Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул - Анатол Имерманис

Дейли сидел очень тихо, — видать, и он вместе с Мэнкупом повторял сегодняшние маршруты. Все это было так, и все же Мун был в состоянии совершенно прозаическим голосом задать прозаический вопрос:

— За пивом еще не послали?

Дейли, очнувшись, перевел с некоторым опозданием.

— Ждали только вас. — Боденштерн рассеянно просматривал протоколы допроса. — Хотя никакие деликатесы все равно не смогу предложить. Рихтеру придется забежать в ближайшую обжорку. Всех остальных я отпустил, а оставаться один на один с алчущей крови газетной сворой боюсь. Енсен не в счет, он слишком тщедушен и интеллигентен, даже для умственного мордобоя.

— Я заходил только что на кухню. — Мун сел. — Большущий холодильник! Набит продуктами, словно для длительной осады.

— Все равно придется посылать…

— И пиво есть! — Мун успокоил Боденштерна.

— Это я понимаю! — Боденштерн ухмыльнулся. — В таком случае можно откупорить и вторую бутылку шампанского! За упокой его души!

— Но Магда Цвиккау осталась без сигарет.

— Да их тут полно, — отмахнулся Боденштерн. — В письменном ящике начатая пачка и тут тоже. — Он открыл зеркальный пластиковый секретер. На полке, наполовину погребенные рукописью, лежали еще несколько пачек.

— Это сигареты «Реметсма-60», — пробормотал Енсен, вынимая из целлофанового пакетика найденный окурок, — а в пепельнице лежала сигарета марки «Рамзес».

— При вашем пристрастии к щепоткам пепла и чужой шерстинке на костюме это непростительно, Енсен, — пожурил его Боденштерн. — Надо было выяснить сразу же, кто…

— Извините, господин комиссар, вы запретили мне делать обыск!

— Откуда мне было знать, что Мэнкуп курит другую марку? — Боденштерн пожал плечами. — Я сам на пачки наткнулся только что, причем совершенно случайно. Снимите с окурка отпечатки!

— Успеется, — сказал Мун. — Сначала надо позвонить жене Мэнкупа.

Енсен набрал номер.

— Госпожи Мэнкуп нет дома! — отозвался на том конце глуховатый мужской голос.

— Где же она?

— Только что уехала.

— Уехала! — закрыв рукой мембрану, сообщил Енсен с азартом выследившего дичь охотника. — Кто говорит? — только теперь он догадался спросить.

— Слуга. А вы кто будете? — настороженно спросил мужской голос.

— Криминал-ассистент Енсен! — Укоризненный взгляд комиссара на этот раз не подействовал. — Из полиции! — повторил он с ударением.

— Что-нибудь с господином Мэнкупом? — тревожно выдохнул слуга.

— Это она вам говорила?

— Нет, госпожа Мэнкуп ничего не сказала. Только велела уложить чемодан.

— Она была чем-то встревожена?

— Как будто нет. Я просто из-за того, что все так неожиданно. Явилась полчаса назад и сразу же опять уехала.

— Так она даже не ночевала дома?

— Нет, ушла около десяти и приказала не ждать.

— Вы не знаете, на какой вокзал она поехала? — Откровенные ответы слуги позволили надеяться, что и на этот раз он ответит без утайки.

— На вокзал? — повторил слуга. — Не думаю. В таких случаях она посылает меня за билетами. А на этот раз велела только заказать такси.

— Заказать! — обрадовался Енсен. Вызов давал возможность установить номер машины. — По какому телефону вы заказывали?

— 75–23.

— Не морочьте мне голову! — Интеллигентного Енсена тоже можно было вывести из себя. — В Гамбурге нет четырехзначных цифр.

— Это номер такси, а не телефона! — с достоинством объяснил слуга. — Вы мне так и не сказали, что произошло?

Но Енсен уже бросил трубку. Боденштерн механически проворчал:

— Чепуха! — Но, вспомнив наставления начальства, тут же соединился с пунктом оперативного оповещения: — Говорит комиссар Боденштерн! Уби-комиссия! Срочность первая! Задержать такси с номером 75–23. Водителя с пассажиром немедленно доставить ко мне! — И он назвал адрес.

Боденштерн не успел еще отойти от телефона, когда раздался звонок.

— Господина Мэнкупа! — попросил тревожный голос.

— Умер!

— Я так и знал! — на том конце раздался глухой крик.

— Кто говорит? — рявкнул Боденштерн.

Тишина. Потом гудки. Абонент отключился, не назвав своего имени.

— Дейли, отнесите Магде сигареты, — попросил Мун, потом вернулся к Енсену: — Сейчас, пожалуй, самое время для приложения вашей гипотезы… Говорят, идеи висят в воздухе. Я думал о том же, что и вы. Но при помощи небольшой проверки убедился: впусти Мэнкуп гостя сам, мы с Дейли, сидя в своей комнате, услышали бы приглушенные голоса, не говоря уже о звонке.

— В вашей комнате был включен телевизор, — напомнил Енсен.

