Операция «Миф» - Лев Безыменский

Я знала, что все, связанное с обнаружением и опознанием трупа Гитлера в те майские дни, держалось в строгом секрете и докладывалось прямо Сталину — по его распоряжению, — минуя командование фронтом, то есть маршала Жукова. Почему было так, это мог бы разъяснить только

Сталин.

— Не может быть, чтобы Сталин знал, — решительно отверг Жуков. — Я был очень близок со Сталиным. Он меня спрашивал: где же Гитлер?

— Спрашивал? Когда?

— В июне, числа девятого или одиннадцатого.

— К этому времени Сталин уже давно все знал, провел проверку и удостоверился.

— Но ведь он меня спрашивал: где же Гитлер?

— Очевидно, не хотел дать понять, что знает.

— Зачем?..»

Действительно, зачем?

Разговор Елены Ржевской с Георгием Жуковым длился долго, и они все время возвращались к роковому вопросу: почему Сталин скрыл все от своего заместителя, почему он обманул его и заставил перед всем миром говорить неправду?

— При любых обстоятельствах я должен был знать об этом. Ведь я был заместителем Сталина.

Почему Сталин вел себя так? Ржевская видит в этом преддверие грядущих изменений в судьбе Жукова, который вскоре попал в немилость. Я готов с этим согласиться, но добавлю следующее: скрывая разбирательство по «делу Гитлера» от Жукова, Сталин как бы переносил на него свое затаенное недовольство злосчастным фактом, что Гитлера поймать не удалось.

Но Сталин обманул не только Жукова.

«…Но его нет, он не в наших руках»

Акция дезинформации пошла широким фронтом. Уже 2 мая в советской печати появилась такая заметка ТАСС по поводу смерти Гитлера:

«Указанные сообщения являются новым фашистским трюком: распространением утверждения о смерти Гитлера германские фашисты, очевидно, надеются предоставить Гитлеру возможность сойти со сцены и перейти на нелегальное положение» [79].

Затем стали появляться сообщения о том, что нацистские главари укрываются в Аргентине, Испании. Например, 4 июня было сообщено о том, что в Испанию бежал Риббентроп, хотя он уже находился в плену у союзников. На пресс-конференции 9 июня Жуков на вопрос о Гитлере ответил так:

«Обстановка очень загадочная. Из найденных нами дневников адъютантов немецкого главнокомандующего известно, что за два дня до падения Берлина Гитлер женился на киноактрисе Еве Браун. Опознанного трупа Гитлера мы не нашли. Сказать что-либо утвердительное о судьбе Гитлера я не могу. В самую последнюю минуту он мог улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать».

Как видим, Жукову дали кой-какие материалы, чтобы его слова звучали убедительно. Его немедля «поддержали». 12 июня в «Правде» перепечатали из «Нью-Йорк геральд трибюн» статью, в которой автор требовал от американских и английских властей искать Гитлера. Ссылаясь на Жукова, он полагал, что Гитлер не может скрываться в советской оккупационной зоне, искать его надо в Испании или Южной Америке вплоть до Патагонии. 15 июня советские газеты перепечатали сообщение «Дейли мэйл», что Гитлер, переодетый в женское платье, высадился… в Ирландии. А 24 июня «Пари пресс» обнаружила Гитлера в порту Ла-Палисс, откуда он покинул Европу на подводной лодке! Затем в игру вступил сам Сталин. 26 мая в Москву прибыл специальный посол нового президента США Гарри Трумэна — старый знакомый Сталина Гарри Гопкинс. Переговоры с ним шли долго — три дня, но в первый же день (что было вполне понятно) Гопкинс спросил о судьбе Гитлера. Запись (публикуется впервые), ведшаяся знаменитым и любимым переводчиком Сталина Павловым, гласит [80] :

«Сталин говорит, что Гитлер, вероятно, спрятался вместе с Борманом, своим заместителем по партии, генералом Кребсом и др. Рассказывают, что Борман взял тело Гитлера и куда-то исчез, но это арабские сказки. Гитлер и др. слишком большие жулики, чтобы можно было этому верить. Врачи говорят, что нашли тело Геббельса с детьми. Шофер Геббельса опознал якобы его, но он, тов. Сталин, этому не верит.

Гопкинс говорит, что он надеялся, что Гитлер будет найден.

