Сладкий обман - Акваа К
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ремо заставляет меня нервничать.
Сильное желание и одышка охватывают меня, когда я чувствую, как его рука начинает ползти вверх по моему бедру. На мне платье с разрезом на фиолетовой юбке, и он может легко просунуть руку под платье. Тепло его руки просачивается сквозь кожу и обжигает меня изнутри. Мне хочется вцепиться когтями в его грудь, потребовать, чтобы он приглушил эти жгучие ощущения на моей коже.
— Убить тебя?
Его медленный, неуверенный голос заставляет нервы еще сильнее сжиматься внутри меня. Я почти задыхаюсь от подавляемых эмоций. Желание почти вырвало у меня контроль над ситуацией. Это безумие — думать, что я хочу Ремо, даже зная, что он этого не делает и что я ему не понравлюсь, независимо от того, перейдем ли мы когда-нибудь эту черту.
Для него это может быть чисто физическим, но я не могу иметь чисто физические отношения.
Рука останавливается у самого края разреза юбки. Я поднимаю на него взгляд. Его лицо так близко к моему, что я чувствую его дыхание, обдувающее мое лицо и шею. И кажется, что он хочет меня ударить.
Я не понимаю его. Гнев, желание, смятение и, что хуже всего, намек на похоть.
Совершим ли мы когда-нибудь ошибку, поддавшись ей?
— Этот взгляд… — шепчу я.
На долю секунды мои глаза опускаются к его губам. Мне кажется, что я взорвусь, если эта рука будет блуждать дальше; что я закричу, и что-то взорвется внутри меня. И причиной этого будет Ремо. Мои щеки разгораются. Я чувствую, как глубокий румянец начинает ползти по моей шее от его блуждающей руки. Мои руки сжимают лацканы его костюма, дыхание становится тяжелым.
Я нахожусь в его власти. Его большой палец начинает выводить маленькие круги на моем голом бедре, обжигая кожу прямо в этом месте.
— Этот взгляд означает, что мне чертовски не нравится, что ты здесь, у меня на коленях, когда ты даже не должна быть в пределах моей досягаемости, — прорычал он.
Его зрачки становятся все более заметными, почти как глаза монстра, который ждет, когда он переключится и набросится на свою жертву, когда голод возьмет над ней верх.
Я сглатываю, в горле пересохло.
— Я даже не могу отпустить тебя, и это съедает меня изнутри, — продолжает он, его голос глубокий и гортанный, как будто он сдерживает себя.
— Я не виновата, — пробормотала я, опуская глаза на его руку, лежащую на моем бедре. Загорелая кожа его руки контрастирует с моей слегка бледной кожей. Его большая рука могла бы обхватить мое бедро, если бы он захотел.
— Это твоя вина. Ты во всем виновата, а я даже не могу обхватить твою шею достаточно долго, чтобы убить тебя.
Мои глаза расширяются, когда его вторая рука, лежавшая на рычаге кресла, вдруг обхватывает мою шею, притягивая меня к себе невероятно близко, но не касаясь.
Наконец рука на моем бедре движется вверх, вверх, вверх.
Она останавливается у самого края ткани моих трусов. Я крепко сжимаю бедра вокруг его руки.
— Раздвинь ноги, Аврора, — требует Ремо.
Горячее желание разливается по моим ногам. Я качаю головой, и его голова поднимается.
Он щиплет мой клитор через нижнее белье. Я подпрыгиваю и хнычу.
— Раздвинь мне ноги.
Я раздвигаю. Неохотно.
Его палец отодвигает мои трусы, затем он проводит толстым длинным пальцем от моего входа до клитора. Он сильно надавливает на него, и у меня вырывается сдавленный вздох. Я хватаюсь за его плечи. На шее выступили капельки пота, дыхание стало коротким.
Я думала, что мне нужен уважаемый мужчина.
Кто-то хороший, милый, кто будет дорожить мной.
День за днем Ремо доказывает, что я ошибаюсь, и это меня беспокоит. Что я буду делать после него? После того, как он меня бросит?
Он медленно опускает палец вниз, вводя в меня только кончик. Мои бедра вздрагивают, и я задыхаюсь. Он застонал, откинул голову назад и позволил руке, лежащей на моем бедре, соскользнуть.
Он притягивает меня к себе, пока его лицо не оказывается в ложбинке моей шеи.
Я моргаю, пытаясь заглушить нахлынувшие чувства.
Я не могу испытывать чувства к человеку, который ненавидит себя за то, что хочет меня.
Я должна была заставить его полюбить меня, а не это. Не то, чтобы он прикасался ко мне. Не так.
Ремо делает резкий вдох, и нервы внутри меня сжимаются, желание нарастает.
— Ты моя жена, не так ли?
Я открываю рот, чтобы отрицать это. — Н..
Его зубы скребут мое горло.
Что он делает?
Пульсация между ног становится все настойчивее, и горячее тепло и желание пульсируют в моих венах, пока я пытаюсь не шевелиться в его объятиях.
Я вдруг почувствовала головокружение, опьяненная желанием, которое он разжигает во мне.
— Тогда будь хорошей женой и дай своему мужу работать. — Он отступает от меня, убирая руку с моей шеи, и отпускает меня.
Я не знаю, что только что произошло. Все кажется туманным. Я знаю, что мне не должно было это нравиться, но я не могу себе врать.
Мне понравилось. Очень.
Это не был прекрасный принц в действии.
Это не было сладким заверением.
Это был мой муж, который сказал мне, что ему неприятно то, как он себя чувствует рядом со мной.
Я вскакиваю с его коленей, беру с дивана свою сумку и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него через плечо. Он смотрит на меня с тем же убийственным выражением лица.
— Хочешь, я приготовлю ужин? Или мы теперь ненавидим и это?
Я получаю только взгляд.
Я вздыхаю и закрываю за собой дверь чуть сильнее, чем нужно.
Я прислоняюсь к ней, моя грудь вздымается. Мое сердце бьется болезненно, как песня на повторе, как ритм, который не хочет меня покидать. Тема этой песни — мой муж.
В тот вечер я готовлю, но не остаюсь ужинать с Ремо. Вместо этого я пишу на липких записках милые вещи, но включаю в них строчки о том, что он меня ненавидит, используя это как основную тему, чтобы спровоцировать его, поддразнить. Он заслужил это за то, что перевернул мой мир до такой степени, что я уже не знаю, что хорошо, а что плохо.
Я быстро залезаю под одеяло, когда слышу, как открывается входная дверь дома, и по дому разносится тихий шепот Изабеллы и дворецкого.
Намеренно причинив боль Ремо, я почувствовала себя виноватой. Оно
