Невеста на уикэнд (СИ) - Цыпленкова Юлия

— Указываешь? — прищурился Костик.

— Хорошо, я уеду одна.

— Договор…

— Плевать, — отмахнулась я. — У меня есть гордость. Завтра же напишу заявление на увольнение. Если есть совесть, дашь уйти с хорошими рекомендациями. По крайней мере, которые я заслуживаю на самом деле. Оговоров с меня уже достаточно.

— Так сильно задело? — уже спокойней спросил шеф.

— А как ты думаешь?

— Черт, — выругался Костик и отвернулся от меня, но уже через пару секунд снова обернулся и сжал мои плечи ладонями. — Извини. Я, правда, не думал, что всё так получится.

— Всё было неплохо, за одним нюансом.

— Понимаю.

Больше он ничего сказать не успел, потому что в дверях появился Саша. Я ткнула шефа кулаком в живот и указала взглядом назад. Костик обернулся.

— Шурик, мы уезжаем, — сказал он, не дожилась ни извинений, ни порицаний. — Прости, что так внезапно, но надо успеть проскочить пробку.

— Да я всё понимаю, — ответил адвокат. — Не обижайтесь, ребята.

— Всё в порядке, — ответила я. — Была рада знакомству.

— Да уж, — Александр потер затылок. — Могло бы быть и приятней.

— Извини, — сказал Костик.

— Да это вы нас извините. Кто ж знал, что так…

— Верунчик, — дядя Миша от дверей снова потряс кулаком. — В любое время дня и ночи.

— А тесть счастлив, — неожиданно весело заметил адвокат. — Он твой навеки, Вера.

Уже садясь в машину, я не сумела удержать любопытства:

— Как встретила фельдшера баба Нюра?

— Они вошли как раз в тот момент, когда она очень натурально стонала и держалась за сердце, так что возражений фельдшер слушать не стал. Когда я забирал сумку, баба Нюра сидела в проводах тонометра и портативного аппарата для ЭКГ, — ответил Колчановский. — Она была похожа на взъерошенного воробья. Там или врачи полягут, или старушка схлопочет в кои-то веки настоящий приступ. Но меня она, по-моему, любит уже меньше, таким взглядом смотрела, как на предателя.

— Какая потеря, — фыркнула я.

Он скосил на меня глаза:

— Все-таки ты — опасная женщина, — произнес Костик и вдруг расхохотался.

ГЛАВА 11

Понедельник. Он грянул в положенное ему время, сразу после воскресенья. Я проснулась в дурном настроении, и в этом, наверное, была уже моя вина. Когда Колчановский довез меня до дома, мне стоило настроиться на позитивную волну, радуясь окончанию спектакля и возвращению в родную съемную квартирку. Но вместо этого, оставшись наедине с собой, я, наконец, позволила желчи, скопившейся за два дня, прорваться наружу. Мне казалось, что выплеснув злость, я приду в норму, однако вот результат — я всё еще хочу убить шефа. Всю вину за произошедшее я взвалила на него. Просто так было проще не думать об объятиях и поцелуях. Но за всё надо платить, и я платила раздражением и выражением на лице «злобный гоблин».

Не улучшилось настроение и тогда, когда я вышла из дома. По какой-то блажи я была уверена, что возле дома меня будет поджидать знакомый автомобиль. Хотя, скорей всего, просто надеялась в глубине души, что выходные не прошли даром не только для меня. Наивная! Это только я по своей женской сущности ждала продолжения банкета, а КГ уже давно промокнул рот салфеткой, и теперь сидел где-то сытый и довольный. Игра она и есть игра.

— Тьфу, гад ползучий, — выругалась я и направилась к метро, чтобы дойти там до белого каления. Работать хотела не только я. Час-пик, чтоб его…

И в этот момент телефон тренькнул СМСкой. Я махнула на него рукой, успеется. После вошла в метро, и уже до своей остановки про сообщение не вспоминала, да и потом тоже. Все знакомые писали через мессенджеры или в соцсетях, в крайних случаях, звонили, так что какая-нибудь реклама или оповещение оператора моего интереса не вызывали. Короче, ненужную информацию в своем перегруженном ядом мозгу я хранить не стала.

Уже у бизнес-центра я махнула рукой одной из коллег, и мы вошли в большие вращающиеся двери.

— Как провела выходные? — спросила коллега.

— Ш-шикарно, — вырвалось у меня шипением. — Умопомрачительно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ого, — она округлила глаза, — что-то случилось?

— Мелочи, — отмахнулась я, уже жалея о неосторожных словах, потому что понимала, что обсудить каждого сотрудника — дело первой важности для наших кумушек.

