Загадка фарфоровой балерины (СИ) - Тюрина Елена Александровна

Действительно заиграла какая-то медленная композиция. Настя неловко положила руки на плечи молодому человеку. Она чувствовала скованность, потому что Артем чересчур сильно прижал ее к себе, и теперь девушка почти утыкалась лицом ему в кадык. Поведение Мартовицкого, мягко говоря, вызывало недоумение.

– А что, диск-жокей – твой друг? – Настя чуть привстала на носочки, чтобы дотянуться до его уха.

– Генка? Он классный ударник в одной рок-группе. Подрабатывает тем, что крутит дискотеки. У него сыновья-двойняшки, представляешь? Не то, что я – холостяк и тунеядец.

– Почему тунеядец? – не поняла Настя. – Ты же учишься и работаешь в театре.

– Я пошутил вообще-то.

– А-а-а…

Только бы не концентрироваться на этом божественном ощущении от его ладоней на талии…

– А наша Катя забрала документы из училища! – выпалила Анастасия, не зная, что еще сказать.

Если между ними воцарится молчание, это будет слишком интимно и неудобно.

– Почему? Вы ее затравили? – пошутил Артем.

– Нет, она сказала, что так хотят ее родители. И знаешь, та девушка в куртке с капюшоном, выходившая из «Чайки» – это была она.

– Ты уверена? – Мартовицкий вмиг посерьезнел и даже нахмурился.

Насте его реакция показалась подозрительной. Какая ему разница до Кати и ее знакомств?

– Не уверена на сто процентов, но куртка принадлежит ей. Разве что одолжила тогда кому-нибудь.

Рубашка, завязанная спереди узлом на ковбойский манер, наверное, слишком сильно поднялась вверх. Потому что пальцы Артема, касавшиеся голой кожи ее спины, казались обжигающе горячими. Только не молчать и не прислушиваться к ощущениям!

На языке крутились вопросы о том, где он был, куда пропадал. Но разве спросишь о таком? Еще решит, что она его ревнует.

– Ты что-нибудь слышал о подземном ходе, который ведет из театра на берег реки?

Об этом Настя говорила только с Томой. Больше ни с кем обсудить столь важную для нее тему пока не представлялось возможным. И вот благодаря этой дискотеке удалось спросить у Артема. Он тут работает и наверняка что-то знает.

– Нет. Что за ход? – парень смотрел на нее слишком внимательно, и его лицо оказалось чересчур близко.

Наклонился, чтобы лучше слышать ее голос сквозь громкую музыку, чем заставил Настю вспыхнуть.

– Ну, говорят, что тут есть подземный ход… Его строили якобы для того, чтобы высокопоставленные гости могли в антракте гулять по берегу реки…

Артем был озадачен.

– Впервые слышу. Может, просто сплетни? Бомбоубежище должно быть, а вот чтобы ход под землей к реке… Хотя, все может быть. Ничего удивительного. На самом деле таких мест по всей стране много.

Песня закончилась, а они так и стояли еще некоторое время.

– Ой, – Настя отстранилась, но Артем, не мешкая, поймал ее руки.

– Сейчас опять медляк. Стой.

– Мне нужно Тому найти, я же обещала попросить для нее песню.

Зазвучало «Старое зеркало» в исполнении «Электроклуба». Настя мимоходом подивилась, какой чистый и мелодичный еще у Ирины Аллегровой голос.

– Мы ведь не договорили, – Артем глядел чуть насмешливо, словно догадался о причинах замешательства своей партнерши по танцу.

– Ну ладно, – сдалась девушка.

Продолжать беседу на интересующую ее тему молодой человек не спешил. Пришлось напомнить.

– Так что ты говорил? Что таким мест много? – она силилась перекричать музыку.

– Ага, – громко ответил он. – Их назначение либо засекречено, либо неизвестно. Или это просто бомбоубежища. Театр строился в тридцатые годы, поэтому запросто может быть. Тогда усиленно готовились к возможной войне и укрытия делали под всеми значимыми объектами.

На военное укрытие ход был вовсе не похож. Кирпичная кладка, сводчатые потолки… Скорее тоннель. Но говорить Артему, что она там уже была и все видела, конечно, нельзя.

– Я хочу попробовать туда проникнуть, – заявила Настя.