— Несмотря на это, до нас донесся бой часов. А вот звук открываемой двери мы бы не слышали. Я специально проверил это при помощи Дейли. Значит, единственная реальность — гость Мэнкупа имел собственный ключ.

— Все совпадает! — обрадовался Енсен.

— Лишь при четырех условиях: Мэнкуп ожидал именно жену, а не кого-нибудь другого, звонил из ресторана ей, сообщил, что друзья останутся у него ночевать, и к тому же информировал о нашем приезде. Войдя с собственным ключом, она первым делом заперла нас. Догадаться, в какой мы комнате, для нее не составляло труда, ибо все остальные постоянно занимали его друзья.

— Филигранная работа! — Помрачневший было Боденштерн все же не удержался от профессионального восхищения. Что касается Енсена, то он на радостях даже чертыхнулся. Мун прислушался к приглушенному дребезжанию дверного звонка. — Вот видите! — Боденштерн повернулся к своему помощнику. — Звонок слышен даже здесь! Итак, или убийца воспользовался своим ключом, или же такового вообще не было. По-моему, есть только два пути. Арестовать на основании расплывчатых подозрений жену Мэнкупа, представительницу старинного дворянского рода, или же вернуться к гётевскому стихотворению, проколотому насквозь стрелами вашей иронии, но тем не менее единственной существенной находке.

— И с ним к самоубийству? — Мун кивнул. — Ничего не получится, господин комиссар! Как только вы наконец потрудитесь отдать распоряжение о тщательном обыске, к которому я бы присовокупил отпечатки пальцев всех присутствующих…

— Включая меня? — ухмыльнулся Боденштерн.

— Ваша кандидатура, к сожалению, отпадает. — Мун любезно улыбнулся. — Хотя бы потому, что вы, как опытный криминалист, не оставили бы никаких улик и не проявили бы столь неумное для настоящего преступника усердие выдавать черное за белое. Что касается замолкших птичек, спокойных вершин и как там еще было, то я убежден, что это отрывок из статьи Мэнкупа. Надо только… — Муну не удалось договорить.

Дверь открылась. Сопровождаемый Дейли, в комнату шагнул складно скроенный коротыш в спортивном костюме, с чуть съехавшим набок галстуком. Под мышкой он держал солидный портфель из свиной кожи.

— Добрый вечер, господа! А где же господин Мэнкуп?

Гость был явно навеселе, иначе чуть пораньше заметил бы мундир сидевшего в тени Боденштерна.

— Полиция! — Он сразу протрезвел. — Что случилось? — Только теперь он заметил траурные лица присутствующих. — Убили? — Он присел на край стула и непослушными пальцами принялся поправлять галстук. Портфель с глухим шумом ударился о пол.

— Задавать вопросы буду я! — Боденштерн встал и поправил ремни. — Комиссар Боденштерн из Уби-комиссии. Что вы тут делаете? Что вам известно о смерти Мэнкупа?

— Ничего, ровно ничего, — прошептал гость. — То есть я хочу сказать… Иохен Клайн! — представился он. — Из нотариальной конторы «Клайн и сын». — Несмотря на свой явный испуг, он не забыл поклониться.

— Клайн? Еврей? — тихо спросил комиссар. Нотариус был блондином с синими глазами и абсолютно прямым носом. Однако ни эти обманчивые внешние приметы, ни даже исконно нордическое имя Иохен не ввели Боденштерна в заблуждение.

— Господин Клайн, вы имеете полное право не отвечать на этот вопрос! — резко сказал Енсен и чуть мягче добавил: — Как ассистент господина Боденштерна, я извиняюсь за него.

— Не отвечать? Почему же? Охотно отвечу! — С каждым словом уверенность возвращалась к нотариусу. — Да, я еврей! — Он повернулся к Боденштерну: — Вы случайно не служили при Гитлере в комиссии по установлению арийской принадлежности?

Боденштерн что-то прорычал.

— Спасибо! — отмахнулся Клайн. — Будем считать инцидент исчерпанным.

— Это вам, должно быть, звонил Мэнкуп сегодня вечером из ресторана «Розарий»? — догадался Дейли.

— Моему отцу. Я младший компаньон фирмы. Господин Мэнкуп сказал, что уже собирается домой, просил приехать через полчаса. Отец не смог — сердечный приступ… А я гостил у друзей. Это далеко. Пока я заехал домой за завещанием, пока что…

— Вы должны были привезти Мэнкупу завещание?

— Не совсем. Но господин Мэнкуп настаивал на немедленном приезде. Сначала отец подумал, что это насчет контракта… — Клайн обвел взглядом присутствующих. — Кто из вас Мун? Кто Дейли?… Рад познакомиться! — Он пожал руку. — Отец объяснил Мэнкупу, что достаточно ваших подписей, чтобы придать ему законную силу, нотариальное заверение только формальность, с которой можно обождать до утра. Но господин Мэнкуп продолжал настаивать на немедленном приезде… Кстати, вы уже подписали?