Тов. Сталин говорит, что будет сделано все, чтобы найти его и др. Может быть, Гитлер находится в Японии. Советской разведке было известно, что у немцев было 3—4 больших подводных лодки, которые совершали рейсы между Японией и Германией, доставляя из Японии ценные грузы и валюту. Швейцария тоже помогала немцам в закупке валюты и —золота. Он, тов. Сталин, дал задание советской разведке обнаружить эти подводные лодки, но пока они еще не найдены.

Гопкинсговорит, что непременно надо найти Гитлера и лишить его жизни».

Поистине, блестящая дезинформация и фальсификация! Мешая правду и вымысел (прочитанные в донесениях из Берлина имена Бормана и Кребса, шофера Геббельса), Сталин обманывал Гопкинса — и вдобавок, учитывая болезненный интерес США к вступлению СССР в войну с Японией, подсовывал ему легенду о неких подводных лодках (в архивах ГРУ нет никаких указаний об их розыске). Гопкинс доложил Трумэну версию Сталина, на столе которого уже лежали все доклады из Берлина.

Дальше — больше. В конце июля в Потсдаме встретилась «большая тройка». По некоторым данным, гости из Лондона и Вашингтона уже в первые дни пытались задавать вопросы о судьбе Гитлера — тем более, что для них советские власти устраивали поездки в центр Берлина и осмотр разрушенной имперской канцелярии. 16 июля ее посетили Черчилль и Трумэн. Их провели в бункер, показали комнату, где произошло самоубийство. В своих мемуарах Черчилль лишь замечает, что ему сообщили «последние» данные о том, как это произошло. В сталинском архиве нет указаний, какие давались разъяснения (Молотов лишь говорил Идену, что не мог себе представить, как можно разрушить такой большой город, как Берлин, — видимо, в качестве комплимента союзнической авиации).

17 июля во время первой встречи со Сталиным президент Трумэн и госсекретарь Бирнс услышали от Сталина, что Гитлер скрылся либо в Испании, либо в Аргентине (отмечу лишь, что в советской записи эти слова отсутствуют). Тем не менее речь о Гитлере зашла и за столом конференции. Разговор, собственно, шел не о Гитлере, а о различии в предложениях по пункту о наказании военных преступников. Английское предложение, сформулированное еще до Потсдама, ограничивалось ссылкой на Московскую декларацию 1943 года и оставляло указание конкретных лиц участникам шедших в Лондоне переговоров о будущем Международном трибунале. В советском проекте назывались имена Геринга, Гесса, Розенберга. Протокол заседания 31 июля, ведшийся советской делегацией, гласит [81] :

«Трумэн.Последний вопрос — о военных преступниках. Молотов.Советская делегация готова принять за основу проект британской делегации по этому вопросу с одной небольшой поправкой. Она предлагает, чтобы в последней фразе этого проекта, где говорится о том, что три правительства считают делом огромной важности, чтобы суд над главными преступниками начался как можно скорее, после слов «главные преступники» были добавлены слова: «такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтелъ и др».

Эттли.Наше затруднение в отношении выбора военных преступников заключается в том, что мы представили проект соглашения прокурору, и, возможно, он включит туда целый ряд других лиц. Поэтому мы считаем, что лучше ограничиться нашим прежним предложением, не называя фамилий главных преступников.

Сталин.В своей поправке мы не предлагаем обязательно только этих людей судить, но мы предлагаем судить людей вроде Риббентропа и других. Нельзя больше избегать имен некоторых лиц, известных в качестве главных преступников войны. Много говорилось о военных преступниках, и народы ждут, что мы назовем какие-то имена. Наше молчание насчет этих лиц бросает тень на наш авторитет. Уверяю вас. Поэтому мы выиграем в политическом отношении, и общественное мнение Европы будет довольно, если мы назовем некоторых лиц. Если мы этих лиц назовем как пример, то, я думаю, прокурор не будет обижен. Прокурор может сказать, что некоторые лица неправильно названы. Но оснований для того, чтобы прокурор обиделся, нет. Политически мы только выиграем, если назовем некоторых из этих лиц.

Бирнс.Когда мы обсуждали этот вопрос вчера, я считал нецелесообразным называть определенных лиц или пытаться определить здесь их виновность. Каждая страна имеет среди нацистских преступников своих «любимцев», и если мы не включим этих преступников в список, то нам трудно будет объяснить, почему они не включены.

Сталин.Но в предложении так и сказано: «такие, как… и др.». Это не ограничивает количество, но создает ясность.

Бирнс.Это дает преимущество тем, кого вы называете. (Смех.)

Эттли.Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.