– Зачем?

– Интересно. А тебе нет?

– Если хочешь, можем прямо сейчас пойти.

– Нас же могут заметить!

– Да кому мы нужны?

Вряд ли действительно кто-то заметил их уход. Прихватив свою куртку в гардеробе, девушка решительно направилась в правое крыло театра. Мартовицкий, не переставая болтать и по пути перекидываться шутками со всеми встречными, шел следом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как и большинство старых зданий, театр имел несколько мудреную планировку. Множество узких разветвленных коридоров, лестниц, почти не заметных дверей в нишах.

Настя помнила, что проход в подвал, из которого дверь вела в подземный ход, располагался в самом конце коридора под лестницей. Знакомое место удалось найти быстро. Но нагромождение старой мебели и мешков со строительным мусором не позволяло подобраться к подвалу. Очевидно, сюда уже сейчас начали стаскивать ненужные вещи. Чтобы освободить путь, Артем отодвинул потрепанные стулья и какую-то рассохшуюся тумбу. Обнаружив следы пыли на руках и одежде, парень недовольно чертыхнулся.

Ключ от подвала не понадобился. Только вот внутри ничего не представляло интереса. Какие-то плакаты, афиши, предметы театрального интерьера. Но всего этого не так уж много. Разглядеть содержимое подвального помещения не составляло особого труда – тут имелось электричество.

Путь, ведший непосредственно в подземный ход, тоже был изрядно завален хламом. Да еще и двери пришлось взломать. Правда, для этого Артем хорошенько налег на них плечом.

– Ой, – выдохнула Настя. – Заметят же!

– Сомневаюсь. Не знаю, как раньше, а сейчас никакая элита, судя по всему, по этому ходу не шастает, – заметил он.

Общий дух запустения действительно говорил о том, что ходом давно никто не пользовался.

– Интересное место… И состояние его неплохое, довольно сухо, – Артем прошелся вдоль стены, касаясь каменной кладки. – А что здесь было до театра? Может, ход остался от прежней постройки?

Интересная версия. Можно узнать в архиве, что располагалось на месте здания театра.

– В начале прошлого века было очень развито купечество. Такой подземный ход могли использовать как гужевой – для доставки товаров и даже переправления контрабанды, – предположил Мартовицкий. – Я о таком читал.

Анастасия подумала, что Артем, оказывается, очень образованный человек. Ей самой даже в голову не приходило, что тоннель мог сохраниться с давних времен и никакого отношения к театру не имел. А с другой стороны – зачем оставлять подземный ход, который не планируется использовать? Узнать бы, куда он ведет, тогда, возможно, и ответы на многие вопросы появятся.

Если в подвал еще долетали отзвуки дискотеки, больше похожие на глухие удары – бум-бум-бум, то в подземном ходе их совсем не было слышно. Стало неестественно тихо, как в склепе. Каменная гробница…

– Тут кто-то выпивал, – Артем присел, подобрал осколок. – Куантро[12]… Весьма недурственно…

Девушка скинула куртку и прижала ее к груди. Боялась испачкать или порвать. Сойдя со ступеней лестницы на холодный бетонный пол, усыпанный мусором и бутылочными осколками, Настя обвела взглядом стены. Красный кирпич еще не настолько потемнел от времени и при тусклом свете напоминал цветом кровь. Жуткая ассоциация. В некоторых местах различались небольшие проломы, но они были очень малы, туда невозможно было просунуть даже руку, не говоря о том, чтобы протиснуться целиком. Сам ход был еще не настолько загроможденным, каким его впервые увидела девушка. Там, где заканчивалась граница света, в темноту уходил тоннель, похожий на черный провал. В галерее было практически пусто, за исключением перевязанных бечевкой стопок газет и нескольких посылочных ящиков, стоявших вдоль стены. При виде них Настя вздрогнула. Узнала знакомый ящик по выведенным черной краской цифрам на одной из сторон. Кроме того – он самый большой, рассчитанный на крупногабаритную посылку. Точно тот самый, который должен был стать последним пристанищем убиенной балерины. А пока в нем хранились елочные игрушки и мишура… Очень символично. Тоже хрупкое, красивое, призванное украшать и дарить радость, но оставленное здесь за ненадобностью и всеми позабытое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})