Наследница по кривой (СИ) - Лав Нинель

- Папа тебя с середины пятницы разыскивает, а ты, как всегда, забыла телефон зарядить, - заговорщицки зашептала младшая дочь и, идя к беседке, громко добавила: - Мы с бабушкой и дедушкой решили тебе на день рождения новый телефон подарить, а то старый Тошкин мобильник уже никуда не годится.

- Почему не годится? – возмутилась Виктория – ей очень нравился её старый телефон, но прогресс не стоит на месте и приходится бежать за ним следом. – Просто надо поменять батарею.

- Меняй, не меняй, - вступил в разговор Анатолий, осуждающе поглядывая на виновницу семейного раздора (так он утверждался в роли главы семьи), - если человек безответственно относится к своим обязанностям, то ему хоть кол на голове теши.

- Если ты говоришь о Кире, - встала на защиту дочери Ирина Андреевна, ставя огромный торт на почётное место в центр стола и ловко нарезая его большими аппетитными кусками, - то я с тобой, Толя, не согласна. Кира всегда была очень ответственной и обязательной девочкой. И не её вина, что ей достался старый Викин телефон – надо тебе более внимательно относиться к жене и на день рождение дочери подарить подарок и матери. Мне кажется, своим трудом на благо семьи она заслужила куда более уважительное отношение и дорогие подарки.

Анатолий насупился – спорить с тёщей он не любил, хорошо понимая, что в нужный момент подключится тесть, потом Кира и очень трудно будет отстаивать своё единоличное мнение против давно сплотившегося коллектива. Он, как в большинстве случаев, останется в одиночестве, непонятым и обиженным.

- Прежде чем заступаться за дочь, Ирина Андреевна, - не смирился он с замаячившим на горизонте поражением, - вы спросите у неё, где она пропадала эти дни и ночи! Вчера я полдня пытался ей дозвониться: предупредить, что освободился и прилетаю на два дня раньше, но дома её нет, а мобильник не отвечает… Мне пришлось добираться из аэропорта на такси! Это накладно и не удобно!

«- Опять он о себе! Когда же это кончится?» – тоскливо подумала Кира, входя в беседку и присаживаясь к столу.

- Нам Кира звонила каждый день, - гордо парировала Ирина Андреевна и призвала на помощь внучек. – Так девочки?

«Девочки» дружно закивали головами и разом подставили блюдца под куски торта. Получив по большому украшенному свежими фруктами куску, они дружно взялись за ложки.

- Кто вчера говорил с мамой? – строго посмотрела бабушка на внучек поверх очков, как оружие, держа в руке лопатку.

- Ну, я, - нехотя призналась Алиса с набитым ртом.

- Почему ты не сказала, что папа прилетает раньше?

Пожав плечами, девочка отправила в рот последний кусок безе с орехами и с вожделением уставилась на торт. В эту минуту она решала для себя сложнейшую задачу: есть или не есть. Все «за» и «против» сошлись ровно на середине.

- А, - махнула она рукой на фигуру, решительно взяла из рук бабушки лопатку и положила себе на тарелку облюбованный кусок торта с кусочком ананаса. – Мама звонила утром, а то, что папа прилетает вечером, я узнала только в обед.

- Вот вам и объяснение!

- Ничего подобного! – Анатолий был настроен очень воинственно. – Это не объясняет, почему ваша дочь не ночует дома и где пропадает!

Кира поблагодарила взглядом Алису и маму за поддержку и без особого энтузиазма сообщила:

- Я на работу устроилась…

Сообщение домочадцы восприняли по-разному.

- Мы обсуждали уже это три года назад, - едва сдерживая раздражение, заявил муж, поднимаясь из-за стола. – И возвращаться к этому вопросу я не намерен.

- Подожди, Анатолий, - отец Киры положил руку на плечо дочери, сдерживая её ответную реакцию на грубость. – Пусть Кира расскажет, что это за работа, а уж тогда будем решать.

- Никто ничего решать не будет, - устало возразила Кира и похлопала ладошкой по руке отца. – Я дала согласие и прошу принять это как свершившийся факт.

Тишина за столом стала такой ощутимой, что Кира оторвала глаза от пола беседки и обвела взглядом озадаченных домочадцев.

Ирина Андреевна, почувствовав приближение скандала, начала выпроваживать младшее поколение из-за стола, и девочки охотно покинули предполагаемое поле битвы.

