Страна Дураков - Сергей Стукало

– Что это ты меня всё время одёргиваешь! Я эти деньги, в конце концов, не украла! Все скидывались вполне добровольно. И первый номер вытащить могла любая! Мне просто повезло!!!

– Так-то оно так, – отвечала подруга, – да я не об этом. Галдишь на весь троллейбус, а деньги немалые. Как бы кто не польстился!

– Брось! – не унималась Лидочка, – кто может позариться?

– А хотя бы и тот небритый! – вполголоса сказала Зиночка.

И Лидочка наконец обратила внимание на сверкавшие нехорошей решимостью глаза молодого таджика, сидевшего через два кресла от них. Его тяжёлый взгляд и довольно красноречивый вид человека, явно не чуждого уголовного миру, испугали её. Она замолкла, и остаток пути ехала с растерянным, даже с расстроенным видом.

Скомкано попрощавшись с подругой, жившей гораздо дальше, Лидочка вышла на остановке у продовольственного магазина. Молодой таджик вышел вслед за ней. Отчаянно надеясь, что это всего лишь совпадение, Лидочка заскочила в продмаг. Таджик вошел следом и, словно часовой, остановился у дверей единственного входа. Его взгляд неотступно следовал за перепуганной женщиной, и та, окончательно растерявшись, бродила по секции самообслуживания битых полчаса.

Так ничего и не купив, Лидочка с отчаянной решимостью пристроилась к выходившему из магазина крупному мужчине. Они вместе вышли, вместе сошли со ступенек и вместе двинулись в сторону жилого квартала сразу за магазином. Со стороны они должны были выглядеть как семейная пара, но все испортил мужчина. Он несколько раз окинул Лидочку изумлённым взглядом, а затем недоуменно пожал плечами и ускорил шаг. Ускорилась и Лидочка.

Таджик не отставал. Правда, он и ближе десяти-пятнадцати метров не приближался.

Обратиться к незнакомому мужчине с просьбой её проводить, испуганная женщина почему-то не догадалась, поэтому, когда тот внезапно свернул направо, Лидочка, не мешкая, припустила бегом через стройку. Преследователь поначалу растерялся, остановился, стал озираться. Это позволило Лидочке увеличить дистанцию ещё на двадцать метров. До Лидочкиного дома оставалось около двухсот метров. На пути темнели недостроенные корпуса детской спортивной школы. Самый короткий путь был именно через стройку. Она бежала, постоянно оглядываясь. Было безумно жаль денег, и уже потом себя, глупую самоуверенную дурёху.

В конце концов, таджик решился. С места, плавно, даже как-то изящно, он перешёл на стремительный лёгкий бег. На краю стройплощадки он молниеносно наклонился, и Лидочка с ужасом увидала в его руках, словно по волшебству возникшую, толстую палку. Эдакую импровизированную метровую дубину.

Тонкие каблуки Лидочкиных туфелек увязали в строительном гравии, и вскоре она почувствовала, что выбивается из сил. Драгоценная сумочка больно колотила по бедру. Она на ходу расстегнула её, достала перетянутый резинкой конверт с деньгами и быстрым движением сунула его в вырез кофты. Под лиф, прямо к судорожно колотящемуся сердцу. Через несколько шагов идея с перепрятыванием денег перестала казаться ей настолько блестящей. Лидочка вытащила конверт и, оттянув пояс юбки, затолкала его, как могла далеко, в трусики.

Шагов через пять она оглянулась в очередной раз. Тёмная фигура преследователя была уже совсем рядом. Ошалевшая от ужаса, Лидочка не могла оторвать от неё испуганных глаз и, зазевавшись, налетела на кучу строительного мусора. Торчавшая из него стальная проволока больно хлестнула по ногам. Лидочка взвизгнула, инерция буквально выбросила её в воздух, и, не успев ничего понять, она влетела выставленными вперёд руками, коленями, а затем и лицом в беспорядочно рассыпанную смесь песка и острого гравия. Боль была адская, но инстинкт выживания заставил её подняться. Большего Лидочка уже не успела. Сухая, отполированная весенними дождями и древоточцем палка, опустилась ей на голову.

Боли смирившаяся с неизбежным женщина не почувствовала. Палка как-то странно спружинила. Лидочке показалось, что она отскочила от её головы, словно резиновая, и лишь растекающееся вокруг рассеченной кожи тепло подсказало ей, что случилось нечто страшное. Она довольно натурально упала, изобразив потерю сознания, и лежала тихо, как мышка, стараясь дышать как можно незаметнее. Ей казалось, что у неё даже сердце стало биться гораздо тише, словно повинуясь её отчаянному желанию стать как можно незаметнее.

Таджик, склонившись над своею жертвой, дышал глубоко и отрывисто.

