Разорванное небо - Алексей Свиридов

Перебрав эту полезную мелочевку, Корсар обратился к инструментарию иного рода – довольно увесистой части снаряжения. Он погладил вороненый металл ствола «бизона», передернул затвор, досылая патрон. Прикосновение к оружию рождало уверенность в себе, и он повесил автомат на шею. Ей-Богу, одним ножом в такой ситуации ему не обойтись.

«Но вообще-то мрачные мысли надо выбросить из головы, – строго заметил себе летчик. – Выживание, – он где-то читал, – начинается в сознании. Красиво звучит. То есть если ты считаешь себя беззащитным, то хоть гранатометами увешайся, хоть в танк залезь, все равно ты пропал. Логично. А еще нельзя жалеть себя и сокрушаться о случившемся». Ну уж с этим-то как раз все было в порядке. Корсар поправил повязку на глазу и с удовольствием развернул карту. Грех жаловаться, карты выдали превосходные. Каждый холм, да что холм – отдельные хаты видно! Вот Благоевград, вот этот проклятый аэродром. К карте бы еще приемничек спутниковой навигации, маленькая такая коробочка. Жмешь кнопку – и через пару минут получаешь результат, то есть свое месторасположение. Впрочем, что о этом…

Но и без спутников ясно, что вокруг – горы хребта Пирин. Надо полагать, он находится где-то между Мелником и Разлогом, вокруг должна быть куча мелких селений, так что определиться будет можно. Придется выбираться к жилью – если, судя по карте, с водой в этой местности все о'кей, ручьев тут просто уйма, то еды, как ни растягивай, больше чем на пару дней не хватит. Еще с недельку можно поголодать, а потом? Суп с котом? Только кота этого здесь поди поймай.

Летчик усмехнулся, свернул карту и встал, уже все для себя решив. Здесь Македония. И живут здесь, как и по ту сторону границы, македонцы, привыкшие, Корсар слышал, партизанить в горах еще с прошлого века, со времен бесконечных войн с турками. Они занимались этим и перед Первой мировой войной, и во время нее, и после, и во Вторую мировую… Да и потом в этих Горах мира не было – болгарские македонцы выступали за присоединение к Македонии югославской. И было бы странно, если бы и сейчас, в такое смутное время, во всей округе не нашлось бы двух-трех отрядов повстанцев.

Обойдя вершину по склону, Корсар спустился с другой стороны и вскоре уже шел вдоль маленького весело журчащего ручья, бегущего по камешками и корням сосен. Улыбнувшись жизнерадостности своего «попутчика», Корсар плеснул воды в лицо, напился и наполнил флягу. Потом он вытащил компас и попытался сориентироваться, хотя в принципе можно было идти куда угодно. Впрочем, населенных пунктов, пожалуй, к юго-востоку будет побольше. «Что ж, – решил он, – туда и пойдем».

К счастью, местность оказалась вполне проходимой. Склоны, густо поросшие грабом и лиственницей, были временами круты, но все же не отвесны. Всегда можно было найти место, где поставить ногу или хотя бы опереться рукой. За три дня вынужденного горного туризма Корсар не раз встречал симпатичные ровные участки, которые окрестил про себя «альпийскими лугами». Эти места словно предлагали путнику поваляться вволю на усыпанном поздними цветами разнотравье, но Корсар обходил их стороной. К тому же сегодня утром один лужок преподнес ему сюрприз.

Когда в маленьком просвете между деревьями впереди Андрею почудилось какое-то движение, он сначала замер, а потом осторожно подобрался поближе. На освещенном косыми лучами солнца горном пастбище шевелилась серая масса стада. Вокруг овец весело носились мохнатые псы. Весь завтрак летчика состоял из половинки ржаного сухаря и остатков тушенки. Попытки перейти на подножный корм дали пока весьма скромные результаты в виде резиноподобных сыроежек, которые он, нанизав на прутики, жарил над костром, и горсточки земляники, вероятно перепутавшей времена года. Поэтому, само собой, такое количество гуляющего на свободе потенциального шашлыка вызвало у Корсара вполне определенные мысли. Он сглотнул слюну и, проследив за огромным кудлатым псом, обегающим отару справа, наткнулся взглядом на далекую неподвижную фигуру на пригорке.

