Холод его дыхания - Лина Гамос

- Говорят, курение это очень вредная привычка, проверим?

Она подозрительно смотрит на Макса и молчит. Тлеющий кончик сигареты медленно приближается к ее ключице, она пытается отклониться и коротко вскрикивает от обжигающего жара прикуренной сигареты. Губы Макса изгибаются, взгляд, не отрываясь, следит за тем, как его рука с зажженной сигаретой рисует странный узор на нежной коже. Он глубоко затягивается, коротко бьет Ясмин по лицу, хватает за волосы, вырывает пряди золотистых волос, принуждая покорно ожидать окончания пытки. Потом тушит окурок о ее плечо, встает и холодно замечает, с презрением глядя на вздрагивающую у стены девушку: - Ты слишком привыкла ко мне милому, я буду счастлив, познакомить тебя со мной настоящим.

- Тварь, какая же ты тварь.

Ясмин пытается сдержать судорожные рыдания, но у нее ничего не выходит, она не может с этим справится.

- Ты упорно отказываешься принимать мои правила игры.

Макс распускает узел ремня, стягивающий руки Ясмин и тут же с коротким взмахом опускает кожаную ленту с металлической пряжкой на узкую спину, удар за ударом, рваные полосы ложатся ровно одна возле другой. Кровь выступает, вспарывая нежный шелк, добавляя красок в жуткую картину наказания.

- Ты никто, Ясмин, у тебя нет прав, тебя больше нет, есть только я и мои приказы.

Ясмин не сказала бы, что Макс отличался бурной фантазией и оригинальностью, вовсе нет. Скорее, он был склонен к повторению уже опробованного и отлично себя зарекомендовавшего. Полет его фантазии, видимо в силу возраста, обрывался сразу после изнасилования, то есть сначала он долго таскал ее за волосы, потом сек ремнем с тяжелой металлической пряжкой, далее следовали привычные удары ногами и собственно само изнасилование, банальное в простоте своего исполнения. Она лицом вниз и он сзади, методично наказывающий за несуществующие проступки. Сигарета использовалась всего однажды, но именно к ней у Яси возникло стойкое неприятие и на внутренней поверхности бедра заалели его инициалы. Когда воспаление спало, то девушка высоко оценила твердую руку ублюдка и изящество его подчерка. Претензий к Максу почти не было, бил постоянно, но щадяще, ни одного серьезного повреждения, хотя болезненности через край, больше, чем готова была вытерпеть Ясмин, когда решилась на этот шаг. Невольный вывод напрашивался сам собой, в частных элитных школах для юных богатых сук преподавание не ограничивали классическим образованием. Возможно, предмет так и назывался “Медленно забить более слабого”. Яся даже озвучила свое предположение Максу, с неимоверным удовольствием наблюдая за его перекошенным от ярости лицом. Только отпускать остроумные замечания с каждым днем становилось затруднительней, здравый смысл постепенно брал верх, заставляя ее замолчать и послушно выполнять все приказы Макса. И наслаждение от секса с ним прежним, не шло ни в какое сравнение от удовольствия в применение обыкновенной мази, с антибиотиком и местным анестетиком которую он бросил ей под ноги через несколько дней после прослушанного курса “ты меньше, чем никто”. Все вокруг Яси менялось, меняя ее и ее мечты. Только бы вырваться и она пойдет разнорабочей на завод, начнет пить водку и курить в подсобке, сожжет любимые книги и будет выражаться исключительно матом, метко сплевывая на пол. Когда она вернется домой, для нее все изменится… только бы вернуться…

Набатный шум нарастает, оглушая надрывным звоном, стекает кровью вниз по тонкой запрокинутой шее. Макс склоняется ниже, беззвучно шевелит губами, снова угрожает расправой? Но она послушная его воле, зачем опять бить?

- Дешевая шлюха…

Еле слышно сквозь вату, хлесткая пощечина, намотанные на руку волосы и он тащит ее куда - то, кидает под включенный душ, лицом вниз, Ясмин знает, что нужно встать на колени, но сил совсем нет. Неужели нельзя было самому поставить ее на колени? Зачем швырять на пол? Звук задвигаемой дверцы, девушка затравленно оглядывается назад, но Макса в ванной комнате нет. Наверное, она пропустила особенно любимое им развлечение, выключилась до того, как он вошел в нее сзади. Фарт, почти счастье. Яся осторожно переворачивается, смывает кровь с шеи, до уха невозможно дотронуться, голова раскалывается, звенит, перед глазами колышется радуга. Теплая вода бальзамом на зажившую спину и иссеченные руки, хочется плакать и спать, завернувшись в нежную ткань банного халата, натянуть капюшон на голову, обхватить себя руками. Когда все закончится, она все забудет, у нее больше нет прошлого.

- Почти неделя без воспитания, - Макс глубоко затягивается сигаретой, заботливо и даже нежно отводит упавший локон с лица девушки. - Неужели я смог хотя бы чему - то тебя научить?

Он не требует ответа, Ясмин стоит у стены, сжавшаяся в дрожащий комочек, опустив глаза вниз, глядя на его туфли ручной работы. Сеньор Дамазо играет в доброго учителя, способного без предупреждения превратиться в зверя. Это они тоже проходили. Ответить без разрешения, поднять глаза без разрешения, попытаться избежать удара без разрешения, все оборачивается привычным кошмаром, жестокого наказания Она стала другой, жалкой, покорной, с трясущимися пальцами неврастенички. Макса последнее особенно забавляло, он находил это пикантным развлечением, дать ей стакан воды и потребовать, чтобы она его выпила, не проливая ни капли. Потом обязательно наказывал, по удару за каждую пролитую каплю.

- Ясмин, тебе нравится то, что ты видишь в зеркале, отвечай.

- Нравится.

Ей нравится все, что не приносит с собой наказания.

- Почему сразу не сказала, что ты любишь, когда тебя принуждают?

Яся улыбается про себя, ее не проведешь, на этом она тоже уже попадалась.

- Отвечай.

- Я не знаю.

Макс отступает, скрип дивана, звук расстегнутой молнии его брюк.

- Подойди сюда и встань на колени.

Девушка подходит, медленно опускается перед ним на колени.

- Ты уже стояла вот так, - мужчина улыбается воспоминаниям. - При нашей второй