"Тоже, наверное, волнуется… – отметила Лидочка отрешённо. С удивительным безразличием она наблюдала за своим преследователем через ресницы полуприкрытых глаз. – Только бы не добивал, только бы не добивал", – стучало в её голове.

Таджик наклонился ещё ниже, подобрал её сумочку, открыл и высыпал содержимое прямо Лидочке на живот. Брезгливо поворошил пальцем образовавшуюся горку предметов неизменного дамского арсенала. Зеркальце, расчёски, платочки, помада и прочая мелочь его не заинтересовали. Он снова наклонился, повернул Лидочкину голову набок, и попытался снять золотую серёжку. Хитрый замочек не поддался, и Лидочка мысленно приготовилась к тому, что серёжки будут вырваны вместе с мочками ушей. Но тут внимание грабителя привлекло широкое обручальное кольцо. Оно тоже не поддалось его усилиям. Неудивительно. Лидочка и сама уже двенадцать лет не могла его снять. С тех самых пор, как располнела после родов.

К удивлению Лидочки эти неудачи грабителя не разозлили. Он даже стал напевать что-то весёлое из национального, а потом и насвистывать, не забывая тщательно обыскивать её сумочку. Не найдя денег, он на некоторое время замолк. Но потом вновь засвистел что-то очень знакомое, и полез Лидочке в лиф. Очевидно, её манипуляции с деньгами не укрылись от его взгляда, и он явно повеселел, вспомнив о них.

Как рассказывала потом сама Лидочка: "Я даже не дышала, пока он шарил своими руками у меня под лифчиком".

Не найдя денег в лифе таджик тут же полез Лидочке под юбку. Противно щелкнула вырванная с мясом пуговка, и пояс юбки разошёлся. Смуглая рука быстро и уверенно нырнула в Лидочкины трусики, и тут же вернулась с белым узким конвертом.

Молодой грабитель не торопясь спрятал конверт во внутренний карман модной кожаной куртки. Вжикнула молния, таджик развернулся и, не переставая насвистывать, двинулся в сторону автобусной остановки. И тут Лидочка, наконец, узнала мелодию. Этот наглый чурка насвистывал вполне русскую и, в своё время, очень популярную песенку из репертуара Эдуарда Хиля! "Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом!" – весело выводил он. Последнее обстоятельство почему-то ужасно разозлило ограбленную Лидочку. Ей даже захотелось вскочить, набрать полные ладони гравия и кидать, кидать его в ненавистную удаляющуюся спину. До изнеможения.

Однако верх взял здравый смысл. Лидочка ещё минут пятнадцать, не шевелясь, лежала в позе цыплёнка табака. Ей почему-то казалось, что грабитель отошёл совсем недалеко и теперь внимательно за ней наблюдает. И, если она хоть немного шевельнётся, непременно вернётся, чтобы добить.

Четверть часа спустя, немного успокоившись, она встала, кое-как собрала разбросанные вещи в сумочку и поплелась домой. На улице никого не было, и испачканная, с окровавленной головой, с содранными коленями и ладонями, Лидочка дошла до своего подъезда незамеченной.

Открывший дверь муж был жутко перепуган её видом.

Его суету с перекисью, йодом и пластырем Лидочка воспринимала как-то отрешённо. Выражение лица у неё было абсолютно спокойным, и раскисать она стала только тогда, когда оказавший первую помощь муж принялся её расспрашивать.

Из сбивчивого рассказа супруги он уяснил немногое: ехала, звиздела… такое дело.

– Сколько он у тебя взял? – спокойно уточнил он.

– Шестьсот пятьдесят рублей, – ответила Лидочка.

– Откуда у тебя такие деньги? – удивился муж.

– С девочками, "чёрная касса", счастливый билет, – пролепетала она.

До уже успокоившегося мужа постепенно стало доходить, что из-за длинного языка супруги семья влетела на три его полноценных получки. Жена, хотя вся в йоде и пластыре, была вполне жива. Сидела напротив и несла какую-то околесицу. Добытчик и рационалист в муже внезапно восстали против столь вопиющей демонстрации женской глупости. Он встал и, возбуждённо расхаживая, принялся орать на эту, чуть не погибшую из-за собственной куриной тупости дуру. Кричал он долго и вдохновенно. При этом припомнил не только сегодняшний свежий случай, но и многое другое из их семейной жизни.

В общем, он был прав. Лидочка осознавала это и поэтому сидела молча, только изредка косясь в висевшее на стене зеркало. Собственный растерзанный вид удручал её, а ругань мужа и вовсе расстроили. Она потихоньку заплакала. Выражение лица при этом у неё было настолько несчастным, что муж невольно умолк, а потом и вовсе стал её успокаивать.