Араб с острова Банда - Михаил Васильевич Шелест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это уже не ваш корабль, — сэр Людвиг, — а мой. Вы же знаете правила.
Ван Дейк стоял понурив голову, но мне не было его жаль. Почему я должен играть в благородство с теми, кто бьёт меня по голове и швыряет за борт в бушующие волны? А так же, ведёт себя вызывающе, и со мной, и с моим окружением.
Он прибыл в Лисбо напыщенный, как индюк, как будто не на мои деньги он нанял экипаж, закупил рабов. Причём, явно «наварившись» в три раза. Он разговаривал со мной тогда «через губу», уже подсчитав свой профит от экспедиции.
— Но… Как же так? — Наконец выдавил он из себя. — Вы же джентльмен…
— Я?! — Искренне удивился я. — Вот уж нет! Я обычный маркиз де Жанейро, рыцарь Ордена Христа. Вы удивлены, что я действую по общим мореходным правилам? Я захватил и отвоевал судно у пиратов, поэтому оно моё. Я пролил свою кровь и кровь моих моряков, которым я обеспечиваю пенсион. Или я не прав, господа? — Обратился я к стоявшим невдалеке двум капитанам, как к независимым экспертам.
— Вы в своём праве, дон Педро, — сказал, ничуть не смутившись и глядя прямо в глаза Ван Дейку, капитан «Темпестаде».
— Станьте и вы третейским судьёй, дон Кристиан, — попросил я.
— Закон на вашей стороне, дон Педро, — спокойно и уверенно сказал он. — Мы подпишем акт о вашем вступлении во владение судном.
— Неужели, вы поступили бы иначе? — Усмехнулся я. — И потеряли бы выгоду? Не думаю.
И тут Ван Дейк бросился ко мне с кинжалом в правой руке, ударяя наотмашь. Я, честно говоря, не ожидал, и успел лишь отшатнуться назад, но прикрыться палашами уже не успевал, хоть и держал их в руках. Руки намахались и одеревенели, а плечи набухли так, что казалось, железо брони висит на шарах пудовых гирь.
От моего рывка незакреплённая ремнями грудная пластина брони дёрнулась вверх и своим краем подбила кинжал, нацеленный мне в подмышку. Я машинально подбил правой ногой почти упирающийся в палубу правый палаш, и его остриё, взлетев, мягко вошло в живот Ван Дейка по самую гарду.
— Вот дурак! — Искренне расстроился я. — На хрена мне твоя жизнь?!
* * *
Поневоле пришлось купаться. Я был уделан в чужой крови, как свинья.
Наведя порядок на «Санта Люсии» и предав погибших по-морскому закону водной пучине, мы вернулись в Кабу-Фриу.
Я вёл свой караван в Кабу-Фриу, потому что знал, что здесь находится форт и дровяной склад. И должны были находиться какие-то европейцы, но их здесь не оказалось. Больше ничего о Кабу-Фриу я не знал.
Побережье скрывало очень солёное и очень большое озеро. С морем озеро соединялось мелководной вытекающей из него во время отлива протокой. Во время дневного прилива мы перетянули по ней свои шлюпки и с их помощью организовали его предварительную разведку. В озеро впадало несколько рек. В устье ближайшей реки стоял ещё один форт, но тоже заброшенный.
То, что мы на берегу встретили индейцев, можно было бы назвать случайностью, но это не была случайность. Они каждый день приходили на берег к полудню, в надежде, что придёт «белый корабль» лесозаготовителей, и, наконец, встретили нас.
Индейцы называли себя «тупи». За десять лет общения с португальцами они неплохо освоили язык и вполне сносно общались с нами. Мы угостили их оставшимися сухарями, а они наловили нам десять корзин крупных креветок. В озере. Прямо возле берега. Я был поражён.
В ловушки, представлявшие из себя плетёные из лиан конические конструкции, была засунута подобранная на берегу гнилая рыба и ракушки. Сами ловушки были занесены в озеро на глубину около двух метров. Через полчаса корзины были полны. Не ловушки, а корзины. Все десять штук.
Я ел креветки сырыми. В своё время меня случайно накормили ими, и я даже «перетемпературил» сутки, но остаток отпуска уплетал их живыми без последствий.
Эти креветки были прародичами тех, а экология сейчас, вроде, как получше, поэтому я даже не сомневался, есть, или не есть.
Остальные тоже не побрезговали и корзины опустели в считанные минуты. Мы все выжили, хотя кого-то и пронесло, но скорее всего не из-за креветок. Народ мой, в основном, находился в ослабленном состоянии. Всего мы привезли сто двадцать девять переселенцев.
Индейцы тупи вели полуосёдлый образ жизни. Они жили там, где выращивали маис, потат и бобы, где охотились, а охотились они везде. И огороды разбивали везде. Их лёгкие домики-шалаши, как потом оказалось, были разбросаны по джунглям тут и там. Везде, где мы ходили мы находили их хижины.
Но главная деревня этого племени, с большими посадками потата, маиса и маниоки располагалась рядом с фортом, совсем недалеко у реки. В деревне обитало около двухсот жителей.
Этот форт нам пришлось переносить выше по течению и на противоположную сторону реки, подальше от индейской деревни, а два строить на других реках, вырубая густые заросли кустарника и лиан, спиливая деревья.
Все форты ставили на обоих берегах не очень широких и не очень прозрачных рек. Глинисто-песчаная почва позволяла вбивать сваи в дно и перегораживать его столбами, на которые мы горизонтально укладывали стены, защищающие форт со стороны русла.
Протекающие в фортах реки обеспечивали форты водой и канализацией отходов. Очень удобно. Я знал, что двести человек без канализации изгадят местность продуктами своей жизнедеятельности очень быстро. Что мы и видели вокруг индейской деревни.
Река в периметрах фортов была чётко зонирована деревянными плотинами, по которым шли переходные мостки. На выходе рек из форта на стенах установили приспособления для сидения и созерцания. Лицом вверх по течению, естественно, дабы не осквернять одухотворённый взор низменными картинами собственных испражнений. Чуть выше по течению устроили помывочные зоны типа купален, ещё выше — была зона забора воды для кухни.
Озеро было настолько солёным, что в местах его высыхания очень быстро образовывалась плотная корка соли. Мы собрали всю соль в подобных естественных соляницах и одна из статей дохода нашей колонии мной была определена.
Я назначил двадцать человек на огораживание мелководных участков и уже через неделю процесс добычи соли пошёл. Огороженные участки быстро высыхали. Туда добавлялось еще немного воды из озера, потом ещё и ещё. Черпальщики собирали выпаренную соль в кучи. Фасовщики засыпали соль в корзины, сплетённые ими же.
Через месяц мы отправили один корабль в Португалию. Он увозил соль и