекрасная старинная мебель вызывающе заявляла о затраченных на нее средствах. В газовом камине, издавая шипение, горел огонь. По обе стороны каминной решетки неподвижно, как часовые, сидели две кошки, рыжая и дымчато-серая бирманская; рыжая сразу очутилась на ковре и с любопытством обошла Алекс вокруг.