Неоднажды в Америке - Светлана Букина

Их уже не было. Я растерянно стояла с костылями в руках и не знала, что делать дальше. Санитар вернулся через минуту, забрал костыли, извинился за пациента и опять ушёл. Мне предстояло бесконечно длинное занятие с Питером. Не терпелось выбраться из этого здания поскорее и никогда туда не возвращаться. Перед уходом меня поймал главврач и тоже извинился; правда, не слишком искренне: «Ну пациент, что с него взять. Это ж не вина, а беда». Да я и не спорила. Только поинтересовалась: неужели это всё, что наше медицина может сделать для этого парня? Ведь когда он не возбуждён (я имею в виду не только сексуальное возбуждение), он совершенно нормален и адекватен. Молодой, здоровый, красивый парень. Ему бы девку, а не лекарства, небось, успокоился бы.

– Нет, – ответил мне врач. – Оно конечно, звучит прекрасно, но в один прекрасный вечер у девушки заболит голова, она ему не даст, и он её изнасилует. Или задушит.

Я понимаю, о чём вы. Жалко его. Он совсем не такой, как другие пациенты. Выглядит абсолютно здоровым, реагирует нормально, читает много. Но опасен он для общества и скорее всего проведёт тут остаток жизни.

– И ничего-ничего нельзя сделать?

– Нет. Разве что лоботомия, но родители на это не пойдут. Да и не надо. Его просто нельзя раздражать, а вы сильный раздражитель. Всего хорошего. – У врача больше нет на меня времени.

На работе всё уже знали. Начальница сочувствовала, сотрудницы охали-ахали и спрашивали, в порядке ли я. Я была в порядке, но злая как чёрт. Позанималась спортивной терапией, как вам нравится? Идти обратно в больницу отказалась наотрез. Впрочем, это и не потребовалось. Главврач позвонил начальнице и поинтересовался, нет ли у них в запасе терапевта-мужчины или, на худой конец, женщины – ээээ… мммм… – постарше. Майку не нужны лишние дразнилки. Его предыдущий терапевт была пятидесяти лет отроду и не слишком, прямо скажем, привлекательна. Я её видела. Так что обратно я не пошла.

А о Майке вспомнила потом только один раз. Один мой приятель со своим другом решили побаловаться наркотиками. Купили две порции, поделили кучку пополам и поехали. Только приятель мой – от горшка два вершка, а друг его – довольно крупный парень. Другу-то ничего, а приятель от той же дозы чуть копыта не кинул. Его быстро откачали, но пока он не пришёл в себя и мы не убедились, что с ним всё в порядке, у меня тряслись руки. Перед глазами стоял Майк – молодой красивый студент, перебравший дозу на вечеринке и до конца жизни оказавшийся в плену у своих импульсов.

Технари

В последнее время я часто сталкиваюсь с людьми, которых в целом отношу к технарям. Нет, не те технари, которые технические вузы закончили и программистами или инженерами работают, хотя эти группы часто пересекаются. Технарь в моём определении – это тот, кто пошёл в высшее учебное заведение не потому, что пожелал образоваться, а потому, что в наши дни это ожидается, приветствуется, да и просто необходимо для сколько-нибудь успешной карьеры. Математику, физику или компьютеры они обычно знают хорошо, а остальному там не учили.

Вот некоторые характеристики типичного технаря.

Пишешь ему е-mail: на полную страницу, развернутыми предложениями. Получаешь в ответ две строчки, ни одной заглавной буквы, ни одного знака препинания, ни начала, ни конца, ни логики. Писать технари не любят и не умеют.

Что читает технарь? Газеты, Интернет плюс (иногда) то, что читают все, например «Код да Винчи».

Что технарь не любит? Повышать образование, напрягать мозги непривычным и незнакомым, выходить из зоны комфорта. Всю классику, которую дано ему прочитать, прочёл в школе. Всё новое, что выучил когда-либо, было впичкано родителями и репетиторами за большие деньги. Теперь он живёт накопленным капиталом, коего вполне достаточно в группе таких же технарей. Обсуждает последние компьютерные новинки, кто какую машину купил, какие нынче проценты на ипотеках.

Ну и что? Они ведь всегда были, только без образования, правда? Образование в классическом понимании всегда было уделом избранных. Оно и существовало до двадцатого века для тех, кто хотел учиться, а не карьеру делать. Всё это так, да только встречающиеся мне в Америке русскоязычные технари к необразованному классу себя не причисляют. Они, знаете ли, из Европы. Они про Кисловского слышали, Патрицию Каас слушали, даже в Монреаль на концерт ездили, где-то чего-то нахватались, там Jazz, тут кинофестиваль, здесь Пелевин (из категории «все читали»), поэтому на темных американцев свысока смотрят и интеллектуалами себя почитают. До интеллектуальности им как до неба, мозги потихоньку оплывают жиром, от примитивных американцев их отличает только среда обитания: росли бы тут, слушали бы не Джо Дассена, а Флитвуд Мак. Американцы никогда не раздражают так, они знают своё место. Кто интеллектуал, а кто Бритни Спирс слушает, и всем хорошо. А эти, с гонором, достают. Именно гонором, высокомерием.