Он посмотрел в свой монокуляр – пастух был весьма колоритен. Высокий, густобровый, с щетиной, которая еще не успела стать бородой, он был одет в национальную длиннополую жилетку-кожух и джинсы, оплетенные снизу ремешками от обуви, чего-то вроде мокасин. Густые волосы венчала каракулевая шапка, похожая на кубанку. За роскошным, усыпанным металлическими бляшками поясом торчал кривой нож, на одном плече висела внушительная фляга в чехле, а на другом – карабин СКС, знаменитая принадлежность советских почетных караулов. Впрочем, несмотря на это, карабин всегда считался серьезным оружием, особенно в умелых руках. Весь облик пастуха не располагал к каким бы то ни было контактам. Корсар колебался, пытаясь рассмотреть выражение его лица, и не заметил, как ветер переменился. Первой отреагировала на это маленькая верткая собачка. Она повернула морду к лесу и залилась громким лаем. Остальные четыре псины, крупные «волкодавы», насторожились, подняли уши и дружно, как по команде рванули вперед.

Не ожидавший такого поворота дел, Корсар на какое-то мгновение растерялся, но, увидев, как чабан срывает с плеча карабин, вскочил на ноги и кинулся в не слишком густую чащу, не собираясь, в общем, убегать слишком далеко – требовалось только найти место, чтобы укрыться от собак и пастуха, больше похожего на разбойника. Подгоняемый холодящим спину ощущением погони, Корсар взлетел по сучьям старого граба и устроился в развилке толстых ветвей, напряженно прислушиваясь. Но прошло несколько минут – и ничего, в конце концов он залез повыше, раздвинул ветви и опять достал свою оптику Собаки, как прежде, бегали вокруг отары, разве что временами останавливались и посматривали в его сторону. Пастух тоже был на прежнем месте, только карабин перекочевал с его плеча на грудь. «Зараза!» – вслух выругался Корсар. Получается, он так ломился со страху сквозь лес, что даже не услышал свиста или оклика, возвратившего собак на место. С чувством облегчения и раздражения одновременно он спрыгнул на землю и пошел прочь от этой поляны.

Приближался вечер, обостряя проблемы уходящего дня. Интересно, а как бы действовал на его месте летчик-янки? Замочил бы всю свору вместе с хозяином и нажарил бы стейков? Вряд ли. Скорее под каким-нибудь кустом чавкал бы аварийным шоколадом, пока спасательный маяк оглашает эфир своими воплями. И не лез бы никуда, дожидаясь, пока за ним прилетит вертушка, а то и две, с командой лекарей и со взводом морских пехотинцев, которые, выпучив глаза, будут поливать свинцом все, что движется и что не движется. От вороны в кустах до подозрительно колышущейся ветки – по крайней мере так обычно бывает в фильмах, которых Корсар и до поступления в училище, и во время учебы просмотрел великое множество. В фильмах этих вертолет непременно должен увезти летчика на родной авианосец, а там, глядишь, и сам президент в Вашингтоне пожмет ему руку перед телекамерами. Так что герою можно не суетиться – особенно если за пазухой и под задницей по химической грелке.

При мысли об еще одной холодной ночевке настроение Корсара испортилось совершенно. Может, все же плюнуть и развести костер? По идее, если его ищут, то обнаружить могут либо с собаками, либо с воздуха инфракрасным детектором. Прошлой и позапрошлой ночью он заворачивался в накидку: блестящая металлизированая пленка экранировала тепловое излучение тела.

«Может, ее над костром растянуть? Поразительно, какая чушь лезет в голову с голодухи! Ясно же, что горячий воздух не спрячешь, а полезную вещь загубишь. Может, и не ищет меня никто, а придется мерзнуть…» Усталый и обозленный Корсар вдруг поймал себя на мысли, что, предложи ему кто-нибудь сейчас вернуться обратно в свой теплый кабинет и забыть всю эту историю как страшный сон, он бы, пожалуй, ни за что не согласился. «Черта с два! – произнес Корсар вслух. – Выберусь и снова буду летать, чего бы мне это ни стоило!» Но есть все равно хотелось. На обед он съел последний сухарь – томительно перемалывая во рту кисловатую кашицу, стараясь подольше не сглатывать. И грибов что-то больше не попадалось. «Спокойно, спокойно. Что мы еще там знаем о подножном корме? Негры в Африке, например, едят саранчу. Прекрасно, как только налетит саранча, все проблемы решатся сами собой. Французы лягушек употребляют – только в этих ручьях, похоже, лягушки не водятся. А еще дождевых червяков с солью можно попробовать. Сплошной протеин! Ну что, пошарить под камнями или оставим червяков на десерт?» Корсар сплюнул и поднял глаза к темнеющему в просветах листвы небу Пожалуй, перевал, который вот-вот ляжет ему под ноги, станет на сегодня последним. Можно будет присмотреть местечко для ночевки, думал он, методично переставляя ноги в прочных, удобных, но заметно потяжелевших ботинках. Последние метры оказались особенно нелегкими, и пришлось перекинуть «бизон» за спину, чтобы помогать себе руками. Фу, все, передых! Он окинул взглядом окрестности и вздрогнул от неожиданности.