Араб с острова Банда - Михаил Васильевич Шелест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я попросил брата зимой проверить. Информация подтвердилась, мы выкупили лысую вершину и поставили там фабрику по производству льда.
— Ну как?
— Восхитительно. Холодный виски значительно приятнее в такую жару.
— Вы не откажетесь со мной пообедать? Я рано встаю, поэтому рано обедаю.
— С удовольствием, — согласился явно голодный Людвиг. — Мой экипаж разбежался. Мы выловили всех крыс. Пытались охотится с копьями на берегу, но местные жители, поняв, что у нас нет ружей, напали на нас. Мы едва отбились. И так три раза.
Я покачал головой.
— Вахтенный! — Крикнул я. — Распорядись с обедом на двоих.
Я посмотрел на капитана «Санта Люсии».
— Значит сейчас у вас и команды нет?
— Практически нет.
Мы пообедали мясом с бобами и зеленью. Пока стюард варил кофе, мы молчали.
— У меня есть к вам предложение, сэр Людвиг. Не согласитесь ли вы привезти мне рабов?
— Да пожалуйста, — ответил тот с удовольствием отрыгивая. — Но мне как-то надо сначала добраться до Англии.
— А вы прямо с Англии мне рабов и привезёте.
— Каких рабов?
— В Англии очень много безземельных крестьян, бродяг, безработных. Вот их пакуйте их в трюма и везите сюда. Я вас подожду. Справитесь? Только не гнобите их, кормите нормально, и не прессуйте в трюмах, как солонину в бочке. Если будет слишком много, фрахтуйте ещё один корабль, или два. Я вам дам письмо к моему банкиру.
Людвиг нахмурился, а потом, мотнув головой, сказал:
— А что, неплохая идея. Им там всё равно жизни нет. Насильно?
— Добровольцев вербуйте на пять — десять лет. Остальных в принудительном порядке. Они ещё не знают своего счастья. Семейных — только добровольно.
* * *
Через четыре месяца моя флотилия из шести парусников вышла из Лисбо в Бразилию. Перед отплытием я собрал капитанов у себя.
— Наша цель — Кабо Фрио. Это вот здесь.
Я ткнул кончиком кинжала в карту, лежащую на большом штурманском столе. Думал сделать себе указку, но потом посчитал, что так будет брутальнее. Капитаны склонились над невиданной ими ранее картиной.
Я перенёс на большой формат, все имеющиеся зарисовки, и использовал переданный мне лично королём Мануалом отчёт Америго Веспуччи. Мне важны были расстояния и направления.
Отправной точкой для меня были вырубленные у меня в памяти координаты моей будущей золотой кладовой: 20.23.08 и 43.30.29, направление от Рио-де-Жанейро и расстояние между ними — 265 км.
Когда я показал королю результат моей кропотливой работы, Мануал сказал только одно слово: «Красиво!», но повторял его раз за разом, долго рассматривая береговой абрис. Линия не была прорисована «жирно». Предполагалось ее уточнение.
— К нему мы следуем по побережью материка на юг примерно от этой точки.
Я показал устье реки Реира на восьмом градусе.
— Сюда попадаем от вот этих островов. Они называются — Фернандо, по имени первого эксплуатанта Бразилии. До них всего тысяча семьсот миль от Южного Кабо Верде — Сантьяго.
— Я ходил до Фернандо, — сказал маленький щуплый, но очень жилистый и подвижный капитан.
— Я помню, Ромарио. Ты пойдёшь замыкающим. Всем, кто отстанет от флагмана, а вы от меня отстанете, это я вам гарантирую, крепиться визуально к «Бочке» за Ромарио, или следовать самостоятельно. В любом случае выдерживая указанный мной курс вы уткнётесь в Санта-Круз. Следуйте по побережью на восток и на юг. Мимо Кабо Фрио не пройдёте. И не забывайте вносить поправку на течение и ветра. Лучше брать зюйд. Всё понятно? Вопросы есть?
Вопросы были.
* * *
Остров Сантьяго встретил нас привычно радушно, но задерживаться в Прае мы не стали, а залившись водой и загрузившись солониной, на утро ушли в океан.
Я не особо беспокоился за следом идущие корабли и, взяв ветер, бакштагом[22] быстро от них оторвался. «Чайка» моя летела по волнам Атлантического океана. Душа моя пела, сердце радостно стучало. Я большую часть дня находился на баке. Меня умиляла носовая надстройка джонки с ровной площадкой. Я устроил здесь себе чо-то типа кафедры с креслицем, в котором можно было сидеть, пристегнувшись ремнями, на всякий случай, чтобы не вылететь за борт от удара о неожиданную волну, и смотреть в даль.
Специфика движения под парусом, как все понимают, — отсутствие ощущения «ветер в харю» из-за уравнивания скорости ветра и корабля. Если, конечно ветер не встречный. И это мне очень нравилось.
В той жизни я тоже любил ходить под парусом, и я это помнил. Ещё я вспомнил свою любимую песню. Когда в очередной раз мой парусник взбирался на очередную океанскую гору, в голове у меня зазвучало:
— Тут вам не равнины, тут климат иной.
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом идет камнепад.
И можно свернуть обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
Я аж привстал.
— Да-да-да! — Простучал в голове пулемёт.
— Тук-тук-тук! — Поддержал его АГС-17[23].
Голова закружилась.
— Нет-нет-нет! — Сказал я себе. — Песня пусть остаётся, а всё остальное за борт. Не надо, чтоб ветер холодил былые раны.
А в ушах уже звучало:
— Пора-пора-порадуемся на своём веку…
Погода стояла прекрасная, ветер почти попутный: восток-юго-восток, настроение великолепное. Шли пятые сутки пути.
— Тьфу, тьфу, тьфу, — сплюнул я, повернувшись через левое плечо, и увидел что-то похожее на парус. Или на скалу. Не помню, чтобы здесь в Атлантике торчали скалы.
Взяв «трубу» и с трудом поймав «объект в объектив» я увидел четырёхмачтовую каракку. Она бодренько шла на запад, вероятно от берегов Африки. Они здесь все так ходили: сначала по Африке, потом, следуя ветру и течению поворачивали на запад. И выносило их прямиком на экватор в устье Амазонки.
— Слева по курсу парус! — Крикнул матрос. — Десять кабельтовых.
Минут через тридцать парусник можно было разглядеть без оптики. Наши курсы пересекались. Быстро пересекались.
— Интересно, знают ли они правило «помеха справа»? — Сказал я сам себе. — Не собираются же они нас таранить?
— Право румб, — сказал я матросу-репитеру.
— Право румб, — крикнул матрос.
Джонка отклонилась от курса.
— Право два румба.
Парусник отворачивать не намеревался.
— Прямо по курсу скалы, — крикнул матрос. — Два кабельтова.
— Три румба в право, — сказал я.
Джонка, переложилась и снова, рванулась вперёд, взяв ветер другим бортом. Мимо нас с левого борта пронеслись скалы.
— Твою