Ну и черт с ними, не убудет. С бабой Нюрой всё равно не сравняться. Мы втиснулись в лифт, и я натянула на лицо маску невозмутимости, заметив в толпе одну из главных сплетниц нашего офиса — Жанну Синичкину.

— Ой, девочки! — она нас тоже заметила. — Как выходные? Что было интересного?

— Провалялась на диване, — ответила я, надеясь, что это удовлетворит любопытство и первой коллеги, которая теперь не спускала с меня жадного взгляда.

— А мы с Владиком… — начала Жанна, и я отключила внимание.

Ей нужно было похвастаться перед всеми, кто ехал в лифте, мне ее рассказ был неинтересен совершенно. И когда мы доехали до своего этажа, я не спешила присоединяться к двум балаболкам, уже оживленно осуждавшим прослушанные мною подробности чего-то там с Владиком.

— Привет, девочки! — нам жизнерадостно улыбнулся наш сисадмин Жорик Тюльпанов. — Как… — я подумала, если спросит про выходные, задушу, — настроение?

— Понедельник, — ответила я коротко и ушла в свою бухгалтерию.

А в бухгалтерии… О, все боги Вселенной! Я ощутила ускоренное сердцебиение и томление где-то внизу живота, потому что посреди кабинета стояло оно — мое кресло, вырванное потом и кровью из глотки шефа. Новенькое, перевязанное красной ленточкой с большим красивым бантом и открыточкой, прицепленной к ленте. Изнывая от предвкушения, я неспешно приблизилась к моей прелести, растягивая момент нашей встречи…

— О, а это что у нас тут такое? — главбух Эльвира Степановна прошествовала мимо меня и схватила открытку: — Прекрасному бухгалтеру с глубочайшей симпатией и признательностью за отлично проделанную работу, — прочитала Эльвира и взвизгнула: — Какой же он лапочка! Умеет наш Костик делать сюрпризы, вот уж не ожидала. Как приятно-то!

И она, вцепившись в мое кресло, увезла его в свой закуток, а я так и застыла с открытым ртом, парализованная случившимся. До моего сознания всё еще доходила истина — меня кинули! Тем временем, сияющая Эльвира, мурлыча себе под нос «Сердце красавицы склонно к измене», выкатила свое старое кресло и толкнула его ко мне:

— Можешь забрать, Ника. А то твое старое кресло скоро совсем развалится. Дарю.

Я тяжело сглотнула. Дарю? Дарю?! И счастливая слюна, еще капавшая с моих клыков, превратилась в пену бешенства. Она врала порядочным людям два дня подряд? Она позорилась, оравши на кровати, которую трясет шеф, имитируя бурный секс? Она, в конце концов, попала под каток бабы Нюры?! Это мое кресло!!!

— Какой же он душка, — продолжала фонтанировать главбухша. А через пару секунд до меня донеслось: — Катюш, привет. Ты представляешь? Я прихожу сегодня на работу, а в кабинете стоит кресло, перевязанное ленточкой. И записка: «Самому лучшему и любимому бухгалтеру»… Да! Конечно, Колчановский… А кому тут еще дарить? Моим курицам что ли?

Я развернулась и вышла из кабинета, оставив главную несушку наедине с ее телефонным разговором. Мне очень хотелось покудахтать и выклевать мозг Эльвире, но это было бы неразумно. Признаться, я не думала, как может быть истолковано мое вознаграждение. И если деньги вполне могли остаться только нашим секретом, то кресло-то в карман не спрячешь. Так может не стоит поднимать бузу? Скажу, что мне, возникнут вопросы — с какой такой радости? Еще и сплетни поползут. Завистников у нас хватает. Вот же… блин. Но мое кресло!!!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Выдохнув, я вернулась в кабинет. Пока я приходила в себя, появилась ведущий бухгалтер — Алёна. Она утащила себе кресло Эльвиры и выкатила вместо него свое. Я ощутила новый прилив злости, но сдержалась и ушла на свое место.

— Представляешь, Любочка… — главбухша продолжала обзвон подруг.

Я закатила глаза, представляя, сколько еще будет длиться этот щенячий восторг, после включила компьютер и решила, что сегодня раскладываю «Косынку», из вредности. Пусть «самый прекрасный бухгалтер» поработает. А нам, курицам, можно и клювом пощелкать, на нашем-то старом насесте. Если не нравится, пусть жалуется шефу. С этими мыслями я встала из-за стола и отправилась на кухоньку, чтобы выпить чашечку утреннего кофе. Чайник у нас в бухгалтерии имелся, втайне от Колчановского, конечно. За жральню на рабочем месте могло прилететь нехило. Для таких нужд имелось специально оборудованное помещение, ну, вот туда я и направилась, чтобы не психовать, слушая Эльвиру. Ну… зараза!