Интересно всё же, почему псевдоинтеллектуальность так котируется в нашей общине? У меня есть одна теория. Американцы, которым хотелось выделиться из толпы, могли повысить свой статус с помощью денег или формы одежды.

В той всеобщей уравниловке, которая была в СССР, это сделать было куда труднее. Чем отличался доктор от водопроводчика, если первый меньше зарабатывал и должен был занимать три рубля перед зарплатой? Жили в соседних квартирах, водили, если повезёт, один и тот же старый «жигуль», с трудом доставали одни и те же фирменные джинсы… Зато доктор был интеллигентом: читал умные книги, употреблял в речи причастные обороты, ходил на кинопремьеры и выставки, мог отличить Мане от Моне. А водопроводчик пил по выходным, а также по остальным дням недели, и вообще был люмпеном. Вот вам и классовая разница при похожей зарплате.

К тому же там, в Европе, нас окружала европейская культура. Французская музыка, итальянский кинематограф, английская кухня… Шучу про кухню.

Здесь, в Америке, у технарей есть возможность купить себе новый «BMW», но на русскоязычных друзей этими игрушками большого впечатления не произведёшь. Тут у каждого второго такая цацка. В русской общине по-прежнему действуют всё те же законы: статус статусом, деньги деньгами, а Мураками ты читал? а Ларса фон Триера ты смотрел?

в Лаос ездил? «Мерседес» у меня и свой есть.

Я, конечно, упрощаю, но это приблизительно та ситуация, с которой я часто сталкиваюсь в компаниях подобных псевдоинтеллектуалов. Снять пенки европейской/русской культуры и блеснуть цитаткой, пройтись по верхам, никуда не закапываясь, и к месту ввернуть словцо – это особый шик, быстрый способ почувствовать себя на коне. Что интересно: американская культура технарей не интересует. Я не про Бритни Спирс. Просто то, что читают, смотрят и обсуждают американские интеллектуалы, наших технарей не волнует. Во-первых, это некомфортно: надо постигать иную культуру, куда-то залезать, что-то узнавать, учить, напрягать мозги и вылезать из рамок привычного. Во-вторых, это почему-то не котируется. Вне зависимости от содержательности. Просто не котируется. Мы это почитаем или посмотрим, когда волна до Европы докатится, и нам оттуда напишут, что это хорошо. Зато европейские волны, не докатившиеся до Америки, – явный символ и ограниченности американцев. Как они этого не знают? Вот идиоты-то.

Очевидно, что дело не в количестве или даже качестве прочитанного, дело в переработке. Человек мыслящий прежде всего синтезирует пройденный материал, а потом уже рвётся за новым; изучение чего-то является не самоцелью, а частью мыслительного процесса. Интеллектуальные «хранилища» скучны, как коллекционеры значков. Собирательство бессмысленно, важен синтез. Но существовать в вакууме тоже невозможно. Мы стоим на плечах гигантов, в нас заложены богатства, накопленные человечеством, хотим мы этого или нет. Поэтому важно набрать некую сумму знаний, оттолкнуться от неё и набрать свою высоту. Те, кто делает только первое, – технари в моём определении этого слова, только второе – революционеры, вечно всё отрицающие и отряхивающие прах с ног, но ничего не строящие взамен. Третье же невозможно без первых двух. Для тех, кто набрал высоту, первое и второе – пройденный этап, они могут год ничего нового не читать, но оставаться на вершине.

Я, как мне кажется, всё ещё на второй стадии, только-только начинаю переходить в третью, а уж сколько это займёт – одному богу известно. А многие так и не научились отталкиваться и живут накопленным капиталом вне зависимости от размера капитала. Мне тоскливо с ними.

Я б работать не пошла, пусть меня научат

Мы живём на уютной зелёной улице в районе с хорошими школами, поэтому две трети домов заселены семьями с маленькими детьми. И в девяноста процентов этих семей мамы либо не работают, либо работают меньше двадцати часов в неделю. Всем мамам хорошо за тридцать, многим за сорок, а детям – от двух до восьми лет. Впрочем, демографические проблемы я тут обсуждать не буду. Пусть хоть в пятьдесят рожают.