- Мы на речку, - крикнула от калитки Алиса и, словно флагом, взмахнула полотенцем. – Держись, мам, мы с Тошкой на твоей стороне.

Виктория подцепила пальцами шлёвку шорт Алисы и потащила её на улицу.

- No pasaran! – дурачась, прыгали и кричали девочки за забором, поднимая вверх сжатые кулачки.

Все, кроме Анатолия, улыбнулись.

Они были такие разные: Алиса непоседливая, длинноногая худышка со светло-русыми, волнистыми волосами и наивно распахнутыми ярко голубыми глазами, Виктория рассудительная, невысокая, «фигуристая» шатенка с внимательным взглядом шоколадных глаз, и, тем не менее, все сразу узнавали в них сестёр.

- Это всё равно не объясняет твоих отлучек из дома, - настаивал Анатолий, решивший во что бы то ни стало добиться правды, и пусть эту правду услышат её обожаемые родители. Пусть услышат и убедятся, что их дочь не так безгрешна, как они думают.

- После того, как я проводила тебя на самолёт, пожилая женщина попросила меня присмотреть за её посылочными ящиками с фруктами, пока она позвонит родственнику, - сходу придумывала Кира историю о своей новой работе. - Он, почему-то, не встретил её в аэропорту, и женщина очень переживала. Родственника дома не оказалось, и я довезла женщину до дома. Потом помогла перенести ящики и вещи, потом мерила ей давление, вызывала «Скорую» - она так расстроилась из-за невнимания родственника, что её чуть не забрали в больницу. Пришлось пообещать врачу, что я несколько дней буду за ней присматривать. Не могла я бросить больную женщину…

- Это только ты можешь вляпаться в такую историю. У тебя прямо на лбу написано, что тебя можно использовать и денег не платить!

Слова Анатолия и тон, которым они были произнесены, неприятно поразили Киру.

«- Кто дал ему право так со мной разговаривать? – разгневанно подумала она, и сама же ответила: - Неужели я? Да, я сама позволила так с собой обращаться… Почему? Потому, что мне было все равно…».

Она внимательно посмотрела на Анатолия и впервые за долгие годы брака увидела в нём не мужа, а мужчину: высокого, худощавого мужчину с интеллигентным лицом, русыми поредевшими на макушке волосами и живыми голубыми глазами. Как мужчина он ей понравился – хотя не мешало бы подкачать мускулы, скрыть бородкой безвольный подбородок и освободить от больших нависающих усов красиво очерченный рот, а вот как муж…

- Смени, пожалуйста, тон, - подчёркнуто вежливо попросила Кира и продолжила свой рассказ: - Только в пятницу объявился родственник - его несколько дней не было в Москве. Узнав о случившемся, он был так благодарен мне за заботу и внимание к пожилой женщине, что тут же предложил работу: три раза в неделю приезжать к Елизавете Георгиевне и в качестве компаньонки проводить с ней время, сопровождать её к врачу, в театр, на выставку…

- И ночи ты будешь проводить с этой дамой?

Анатолий не хотел потакать жене – установленный изначально порядок ломать не стоит. По его мнению, это было самодурство, обличённое в благородные формы, или блажь заевшейся домохозяйки, чтобы хоть как-то привлечь к себе его внимание, но устраивать скандал и настаивать на своём он почему-то не стал. И не родители жены были тому виной – причина была в самой жене: в том, как она выглядела – нарядно и дорого, как говорила – уверенно и спокойно, как по-новому, оценивающе смотрела на него – не как на мужа, а как на мужчину. Смотрела и с кем-то сравнивала… Ему вдруг вспомнилась их давняя-предавняя (ещё до замужества), встреча в магазине, когда он, увидев пустоту и отрешённость в её карих глазах, решительно взял из её рук сумки и впервые за год институтского знакомства почувствовал себя сильнее и увереннее этой своенравной, улыбчивой гордячки. И это чувство уверенности сохранялось в нём до самого ЗАГСа, до той минуты, когда на вопрос: «Согласны ли вы сочетаться законным браком с Анатолием Евгеньевичем Меркуловым?» невеста с непередаваемой улыбкой ответила: «- Раз меня до сих пор никто не украл, то согласна!» и их расписали. Цель его скоропалительной женитьбы была достигнута: отсрочка от армии, работа и московская прописка почти лежали у него в кармане, к тому же он получил в жёны лучшую, по мнению всех ребят, девушку первого курса, а может и всего института, о которой не мог даже и мечтать.